Запах магнолий

Солнце уже спряталось за горизонт, но еще продолжало излучать меркнущий свет, создавая причудливые светотени. Наступающий мрак медленно поглощал своей пастью вначале отдаленные леса, поля, дорогу впереди, и наконец, поглотил и их. Они сделали остановку в кармашке возле перелеска, чтобы немного отдохнуть. Чуть позже он сам предложил ей поспать...

Ей снилось поле, огромное поле, покрытое молодой зеленой травкой с капельками утренней росы, радужно переливающимися в солнечных лучах. Она бежала по этому полю наперегонки со своей собакой. Поле нескончаемо тянулось и тянулось, словно чем больше они пробегали, тем еще больше оно растягивалось. Куда они бегут и зачем? Ей непременно хотелось это узнать...

Когда Ева вновь открыла глаза, уже начинало светать. Золотой диск солнца выкатывался из-за горизонта, рассеивая во все стороны свои четкие лучи. Серые облака словно вбирали в себя непрерывно меняющиеся радужные краски, разнося их по всему небу. А через открытое окно подуло легкой прохладой раннего утра и свежестью влажной травы.

"Это так романтично - встретить рассвет с любимым!", - подумала Ева, с нежностью посмотрела на Константина и улыбнулась.

Впереди простиралась, сужаясь, идеально ровная дорога. Они проезжали аккуратные, ухоженные поля, кафешки, отели, АЗС и многочисленные вывески. И наконец, начинались пейзажи, от которых невозможно оторвать глаз - извилистые дороги с крутыми поворотами, с одной стороны окруженные склонами каменистых или усыпанных зеленью живописных гор, а с другой стороны - заканчивающиеся не везде огороженным резким обрывом с дикой растительностью.

Они ехали по серпантину, и у Евы захватывало дух от одурманивающих запахов и созерцания всего великолепия. Особенный горный воздух бурным потоком вливался в открытые окна и ощущался даже при большой скорости автомобиля. На крутом, резком подъеме слегка заложило уши, но уже при первом спуске это ощущение прошло. Какое-то время им пришлось медленно следовать под уже накаляющимся солнцем за впереди растянувшейся колонной машин, соединившихся в цепочку из-за одного нерасторопного грузовика. Выполняя опасные виражи, он спросил ее, не кружится ли у нее голова. Она ответила, что не кружится. У нее не кружилась голова. Она была счастлива!

Она всматривалась буквально в каждую картинку, пойманную взглядом. Деревья, покрытые зеленым мхом или безжалостно обвитые канатами лиан, или наряженные снизу доверху лозами плюща и смилакса, сверкающего красными ягодками, отправляли в экскурсию к древности. Первобытную экзотику привносили и различные папоротники и пальмы с веером листьев вверху. Хвойные деревья отличались здесь своей необычностью и огромными шишками. Знакомые бук и каштаны, присутствующие здесь в огромном количестве, приветствовали своими резными листочками и плодами в колючих оболочках. Можжевельники и туи всевозможных сочных оттенков зеленого тянулись вверх, выстраивали живые изгороди или расползались по земле. Кусты родендрона, облепленные многочисленными яркими цветками были не только украшением палисадников, но и создавали всеобщее ощущение праздника. Все было таким необычайно животрепещущим, и в то же время, до боли знакомым! Знакомым еще с детства!

Они сняли комнатку в частном доме, и пошли к морю. В день их приезда начался шторм, и море было мутным, бурлящим и агрессивным, но при этом все равно завораживающим. Большие темные волны накрывали пирс и волнорезы, опрокидывались на берег, перемешивали и утаскивали гальку, и сталкивали между собой, громыхающие от этого камни. Ева вспомнила, как в детстве она без страха прыгала в большие волны. Сейчас же они были бушующими и устрашающими. Ева ощутила перед ними страх. Но это был необычный страх, это был страх и вместе с тем и трепет.

Днем они нежились под ласковым с утра и нещадно припекающим к обеду солнышком, и, разморившись под ним, окунались в прохладу искрящейся воды. Сидя на берегу, они смотрели на таинственное, независимое море. Чаще всего оно было гладким, умиротворенным. Можно было лечь на спину, прикрыть глаза, и почувствовать, как оно спокойно, ровно дышит, слегка покачивая на своей поверхности. Иногда море было волнительным с легкой рябью, плескалось соленой водой в лицо. И лишь единожды после выплеснутой ярости шторма оно еще целый день оставалось негодующим и беспокойным. Волны набирали скорость где-то далеко в море, увеличивались по мере приближения и обрушивались на галечно-каменистый берег, рассыпаясь на множество блестящих брызг и превращаясь в белую пену. От его негодования доставалось всем. У берега море больно бросалось камнями и сбивало с ног, а прорвавшихся в него смельчаков оно норовило полностью накрыть своими волнами.

Вечерами влюбленные гуляли по ухоженным аллеям и паркам, любуясь разнообразием и необычностью экзотической растительности. Чуть позже - спускались к набережной, где уже громко звучала музыка, радостно шумел и танцевал народ. Они обходили заведения, и оставались в наиболее понравившемся кафе с клубной музыкой, оглушительно звучащей из динамиков, или с выступающим музыкантом, исполняющим что-нибудь задушевное, волнующее перед собравшейся публикой. А потом возвращались в домик и предавались любви, бесконечно признаваясь друг другу в своих чувствах.

Встречая что-то запомнившееся еще с детства, Ева ощущала прилив счастья и какой-то приятной тоски. Она с упоением наслаждалась тем, что видит и тем, что чувствует. А чувствовала она сладковато-ванильный, фруктово-цитрусовый запах. Запах, знакомый с детства. Запах, так сильно ее манивший. Запах любви! Запах счастья!

Но теперь она знала, от чего такой запах. Это был запах магнолий. Эти деревья с вечнозелеными плотными листьями и белыми благоухающими цветочками были повсюду - они украшали и аллеи, и парки, и скверы, и набережную. Ностальгический запах, связывающий ее с морем и мамой. Теперь он связывал ее и с любимым мужчиной.

Еще Ева впервые обратила внимание на цветки магнолий. Они не были какими-то особенными, необычными. Но они вдруг напомнили ей давно забытое прошлое - цветочек из тетрадки ее одноклассника. Ева, размышляющая часто о судьбе, сразу обратила внимание на подмеченный ею факт. Она вспомнила свои далекие сновидения - про темноту, про запах, про Богиню.

"Надо же какое совпадение?! Этот цветок так давно меня преследует", - размышляла она, - "Какой удивительный был сон. Он предупреждал меня о надвигающейся трагедии, и в то же время он сообщал мне о том, что все-таки я стану Богиней, что настоящая любовь еще впереди".

Дни и ночи на море были истомными и упоительными. Захватывающие живописные пейзажи. Морской бриз, разносящий южные запахи - более терпкие и особенные, услаждающие и успокаивающие. Любимый всегда с ней рядом. Он целиком и полностью только ее. Разве это не счастье?!

Влюбленные гуляли, взявшись за руки, иногда разъединяя их, и тогда прикасаясь плечами. Любое соприкосновение вызывало приятные отклики в глубине их душ. Счастье, переполнявшее их, выражалось огоньком в глазах и в улыбках, которые они дарили друг другу. Она дотрагивалась ненароком пальчиками до его ладошки, и что-то теплое разливалось у него внизу живота. А когда он проводил по ее руке своей рукой, от локтя к плечу, или когда обнимал за талию, она тоже ощущала трепетную дрожь. Она вдыхала пряные и свежие южные благоухания, и голова кружилась от этих приятных, как будто вечно знакомых, родных запахов.

Они были красивы. Но в этот момент, они становились еще красивее. Он любовался ею, а она им. Они идеально подходили друг другу. Словно кто-то свыше специально их создал и соединил.

Свои чувства они скрепляли божественным поцелуем. Их языки находились, необычайно сплетались, неистово и проворно ласкались. Каждой клеточкой своих тел они упивались блаженством от близости, а через поцелуй соединялись их сердца и души. Это было счастьем! Это было любовью!

– Ты моя Богиня!
– говорил он, - Ты меня влюбила в себя. Теперь я твой раб навеки!