Запертые двери

На этот раз тишина была более длительной и куда более зловещей. Тим и Санни с ужасом повернулись к Гарри. Тот пристально смотрел на открытую яму и, похоже, ждал очередного чуда.

Чудо не произошло...

Нерешительным шагом они подошли к могиле и осветили её дно фонарями. Фонарь Санни замигал, но после встряски дал ровный луч.

На дне могилы, с раскинутыми руками в разные стороны, лежал Джонатан Хорн. Его голова свисала вниз, заменив место черепа, который покоился во всеми забытом мешке. Из уголка губ Хорна стекала струйка бурой артериальной крови. Грудь была насквозь прошита одним из острых концов кирки, которую так опрометчиво оставил Санни вонзенной в раздробленную крышку гроба. И теперь кирка торчала из старика словно кол, поразивший сердце нечестивца. Конец, который прошел насквозь, окрасился в отвратительный красный цвет и с него стекали омерзительные сгустки.

Не надо было иметь медицинского образования, чтобы констатировать факт смерти.

– О, Боже...о, Божеее...
– начал причитать Санни и тут же его нещадно вырвалопрямо на собственные кеды. Тим и Гарри медленно обернулись в его сторону, смотря в пустоту, после чего их также как и Санни вырвало. Вначале Гарри, а затем и Тима.

После чего все желудки были прочищены, они молча взялись за лопаты и начали закапывать могилу обратно. Мешок с черепом полетел вниз, ударившись о ногу Хорна и отскочив в сторону, после чего его накрыла горсть земли. Алкоголь давно выветрился, но все они казались себе блуждающими в густом тумане.

Они работали интенсивно, не говоря ни слова друг другу и только иногда, по очереди, бросали лопаты в сторону и отходили, чтобы снова прочистить желудки.***

На следующий день у Тима Ашер повысилась температура и он пролежал в постели почти две недели, мучимый бессонницей и ночными кошмарными виденьями, в которых к нему приходил окровавленный Хорн и хмуро глядел на него своими пустыми мёртвыми глазами, а губы старика не переставали двигаться, как при чтении древнего заклинания.

Спустя четыре дня после трагедии, ухаживающая за ним мать, спровадив врача, рассказала ему новость о том, что Джонатан Хорн (Старик, что работает в нашем городе сторожем на кладбище) куда-то пропал. Услышав об этом, Тим ещё больше побледнел, а лицо покрылась испариной. Но, учитывая состояние сына, Вера Ашер не предала этому большого значения. Она вытерла его лицо платком и пошла на кухню, заваривать чай с лимоном.

Именно в те мгновения Тим решил покинуть родные места навсегда. Куда он мог податься, Тим пока еще не знал, но был уверен, что в Олдмидоу ему уже никогда не будет весело и уютно.

Искать старика долго не стали, решив, что Хорн, уехал в Лос-Анджелес, к своей племяннице, к которой стремился последние годы и о чём, в последнее время всё чаще говорил.

Никто и представить себе не мог, что под могильной плитой с надписью: "Лестер Глен Купер" покоились два тела...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:ПОДГОТОВКА

Утро было тихое, город, окутанный тьмой, мирно нежился в постели. Пришло лето

и

ветер был летний -- теплое дыхание мира, неспешное и ленивое. Стоит лишь встать, высунуться в окошко

и

тотчас поймешь: вот она начинается, настоящая свобода и жизнь, вот оно, первое утро лета.

Рей Брэдбери "Вино из одуванчиков"

Бостон,штат Массачусетс

Начало июня, 2005 год.

1.

К концу учебного года студенты во всём мире начинают задумываться о том, как провести приближающееся лето. Наивысшая точка раздумий наступает во время сдачи последнего экзамена - как правило, во время пребывания в аудитории, покусывая кончик карандаша, с усталью глядя на лист бумаги перед собой и с уходящей надеждой на то, что в этом году удастся дать правильные ответы на все вопросы, не прибегая к столь удобному методу как списывание.

Мелинда Мерцер в этом смысле не была исключением. В эти минуты она в точности повторяла выше сделанное описание. К экзамену по биологии она не готовилась, а потому и не рассчитывала самой отвечать на вопросы. Зачем? Ведь всегда найдутся представители сильного пола готовые первыми предложить свою помощь. Справа от неё сидел "ботаник" Холлс, слева - симпатичный, но занудливый Фостер, а спереди - всегда готовый протянуть руку помощи - Майк Доннахью. По сравнению с остальными двумя, Майк не был отличником, единственное что ему удавалось делать на "отлично" - был бейсбол. На "хорошо" - он справлялся с весельем, представительницами противоположного пола и с техникой "показать этому уроду, кто тут главный". О слабых сторонах Майка Мелинде не было известно, если не учитывать его слабую тягу к знаниям. Не то чтобы Майк был глупым (скорее даже наоборот), просто он ещё со школьной скамьи привык к тому, что никто от него не ждал всплеска умственной активности, а чтобы без труда получить высокую оценку по любому предмету, ему требовалось лишь привести школьную(а теперь уже и университетскую) команду по бейсболу к очередной победе. Что он и делал с завидным постоянством. Благодаря ему, медицинский университет Бостона удерживал третий год подряд лидерство среди остальных университетов Новой Англии. А центральный корпус, в котором расположился факультет психологии, считался самым спортивным из всех трёх корпусов училища. Всё это превращало Майка в настоящего плейбоя в глазах любой знающей его девушки.

Но, среди других студентов у него были конкуренты. И главным из них считался Уолтер Кэмпбелл - он включал в себе все положительные качества Доннахью и вдобавок был круглым отличником, что не делало из него зануду. Кэмпбелл учился в западном крыле университета на факультете хирургии. Ещё год назад они с Мелиндой встречались и дело медленно, но верно близилось к свадьбе (пусть это даже было одностороннее мнение Мелл), но неожиданно они расстались, причем по инициативе Уолтера. До этого Мелинда сама ставила условия перед своими парнями и первой сообщала о разрыве, что превращала её в лидера. И это положение вещей её вполне устраивало. Уолтер изменил правила её же игры и поставил Мелл перед фактом расставания. Эгоизм Мелинды Мерцер - девушки из высшего общества, чей отец удерживал контрольный пакет акции крупной корпорации по производству известной во всём мире марки сигарет, - достигал небесных высот, но в этот раз она оказалась, неожиданно для себя, слабым звеном. Возможно, именно это заставило Мелл влюбиться в Уолтера по-настоящему и верить в то, что их разлуке вскоре прейдёт конец.

К кодексу жизни, Мелинда Мерцер относилась довольно фривольно, - получала от неё всё что могла, а чаще всего - всё что хотела. Учёба её волновала ничуть не больше чем глобальное потепление или проблемы стран "третьего мира", но на знаниях настаивал её отец - Эдвард Лоренс Мерцер. К тому же студенческая жизнь была довольно занимательной, а вдобавок она могла рассчитывать на новую машину сразу как ей надоест предыдущая, на пополняющиеся счета её кредитных карточек и на сглаживании отношений между отцом и дочерью, которые совсем не хотели налаживаться самостоятельно.

В отцовских деньгах Мелинда нуждалась ничуть не меньше любого другого человека, живущего с самого раннего детства в роскоши: дорогие шмотки, спортивные машины, гламурные вечеринки, пластическая хирургия (где нос скорректировать, где силиконовые импланты вживить), фешенебельные пятизвёздочные отели и многое другое. Благо сигареты ей доставались бесплатно - фирма оплачивала все расходы.

Лектор по анатомии - тучный мужчина с волосами цвета смоли и совершено седой бородой (что служило хорошим поводом для шуток студентам о любви лектора к перекиси) - барабанил по столу тупым концом ручки и с полуулыбкой на лице наблюдал за студентами.

Мелинде до него не было дело. Сейчас её мысли были далеко от этих стен и от экзамена. Для того чтобы зачеркнуть правильные ответы хватило бы и пяти минут. К тому же, за неё это могли сделать либо Фостер, либо Холлс.

Любимым увлечением Мелл были походы по фирменным бутикам и салонам красоты, где она могла оставить за раз от пятидесяти тысяч долларов и выше. Но и любимые занятия часто наскучивают. В таких случаях она садилась за руль своего скакуна (в этом сезоне это был красный "мазерати") и мчалась по ночному городу, до придела вдавливая акселератор в пол. Часто после таких гонок, отцу приходилось вытаскивать её из полицейских участков, краснея стыда, словно школьнику. Следующую неделю, после подобных проделок между ними опускалась молчаливая война.