Запах разума

Но одежда всё равно выглядела лучше, чем лица. Смотреть на Сергея мне было тяжело: его щека распухла, стала багровой и отливала синевой. Денис напоминал панду - бледная физиономия и иссиня-чёрные подглазья. Лицо Виктора в одночасье достигло последней степени худобы - без фаса, как сказал кто-то, лишь два профиля... Подозреваю, меня бы тоже не пригласили на фотосессию в гламурный журнал.

Через полчаса мы тяжело брели, почти не глядя по сторонам.

Дорогу пересёк птеродактиль ростом с голубя, летящий довольно низко. Чёрный, глянцевый, он блестел, как полированный - и его чернота отливала неожиданной розовостью на грудке. Мы остановились, чтобы проследить за его полётом, а больше - чтобы чуть отдохнуть.

– Интересно, - задумчиво спросил Денис, - а есть их можно?

Сергей хмуро буркнул:

– Поймай - попробуем.

– Очевидно, можно, - сказал я.
– Вообще, мясо животных мне кажется более безопасной пищей, чем растения...

– Да уж, - кивнул Денис.
– Ягод мне долго не захочется. А вообще... вот бы сварить из него суп... типа куриного... Знаете, мужики, есть вроде бы не очень и хочется, а бульона выпил бы.

Я кивнул. Я чувствовал то же самое: мне хотелось не есть, а выпить чего-нибудь горячего.

– Ша!
– одёрнул Виктор.
– Хорош о жратве трындеть. Ясно, что летучего - не поймаем. Надо что-то другое думать... И вот что ещё. Пацаны, вы заметили, какой тут лес странный?

Это показалось мне дьявольски смешным; я попытался сдержаться, но фыркнул - а Сергей загоготал в голос. Денис, улыбаясь, сказал:

– Витя, ты чего, только что заметил? Соколиный Глаз прямо!

У Виктора дёрнулась щека.

– Да заткнитесь вы, мудачьё!
– сказал он с досадой.
– Я же не про то! Ясен хрен, тут всё другое. Я вот о чём. Вот мы ведь по дороге идём, так?

– Ну?
– Сергей поднял на него глаза, и я понял, что Виктор пытается высказать некую цельную и новую мысль.

– Мост перешли. Фонари там, ё-моё... соображаете?

И тут осенило Дениса.

– Витя, ты хочешь сказать - мусора нет?
– сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Да? Дорога ухоженная, не заросла, фонари горят - тут народ бывает, да? А мусора нет...

Виктор хлопнул его по спине.

– Верно мыслишь, салага. Мы сколько прошли? Километра полтора? И - ни одной бумажки, ни одной бутылки, ни одной пробки там... Чисто, как в больнице, ёпт... Что это значит?

– Тут давно никого не было, - предположил Денис.

– Либо мы не воспринимаем как мусор то, что является мусором для этой цивилизации, - сказал я.
– Кукла-орех, которую выловил из воды Сергей - очевидно, их мусор. Или, по крайней мере, следы быта. А остальное просто не остановило наших взглядов... мы устали.

Виктор задумался.

– Да...
– сказал он, помолчав.
– Это мне как-то в голову не пришло, - и передёрнулся.
– Дальше пойдём?

– Очкуешь уже?
– спросил Сергей с кривой ухмылкой и закинул свою дубину на плечо: ни дать, ни взять - питекантроп.
– Чё, ссыкотно посмотреть на хозяев, а?

Виктор мрачно промолчал. Денис чуть пожал плечами и сказал:

– А что, нам теперь всю жизнь от них в лесу прятаться?

– Да, - сказал я.
– Надо всё выяснить, Витя.

– А ты ничего не предчувствуешь?
– спросил Виктор с надеждой.

– Нет, - сказал я виновато.
– Мне нездоровится.

Виктор подумал ещё немного.

– Ладно, - сказал он в конце концов.
– Пошли. Не шоссе же это... мы не в город идём. В деревню, наверное.

И мы побрели вперёд. Мелкий дождь шелестел в чаще, и громко капало с веток. Крики птеродактилей, притихших во время ливня, снова стали слышнее и чаще. В глубине леса кто-то издал странный звук, гнусаво протрубил в сиплую трубу - и ломанулся от нас через хрустящий кустарник; мы не увидели это существо, но услышали отчётливо.

Так мог бы ломиться лось или медведь; судя по тому, что ломились от нас, я предположил, что создание травоядное. Никто не стал спорить.

Наша дорога вильнула - и, свернув, мы увидали её конец. Меня передёрнуло с головы до пят.

Это было не dИjЮ vu, а нечто значительно более яркое. Я видел это место во сне.

Перед нами, метрах в двухстах впереди, лес расступился, как кулисы - и на открытом месте мы увидали руины. Они выглядели, как останки целого комплекса построек; самая высокая была трёхэтажной, если только несколько этажей сверху не обрушились и не пропали без следа.

Это были самые вписывающиеся в пейзаж руины, какие только можно себе представить. Мох пропитывал стены насквозь, как вода - и стены, зелёные и мохнатые, казались сотканными из мха, а не выстроенными из какого-нибудь плотного материала. Дверные и оконные проёмы поросли длинными прядями зелёных "волос", свисающих экзотическими занавесами. Стены плавно переходили в поросль - как ни дико это звучит. Кустарник начинался из стен и плавно переходил в подлесок.

И мне ещё дома, на Земле, снилось, как я стою на верхнем этаже самой высокой постройки, смотрю в небо, благо нет даже следов крыши - и из мха стен выползают поросшие тем же мхом крабы или пауки. Мне сделалось основательно не по себе.

– Идём, что ли, - предложил Виктор неуверенно.

– Да на фига?
– сказал Сергей и скривился.
– Его бросили сто лет в обед!
– но я заметил, что Сергей перехватил свою дубину поудобнее.

– Не, мужики, - возразил Денис.
– Фонари. Дорога. Мост. Ничего его не бросили.

– Верно, - сказал я.
– Если там и не живут, то бывают. Не могу сказать, что я в восторге от этого места, но нам не помешает крыша над головой. Вряд ли мы сейчас кого-нибудь встретим - так хотя бы посидим под крышей и чуть обсохнем.

Тут у меня так заболело в груди, что я не смог продолжать, пока не откашлялся - и ребята дождались, пока приступ кашля пройдёт.

– Идём, - сказал Виктор твёрже.
– Под крышей хоть огонь можно будет развести. Моху надрать...

Я кивнул, хоть и сомневался в успехе и в том, что выйдет "надрать моху" с этих странных стен. Мы пошли вперёд.

Чем ближе мы подходили к руинам... тем отчётливее я понимал, что слово "руины" надо брать в кавычки. Мне померещился слабый свет в окнах верхних этажей, пробивающийся сквозь зелёную поросль. Вросший в стены кустарник при ближайшем рассмотрении оказался живой изгородью. Живая плитка, из которой состояла дорога, уходила за дом, видимо, покрывая двор. Вдобавок у меня было отчётливое ощущение, что из окон за нами наблюдают.

Это, кажется, чувствовали все. Ребята замедлили шаги. Сергей подобрался, будто готовясь шарахнуться в лес, если по нам вдруг откроют огонь. Виктор крутил головой, очевидно, пытаясь заметить опасность сразу, как только она возникнет. Зато Денис неожиданно вышел вперёд. Я смотрел ему в спину - и не чувствовал в его движениях напряжения или страха.

Денису было любопытно - и он не нервничал вовсе. Его доверие к этому миру, на мой взгляд, было совершенно избыточным; если бы хозяева "руин" решили нас убить, Денис умер бы первым... но мне не хотелось его одёргивать. В конце концов, трое осторожных всегда прикроют одного, если тот совершит опрометчивый поступок.