Записки империалиста

Артиллерию крепости и всего укрепрайона дополняли четыре ракетные батареи, по девять установок в каждой. По батареи в крепости и Митридате, две на Павловской батареи. Одна из них была под командованием капитана Филимона Васильевича Пестича. На его фамилию я обратил внимание, она мне была знакома. Пестича, я как попаданец знал, как артиллериста и автора многих орудийных лафетов для орудий разного типа. Он это или не он? Если он дай Бог не погибнет, время покажет. А пока я его взял себе на заметку.

Из доклада контр-адмирала Федора Михайловича Новосильского, я понял, что как минимум он взбодрил вновь созданную Азовскую флотилию. А то, что реанимировал это точно. Он и его зам, капитан 1-го ранга Григорий Иванович Бутаков, из Севастополя взяли в Керчь, лучших комендоров, машинистов, кочегаров, мастеровых, первостатейных матросов, мичманов, лейтенантов, и главное… боцманматов, боцманов и кондукторов, которые быстро навели на флотилии флотский порядок. Все пароходы отремонтировали, разбили на отряды, она уже могли вполне сносно держать строй, совершать манёвры, вести огонь на разных ходах.

Азовская флотилия была разделена на отряды. 1-й отряд. Винтовые, железные, однотипные пароходы «Могучий», «Боец» и «Молодец», в 415 т. Скорость 13-ть узлов. Вооружение: 1-68-фн бомбовая пушка, 2-68-фн карронады, 4-12-фн карронады. К ним примыкала «Колхида», почти их близнец. Водоизмещение 450 т. 120 л. с. Скорость 10,5 уз. Вооружение такое же. Для боя в проливе их переделали. Оставили 68-фунтовую бомбовую пушку, при угле возвышения в 70 градусов её бомба могла пролетать расстояние до 14 кабельтовых, это примерно 2,6 км. Но, такого угла возвышения сейчас добиться не смогли, поэтому и дальность была весьма скромнее.

На шкафуте на спонсонах установили по бортам 1 пудовые единороги. Таким образом, они могли вести сильный носовой огонь, на дистанцию более километра, двигаясь вперёд, так и назад. Орудия прикрыли брустверами из дерева, усиленные полосами железа, установили на них щиты, ходовую рубку тоже защитили деревом и металлом, палубу на баке и шкафуте прикрыли толстыми досками, команду и расчёты орудий, одели в броники и каски. Получается, сделали даже бронированные корабли, надо это обязательно зафиксировать в анналах истории.

Во 2-й отряд пароходы, «Аргонавт» — железная парусно-винтовая шхуна, 300 тонн, 60 л. с, до 8-и узлов. Две 12-фунтовых карронад. «Таганрог» и «Бердянск». Оба в 263 т. Корпус железный. Машина мощностью 90 номинальных л. с. Два 3-фунтовых фальконета. «Анапа». 4 пушки. Водоизмещение 677 т. Машина мощностью 80 номинальных л. с.

С них сняли все эти пукалки и установили на носу, пудовый, и два в 1\2 пуда единорога. Которые с расстояния могут хоть, что-то сделать противнику. Из тоже «забронировали» по образцу первого отряда.

Пароходы 1-го и 2-го отрядов сделали по образцу русских канонерских лодок конца века 19-го. Они стали совмещением «Отважного» и легендарного «Корейца». От первого взяли бронирование, от второго спонсоны для установки орудий.

С Дона пришло шесть гребных канонерских лодки, остальные четыре достраивались в Аксайской станице. Им и достались 12-ти фунтовые орудия обр. 1833 года и 24-х фунтовые карронады. С канлодками, прибыли шестнадцать гребных баркасов. Называлось всё это «Азовскою гребною» и находилась под начальством капитана 2-го ранга Певцова. Войско при этой флотилии состояло из 4 штаб-офицеров, 13 обер-офицеров и 678 нижних чинов. Кроме того, для той же цели под командою подполковника Донцова был поставлен пеший отряд стрелков из 850 человек. «Гребная» стала 3-м отрядом Азовской флотилии. Вся речная пехота, став вариантом «река — море» вошла в состав Керченского отряда.

Она вместе с 4-м отрядом в составе шхуной «Унылой» и ещё пяти транспортов, должны демонстрировать многочисленность русских сил в Азовском море и отвлекать на себе внимание и огонь противника. Вооружили их 24-х фунтовыми карронадами и корабельными 3-х фунтовыми фальконетами. Григорий Бутаков как-то назвал его «внушительно-отвлекательным отрядом», так с его слов его именовали и далее.

Но, главной ударной силой Азовской флотилии были не пароходы с внушительными бомбическим пушками и единорогами. Ими были плавбатареи. Четыре единицы.

Их делали по схеме тримарана. Из пароходов, «Предприятие» 93 тонны, 47 л.с. Ходил Таганрог — Ростов.

«Донец» 55 л. с Ростов — Таганрог, Керчь — Тамань.

«Надежда» — буксирно-пассажирский пароход.

«Ростов» 60 рег тонн, 25 л. с Ростов — Таганрог. Он сам и его паровая машина была построена в Луганске, на заводе, инженером Н.П. Летуновским, ещё 1843–1844 гг. Причём корпус был из железа. Так, что быть Луганскому заводу промышленным гигантом России. Будет рельсы делать, и сразу паровозы, вагоны. С него и начнётся славная история Донбасса, как промышленного района новой России.

К пароходам крепились подходящие по тоннажу шхуны, на всё это накладывался настил, на него ставили орудия и казематы, которые их прикрывали. Их делали из дубового бруса не менее десяти дюймов, на них наложили крест накрест прокованные железные полосы в дюйм толщиной и до шести шириной. Сверху этого ещё доски в два дюйма, тоже дубовые. И всё это под углом в тридцать пять градусов. Ходовые рубки пароходов обшили досками.

Конструкции испытали обстрелом из 68-ми фунтовой пушки и карронады с двухсот саженей. Бомбы, ядра, рикошетили, отскакивали. Ядра пробивали доски, прогибали полосы железа, но, дальше, стоп. Новосильский, Бутаков, по их словам одновременно были восторге и расстройстве от плавбатарей. В восторге от того, что, найдено доступное средство противостоять флоту союзников. Расстройстве, по причине того, что, несколько вот таких бронированных плавбатарей могут сражаться с многопушечными с линкорами, и даже выйти победителями. Парус уступал место пару. Хотя Бутаков точно, не сильно расстроился по этому поводу. Он то уже был фанатом парового флота.

— Да, господа моряки. Вскоре, лет через двадцать, пар, совсем заменит парус. А гладкоствольные орудия, как сейчас ружья, нарезным штуцерам, винтовкам, уступят место нарезным орудиям. И начнётся, соревнование между бронёй и снарядом, — сказал я им в ответ на их мысли. Моряки удивленно посмотрели на меня. Ведь перед ними стоял генерал. И тут такие рассуждения о будущем флота.

— Не удивляйтесь, господа, — поспешил я нивелировать ситуацию. — Я хоть и генерал, но, слежу за техническими новинками. И сам любитель всякой техники. Вот смотрите. Для увеличения маневренности, которая стала низкой на пароходы плавбатарей, можно пробовать поставить руль с более большим пером. Так же пустить в дело и рули на шхунах. С парохода на них передаётся сигнал о повороте, и они, одновременно перекладывают руль. Так, кажется, говориться у моряков?

— Да так. Вы верно говорите, — ответил Новосильцев.

— Я предлагаю прикрыть защитой нос пароходов, шхун, хотя бы досками, — продолжил я. — А для повышения плавучести, а значит живучести и боеспособности. К пароходу и шхунам, добавить баркасы, и обшить у всех борта булями из камыша. Так, кажется, делали запорожцы на своих «чайках» для морских переходов. Моряки вновь не смогли скрыть своего удивления во взглядах.

Плавбатареи были вооружены снятыми с пароходов 68-ми фунтовыми карронадами. Оно могли бить на 1 200 метров. Их дополняли 24-х фунтовые, они стояли на носу пароходов. И, коль плавбатареи были защищены броней, то, они должны были сблизиться метров на 500 или ближе, и сокрушить своими ядрами, бомбами, картечью, корабли союзников. Они из-за мелкого пролива, не будут крупными. Дома как говорится и проливы помогают.