Запах магнолий

– Ты что измерял? Или ты на глаз определяешь?

Ева действительно сильно похудела. Она всегда худела, когда расставалась с ним, даже при незначительных ссорах. Не то, чтобы она переставала нормально питаться, протестуя на сложившуюся ситуацию, скорее это было неосознанное пропадание аппетита. Ее организм, лишенный пищи духовной, отказывался и от пищи насущной.

– У меня все четко!
– приобняв ее за талию, сказал Константин, - Куда делись мои пухлости? Может, ты их съела?

– Да. Чтобы тебе не досталось, - игриво огрызнулась она.

– Какая ты жадная!

Ева шла рядом с любимым и разговаривала мысленно с собой: "А ты разве не жадный?! Мог бы подарить хоть одну розочку сегодня. Неужели даже этой малости я не достойна? Пока у тебя есть жена, я всегда буду только любовницей. Так почему же ты не можешь подарить мне полноценное ощущение праздника? Чтобы переизбыток твоего внимания перекрывал твой недостаток - однобокость любви, твою несвободу". Она посмотрела в его серо-голубые глаза и тут же устыдилась своим мыслям. Полноценное ощущение праздника? Да вот же оно - перед ней!

Единственное, что вызывало неприятные эмоции, и это казалось странным при ее огромном душевном ликовании - его манера шутить, словно разговаривает с маленьким ребенком. Она была уже готова создать свою семью, а он по-прежнему относится к ней как к шестнадцатилетней девушке, с которой впервые когда-то познакомился.

Он что-то еще шутил, а она мило дерзила. Затянутость этой игры ее раздражала. Когда же, наконец, он закончит свои расспросы и обнимет ее?

– Я заметил тебя еще издалека, - признался Константин, - Когда ты еще не начала в поиске меня вертеть головой, я уже за тобой наблюдал.

– Меня не трудно заметить по моей яркой куртке, - сказала она, умолчав, что тоже его сразу заметила, как только вышла из поворота.

– Дело не в куртке. Ведь я не знал, в какой одежде ты появишься. Хотя, зная твои предпочтения, можно было предположить, что на тебе будет что-нибудь броское. Все также любишь ярко одеваться?

– Как видишь!

– А давно ты так густо обводишь глаза?

– С тех пор, как меня перестали заставлять смывать усердно сделанный макияж. А ты как всегда все подмечаешь! Ничего от тебя не скроешь!

– Это уж точно! Да тут и трудно не заметить!
– усмехнулся Константин, на самом деле даже успевший соскучиться по ее своенравию и этим детским боевым раскраскам лица.
– Успела меня сравнить?

– Да. Сравнила. А ты все это время, наверное, воздерживался?
– укоризненно спросила Ева.

– Да я воздерживался. А ты будешь наказана за свое поведение!
– ответил он.
– Ну и как? Как другие мужчины? Оказались хуже или лучше?

– Ты лучший для меня, потому что люблю только тебя! А ты мне так и не ответил, любишь ли ты?

– Я очень сильно тебя люблю!
– ответил Константин.

Крепко обняв ее, он привлек к себе и поцеловал долгим, нежным поцелуем. И Ева забыла, о чем только что размышляла.

– И я хотел бы доказать, как сильно люблю тебя! Для этого нам нужно уединиться.

Позже он доказывал любовь со всей своей нежностью и со всей своей страстью. Доказывал целый год из недели в неделю, из месяца в месяц. Но чем больше проходило времени, тем больше она сомневалась не только в его чувствах, но и в своих собственных.

– Ты все еще с ним встречаешься?
– спросила как-то Зоя, когда они с Евой встретились.
– Еще не разлюбила?

– Не разлюбила. Но могу с уверенностью сказать, что любовь уменьшилась. Раньше его слова ласкали мне слух, мне казалось, что я слышу прекрасную мелодию. А сейчас, они, словно острый кинжал, режут мне сердце.

– Ты больше не хочешь слышать все эти телячьи нежности, - предположила Зоя.
– Я тебе говорила, что когда-нибудь тебе это надоест. Одними словами сыт не будешь!

– Я просто больше не верю в эти слова!
– пояснила Ева.
– Он что-то говорит приятное, а мне кажется, что он такое любой девушке сказать может. Он ласкает, а мне кажется, что точно также он любую другую девушку может ласкать. Если раньше мне казалось, что он знает мое тело лучше меня самой, то теперь кажется, что он совершенно меня не чувствует. Иногда в моменты близости своими несдержанными ласками он неприятно и даже больно делает. А я опять ничего ему не говорю, боясь обидеть.

– Ну, так ты скажи, как тебе хочется!
– предложила Зоя.

– В последнее время он и нежен, и внимателен, - продолжала Ева.
– Но посмотрю в его глаза, и одно только вижу перед собой - порочность, разврат, и так мерзко, неприятно на душе становится. И даже в его вроде бы невинных шутках только пошлость слышу. Наши отношения постепенно рушатся, а я ничего не предпринимаю, только наблюдаю за этим процессом.

– Романтика давно прошла!
– сказала Зоя, пытаясь найти объяснение, - Пелена с глаз упала, и ты стала все анализировать.

– Ты права, разум стал убивать все чувства! Хочется как-то очиститься от всей этой грязи, да не получается.

– А ты не думала сходить в церковь?
– вдруг предложила Зоя.
– Может, покаяться, с батюшкой поговорить.

– Мне стыдно. Батюшка больше моего будет краснеть, как все услышит.

– Думаешь, он такого не слышал? Уверяю тебя, он и не такое слышал. В этом его служение и заключается, чтобы помочь очиститься от грехов.

– Я пока не готова это сделать. Да и потом, оставаясь дальше с Константином, я совершаю грех. Он же женат. Какой смысл от моего покаяния, если дальше буду грешить?

– А расстаться, ты не готова еще с ним?

– Не готова. Что-то меня удерживает. Может, он не готов меня отпустить?!

Часть 17.

Приближался Новый Год. Город разукрасился к празднику не только многочисленными драгоценностями гирлянд, но и помпезными белоснежными пелеринами. В магазинах началась предновогодняя суета. Но чем скорее приближался всемирно излюбленный праздник, тем мрачнее становилось ее настроение.

– Что думаешь на счет Нового года?
– поинтересовалась Нина.