Запах разума

Я внюхивался в неё, как в цветок. Она пахла костром, сосной, сырым песком, ветром, растёртой в пальцах травинкой, диким мёдом, перьями лесной птицы - запах превращался в запах, а я опьянел и ошалел от ароматов. К Гзицино присоединился Цвик и добавил экзотики. Динька дал ему понять, что готов внимать, и Цвик распустил, как павлиний хвост, веер тропических ароматов, пряностей из неведомых стран, солёного морского ветра - я уверен, что эта поэма говорила о скитаниях и красоте их мира. Этакие жюльверновские грёзы, я бы сказал - наивные мечты о приключениях, то, что всем нам присуще, откровенно говоря...

Денис посмотрел на меня повлажневшими глазами:

– Я - как немой, - сказал он почти шёпотом.

– Всё понимаю, а ответить не могу.

– Охмуряют, - мрачно буркнул Калюжный. Подозреваю, что от этих ароматических симфоний ему было даже тошнее, чем от жареных личинок.
– Психотропное это самое... правда, Вить?

– Я не знаю, - сказал Виктор.
– Но уши мы развесили знатно. Бери нас теперь голыми руками...

Тем временем небеса залились глубокой ночной синевой - и фрау Видзико благодушно отослала всех спать. Явно пожелала спокойной ночи; не могу понять, как они ухитряются ароматически изображать сон, но запах характерный - не ошибёшься.

Это было необыкновенно мило, совсем по-семейному. Госпожа Видзико вела себя, как добрая бабуля - и остальные ей отменно подыграли. Старая дама умела создавать теплейшее ощущение родства и дружелюбия не хуже, чем юная Гзицино - видимо, у здешних дам это общая особенность.

Мы помогли молодым лицин прибрать место пикника и вместе с ними пошли к дому. У входа, под ярким тыквенным фонарём, меня остановил Нгилан.

Он тронул мою грудь и показал двух ос, ползающих по его ладони. Ладонь Нгилана была нежно-розовой, не как человеческая рука, а как подушечка кошачьей лапы; осы, покрытые пушком, выглядели удивительно мирно. Я задумался, почему мы называем их осами, они же больше похожи на пчёл - и вспомнил: мне нужно ещё четыре осиных укуса. Точнее, четыре впрыскивания их яда.

Нгилан напомнил, что моё лечение ещё не кончено. А мне здорово полегчало - я совсем об этом забыл.

Я протянул руку. Осы ужалили почти одновременно - и дружно убрались под пышный Нгиланов пух; боль показалась не сильнее, чем от уколов. Я улыбнулся Нгилану, он чуть улыбнулся в ответ, тронул мою щёку - явно здешний ритуальный жест - и уже хотел идти, но тут мне в голову пришла мысль, то ли чудовищная, то ли блистательная.

– Нгилан, - сказал я, пытаясь придумать, как объяснить сложную вещь двумя простыми чужими словами.
– Осы... видзин... скажи, где живут осы?

Я показал пальцем на его живот, на пух, под который ушли его живые шприцы. Он внимательно слушал, нацелив уши и раздувая ноздри.

– Осы, - сказал я.

– Озы, - повторил Нгилан, и оса вынырнула из шерсти, опустившись на его подставленную ладонь.
– Озы?

– Осы.

– Цанг, - сказал он, показывая пальцем на осу.
– Цанг-де. Гзи?

– Цанг, - сказал я.
– Осы - цанг. Одна оса - цанг-де. Гзи-ре. Но где живут цанг? Здесь?
– и снова показал на его живот.

Вокруг собрались и лицин, и земляне. Процедура контакта, попытки понимания - вызывают невероятный интерес, я уже заметил. Но Нгилан колебался - кажется, ему не очень хотелось распространяться на эту тему с чужаком.

Его попытались переубедить Цвик и Лангри - и Гданг, самый старший из здешних мужчин, тоже сказал своё веское слово. Более того: он протянул ко мне руку в "белой перчатке" - и я увидел ос, ползающих по его ладони.

Других ос.

Если в шерсти Нгилана жили пушистые существа, скорее, напоминающие пчёл, то осы Гданга были осами в квадрате: поджарые, гладкие, глянцево-чёрные, с металлическим блеском, опасного вида.

– Цанг, - сказал Нгилан.

– Цанг-ланд.

Я ошибся. Слово "цанг", очевидно, означало ос вообще, а "де" и "ланд" - их конкретные виды. Но меня поразило, что под брезентовой, я сказал бы, ветровкой Гданга тоже обнаружилось осиное гнездо. Где?

Гданг подошёл ближе и стащил ветровку через голову. Под ветровкой была лишь его собственная короткая шёрстка - и я увидел, что и он имеет сумку. Кожная складка Гданга была не так велика, как сумки женщин, но вполне вместительна. Она не прилегала вплотную, как у девушек; в ней, похоже, находилось что-то, объёмом не меньше, скажем, карманного словаря.

Тем удивительнее, что под ажурным пончо я отлично видел живот Лангри - крохотная складка кожи на его пузе почти не различалась под шёрсткой. Похоже, не все мужчины-лицин имели хорошо развитую сумку; у некоторых она превратилась в пустую формальность, почти атрофировалась.

А у Гданга имелась полноценная или почти полноценная сумка.

Я увидел, как из сумки Гданга выползла оса; было не избавиться от ощущения, что он ей приказал. Показал: вот, мои дрессированные насекомые выполняют команды, любуйся. Оса взлетела, сделала маленький круг - и опустилась на подставленную ладонь Гданга. Тот поднёс её к лицу и осторожно подул. Оса взлетела снова, резко набрала высоту и скрылась в темноте.

– Цанг-ланд, - сказал Гданг весело и выдал несколько совершенно непонятных сложных фраз, сопроводив их свежим запахом - скажем, ветра.

Я покачал головой:

– Не понимаю... как сказать... гзи-ре - нет.

– Гронг-ла, - сказал Гданг, улыбаясь ещё шире и нарисовал руками в воздухе широкую сферу.

– Дзар!
– вставил Цвик.
– Э, гман... эроздад!

– Зе, - обрадовался Гданг.
– Эроздад!
– и принялся делать плавные жесты вверх-вниз, комментируя их волнами запаха, такого же непонятного, как и слова.

– Ты аэростатом управляешь, как цанг сообщат?
– восхищённо уточнил Денис.
– Типа метеослужбы? О, мужики, а мы-то думали, как он шар привёл так точно, тютелька в тютельку - как вертолёт... Слушайте: Гданг выпускает своих ос, а они уже ему...

– А охренительно вот что: как они сообщают-то?
– задумчиво проговорил Виктор.

– Ос носить прямо там...
– пробормотал Калюжный, и его передёрнуло.

Я понимал, что уже перешёл всякие границы, но меня несло. Я протянул руку к сумке Гданга - и он понял, что я хочу заглянуть внутрь. Невероятно, но он был готов показать.

Возможно, цанг или осы, живущие на Гданге и отслеживающие для него ветер на разных высотах, были не так чувствительны к чужому взгляду, как осы-целители Нгилана. Не потому ли Гданг носит ветровку, а Нгилан - свитер из побегов, растущих прямо на шерсти, костюм, который нельзя снять?

Нгилан оберегает ос - своих друзей и свои рабочие инструменты. Осы Гданга, вероятно, менее прихотливы.

Гданг протянул руку ладонью вверх и несколько раз согнул пальцы: совсем наш жест "подойди ближе". Я подошёл - и Гданг отодвинул верхний край сумки, позволяя мне заглянуть внутрь. Цвик поднёс ближе фонарь-тыкву. Я отчётливо увидел...

Бог мой.

Я увидел натуральный улей. Внутренняя поверхность сумки выглядела нежной, как лайка. Единственный сосок, вернее, еле выпуклый рудимент такого соска - мужской его вариант - располагался посредине живота, там, где у людей находится пупок. И в этот крохотный бугорок впилось ужасное существо - толстая бескрылая зверюга, глянцевито-чёрная, с брюшком, раздутым в виноградину.