Западный ветер

Барабаны смолкли, и тонкий надрывный свист флейт рассёк тишину, как удар бича. Фрисс успел увидеть ослепительную красноватую вспышку, золотисто-алое облако, окутавшее и его, и сармата, и сознание его покинуло.

Глава 18. Йилгва

Фрисс просыпался медленно, словно всплывал со дна глубокого озера. Ветер касался его волос, приносил с собой пряный запах трав и горьковатый дым, где-то рядом потрескивали в костре сучья, распространяя волны тепла. Солнце, похоже, поднялось уже высоко, день обещал быть жарким. Какое-то полено треснуло особенно громко, и кто-то рядом тяжело вздохнул.

– Нет, не годится. Сюда бы чистый сингит...

Речник вздрогнул и распахнул глаза, поспешно поднимаясь с земли. Кровавая ночь сгинула, развеялась, как кошмарный сон - только почерневшие степные травы напоминали о ней. Гедимин сидел напротив, над остатками полётного ранца, снова разбирал устройство на части и досадливо хмурился. Вновь он был закован с ног до головы в тяжёлую броню, только глаза светились из-под прозрачного щитка. Сфалт лежал рядом - грозное оружие не сломали и не похитили. Сармат посмотрел на Речника и кивнул ему.

– Очень тяжело найти в Аркасии хоть что-нибудь полезное, - посетовал Гедимин.
– Столько ирренция распылено попусту, а... Эх, Фриссгейн...

Речник обнял его так крепко, как только мог, и замер, прижавшись к бронированной груди. Сармат осторожно опустил голову на его плечо и тихо вздохнул.

– А мог бы и добить.

– Ты живой, Гедимин. Ты живой...
– всхлипнул Речник, отстранился и встряхнул головой.
– Твои раны заживают? Тебе не больно сейчас?

– Всё заросло, знорк. Мы - прочные существа, - пожал плечами сармат. Сдвинув толстые пластины фрила и металла, он показал свежий шрам - звезда с тонкими лучами осталась на месте зияющей раны. Фрисс потрогал серую кожу, иссечённую рубцами, и улыбнулся.

– Много шрамов у тебя, Гедимин. Вот и ещё четыре... Скажи, а что было, когда я уснул?

– Понятия не имею, Фриссгейн, - сармат вернул пластины брони на место и подобрал оброненный полётный ранец.
– Меня разбудил нхельви. Он сказал, что сирлавен стерегли нас до рассвета, а потом улетели.

Фрисс в сильном смущении огляделся, но не увидел ни одного нхельви. Вся местность была другой. Они сидели на склоне холма, неподалёку темнел глубокий овраг, с другой стороны серебрились обломки гигантского древнего строения - невысокого, неширокого, но неимоверно длинного, уходящего хвостом за горизонт. А вдали в серой дымке проступали очертания Старого Города, и неясные сполохи мелькали над ним.

– Мы подходим к Йилгве, - Гедимин указал на город.
– Там живут Серые. Интересно, многие ли знают о ночной стычке...

– Пусть только попробуют напасть!
– нахмурился Речник.
– Подлые твари... Поглоти меня Бездна! Сирлавен так и улетели, не получив награды?! Что же я...

Он покачал головой и осмотрелся в поисках своих вещей. Сумка, целая и невредимая, стояла под кустиком чёрной гезы, скафандр был на Фриссе - только шлем болтался, как капюшон, за спиной, мечи мирно лежали рядом с сумкой. Красный плащ Речника пропал бесследно, и Фрисс понадеялся, что сирлавен хотя бы его взяли в уплату...

Он поднял сумку - и тихо охнул. Она была приоткрыта, и тонкий кожаный шнурок свешивался наружу. В открытой сумке, на футляре с Верительной Грамотой - а Речник точно помнил, что эта ценнейшая вещь была зарыта на самое дно, а не валялась наверху!
– лежал обрезок выбеленной шкуры. На нём чернел несложный рисунок - что-то вроде ключа и слово "Шианга", нацарапанное криво и косо, как будто у рисующего дрожала рука. Речник стиснул клочок в ладони и развернулся к удивлённому сармату.

– Гедимин! Ты видел...
– он оборвал себя на полуслове и яростно замотал головой.
– Нет, не так... Сирлавен - откуда они прилетают? Где они живут? Ты знаешь?

– Эти сирлавен?
– сармат махнул рукой куда-то за овраг и за горизонт.
– Скорее всего, они прилетели из Тикении, до неё тут недалеко. На их хасене были подвески племён кеу...

– Тикения?!
– Речник встрепенулся, разом вспомнив давнюю встречу в Доме-на-Перекрёстке и свои обещания.
– Ты знаешь, где...

– На северо-восток от Йилгвы не то два, не то три дня пути, если пешком, - сказал Гедимин, подбирая с земли все детали и вешая на плечо сфалт.
– Дай мне немного времени, Фриссгейн. Я почти починил эту штуку. Если в Йилгве найдётся обеднённый уран и кусок сингита, мы сможем долететь до Тикении за несколько секунд. А сейчас нам пора. Идти можешь?..

Бесконечное тлакантское здание тянулось и тянулось по левую руку от Речника. На привалах он прижимался спиной к поблекшему рилкару и скрывался в тени развалин от беспощадного солнца Аркасии. Жара не спадала, к чёрной траве после полудня так же опасно было прикасаться, как и к броне Гедимина, и геза, не выдерживая небесного огня, на глазах превращалась в пыль. Сквозь многочисленные проломы в стене здания Фрисс заглядывал внутрь, но тут уже порылись до него - выломали из стен всё, что могли, раздробили сами стены и выдрали ипроновую фольгу и уцелевшие обломки накопителя. Это был крытый туннель - дорога для диковинного тлакантского транспорта, стремительного, как небесные корабли сарматов. "Хельдов поезд" - так называли его, по имени древнего строителя Хеледа, о котором даже Гедимин ничего не мог сказать.

– Серые всё тут обшарили, нечего и искать, - сказал сармат, оттеснив Речника от ненадёжных стен туннеля.
– Одна из старых дорог Йилгвы. Сейчас она никуда не ведёт.

Между тем Йилгва приближалась, Фрисс уже мог попытаться пересчитать окна в высоченных тёмных башнях. Их верхние этажи раскрошились, обсыпались и образовали груду обломков у подножия зданий, и чем ближе Речник подходил, тем яснее понимал, что по этим завалам ему не пройти. Тени Старого Города дотянулись до путников и скрыли их, шелест травы под ногами сменился шорохом битого камня и рилкара. Своды разгромленного туннеля вдруг сомкнулись и нырнули под землю, уходя куда-то под развалины. Гедимин остановился.

– Надень шлем, Фриссгейн. В Йилгве добывают ирренций и обращаются с ним небрежно. Да и станция...
– он поморщился и проверил, все ли пластины брони сомкнуты.

– Тут ещё станция есть?
– удивился Речник, пристёгивая шлем.
– А кто...

– Кажется, тарконы, - с большой неохотой ответил сармат.
– Серых к себе ни одна станция не подпустит. Я тут не был, Фриссгейн. Не был с тех пор, как строили убежище Илгвен. Спускаемся, надо где-то спрятаться до темноты...

Речник посмотрел на город, попробовал разглядеть трубы и передающие мачты, но ничего не увидел - старые здания были слишком высоки, станция за ними спряталась. Он взял фонарь и поспешил по тёмному туннелю за сарматом.

Здесь стены ломали аккуратно - только изнутри, и потом укрепляли выломанными откуда-то плитами. Под ногами блестел рилкар и темнели длинные выбоины - из пола тоже что-то выдирали. Где-то на полпути Речник замедлил шаг и огляделся по сторонам. Ему вдруг стало тревожно и даже страшно.

– Гедимин, ты чувствуешь что-нибудь?
– неуверенно спросил он, когда ощущения стали яснее. Сейчас Фриссу казалось, что стены еле заметно вздрагивают, и в такт им гудит в ушах и ноют кости. Ему вспомнился Старый Город у Реки и хранитель "Идис", умоляющий о помощи. Только Глаз Стен не хватало...