Запах магнолий

– Ева! Ева! Ты дома?
– услышала она голоса одноклассниц, доносившиеся откуда-то издалека.

Она не помнила, как открыла им, что сказала. Они искали марганцовку, и потом, найдя ее, развели в большой стеклянной банке с водой и стали заставлять пить. Ее тошнило, но они убеждали, что так и должно быть. Ева попросила не рассказывать об этом никому.

Весь оставшийся день прошел, как в тумане, а на следующий день она попросила общих друзей передать Ярославу, что им нужно встретиться. Когда он пришел, и как ни в чем не бывало, поздоровался, она поняла, что он еще не знает о ее предательстве.

– Я должна тебе кое-что рассказать. Я прошу тебя только выслушать меня. Я люблю тебя, и всегда буду любить. Знай это. Это странно звучит, после случившегося. Но это правда, - она помолчала несколько секунд, глубоко вздохнула и проговорила на одном дыхании: - Я целовалась с нашим общим другом!

Она вся сжалась, ожидая получить оплеуху, и посмотрела на него.

– Я знаю!
– ответил он.

Его слова удивили ее. Что интересно ему рассказали, как преподнесли?

– И ты так спокойно говоришь об этом?

– А что я должен делать?

– Почему же ты пришел, если знал?

– Ты же попросила прийти, - спокойно ответил Ярослав, и, немного помолчав, спросил: - Ты хочешь теперь встречаться с ним?

– Нет, конечно! Но разве ты теперь будешь встречаться дальше со мной?

– Я не знаю, что тебе сказать, - честно ответил Ярослав.

– Ты знаешь правду. И теперь решать тебе.

– Мне нужно подумать.

– Над чем ты собрался думать? Сейчас все реши!
– потребовала Ева.

Он отвернулся. Постоял молча. А потом подошел к ней и взял за руки.

– Значит, начнем сначала!

Радость, которая ее переполняла, особенно после чуть было не закончившимся трагедией события, негативных мыслей и своего настроя на расставание, была безграничной. Потом они целовались. И она думала, что теперь их любовь будет все крепче и крепче!

Часть 3.

В четырнадцать лет Еве уже было недостаточно поцелуев с любимым мальчиком. Ей хотелось большего. Целуясь с ним, она ощущала, как нарастает ее влечение. Однажды, когда они стояли и целовались, она вдруг почувствовала и его возбуждение. Его затвердевающая плоть упиралась ей в ногу.

– Мне пора, Ева!
– сказал он, отодвинувшись от нее.

"Как же часто в последнее время мне приходится слышать эти слова!", - думала она.

– Подожди, Ярик, не уходи от меня!

Не в силах сдерживать свое возбуждение, он чуть ли не бежал от нее. В очередную встречу Ева снова настаивала на близости. Тогда он стал реже к ней приходить. А Ева стала страдать из-за редких встреч и от нереализованного желания.

– Почему ты так редко стал приходить ко мне?

– Да у меня сейчас много дел. Родители просят помочь им..., - пытался как-то объяснить свое поведение Ярослав.

– Я хочу, чтобы мы стали по-настоящему близки с тобой, - заявила Ева, не дождавшаяся от него инициативы.

– Еще рано, Ева!
– пытался он ее образумить.

– Вовсе не рано. Мы уже давно вместе. Пора что-то изменить в наших отношениях. Я люблю тебя! А ты разве не любишь?

– Люблю! Ты же знаешь. Но дело не в этом. Я имею в виду, что ты еще несовершеннолетняя.

– Не надо за меня решать. Ты разве не хочешь близости со мной? Или ты испугался моих родителей?

– Ева, пойми, так это не делается. Или ты предлагаешь прямо на лавочке расположиться? Когда появится возможность, я докажу тебе, как сильно тебя люблю, договорились?

Договориться они так и не могли. В следующий раз, когда она заводила об этом разговор, появлялись и другие причины, по которым он ей отказывал в близости.

После свидания с ним, когда Ева возвращалась домой, все еще возбужденная, она предавалась мечтаниям. Она представляла, как могла бы произойти эта близость. Почему то она представляла себя, сидящей сверху него, не понимая, что в такой позе ей было бы больно в первый раз. Она вообще не осознавала, что может быть больно. Ева чувствовала, как что-то горячее растекается внизу живота, что-то требующее своего выхода. Это ощущение было приятным, и потому ей казалось, что близость с мальчиком будет еще приятнее.

Один раз, пытаясь ночью уснуть, она вспомнила свой первый поцелуй. Она вдруг поняла, что первый поцелуй был не с Данилом, а намного раньше - с крестным. Только тогда она еще не осознала, что это может быть приятно. Он хотел большего, чем поцелуй. Значит, уже тогда все могло произойти!

Она вспомнила, как он грубо схватил ее между ног. И сама положила туда свою руку. Она сжала ее, представляя, что это делает мужчина, и почувствовала, как возбуждается. Она вспомнила, как он ущипнул ее за грудь, и сама дотронулась до нее. И это тоже ей понравилось. В этот момент она так сильно была возбуждена, что если бы Ярослав оказался рядом, она позабыла бы о любых приличиях. А потом, наконец-то, ее обуял благодатный сон.

В какой-то момент ей показалось, что она парит в невесомости, точно также как в детстве. Ева пыталась разглядеть, что впереди нее. Но там, где должно быть окно, она увидела картину. Она поняла, что лежит поперек своей кровати, свесив ноги.

Не успев лечь удобнее, она вдруг почувствовала, что ее затрясло. Это не было похоже на головокружение. Тряслась вся комната. Она ощутила себя спичкой в маленькой коробке. Словно, что-то огромное поместило ее туда, и трясло. Или рассматривало? Ева ощутила на себе взгляд чего-то холодного, леденящего. Это что-то смотрело прямо в душу.

– Ты уже готова!
– сказал ледяной голос внутри нее.

– Нет, мне страшно, - ответила она так, как будто слова сами из нее вылились.

– Ты избранная!
– тот же ледяной голос.
– Ты Богиня!

– Богиня?
– Ева не успела расспросить дальше, потому что тут же ощутила невесомость, - Я лечу! Я на самом деле лечу!

– Не лишай себя этого, - сказал ледяной голос, и тут же стал теплым, обволакивающим из-за этих слов.

Ева не понимала, чего она не должна себя лишать.

"Наверное, быть Богиней!", - предположила она.

Она огляделась вокруг и поняла, что уже пролетает над частными домами, малоэтажными и высокими зданиями, и, сделав небольшой круг над городом, она устремилась к реке. Теперь она летела вдоль быстротечной реки, оказавшейся нескончаемо протяженной.

Она, как будто, знала, куда нужно лететь. И решила довериться своим необъяснимым ощущениям. Речное русло стало тоньше и извилистее. А Ева поднялась выше. Внизу теперь была видна не только река, но и целые города. Она перевернулась на спину, раскинула руки в разные стороны и закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями невесомости и свободы. Когда она вновь их открыла, то увидела бездонное темно-синее небо с голубоватыми размытыми облаками. Они стали рассеиваться и расступаться, выпуская серповидную луну. Ее стальной блеск ослепил Еву. Она тут же перевернулась, и поспешила опуститься ниже.