Записки командующего-десантника

Устинов принял меня тепло, вспомнил о своем посещении Центральной группы войск, расспросил о моей оценке политической обстановки в Чехословакии, потребовал не ослаблять внимания к поддержанию боевой готовности воздушно-десантных войск, оснащению их современным вооружением и техникой. В конце беседы задал вопрос: «Воздушно-десантные дивизии все получили новые автоматы Калашникова?» Я ответил: «Да». Но, честно говоря, полной уверенности у меня не было. Почувствовав мое сомнение, он сказал, чтобы я еще раз проверил.

Вернувшись в штаб, затребовал ведомость о наличии вооружения в соединениях. Начальник штаба и начальник вооружения доложили о наличии оружия, в том числе и автоматов. Все войска были оснащены новыми автоматами. Я по «кремлевке» позвонил министру и подтвердил ему свой доклад. По тону разговора я почувствовал, что это ему понравилось.

В один из воскресных дней поехал с семьей на дачу, которую мне дали в Краскове. Это был маленький дощатый летний домик на две семьи. Таковы были тогда дачи, их даже нельзя сравнивать с теперешними дачами-дворцами, построенными непонятно на какие средства не только «новыми русскими», но и некоторыми людьми, имеющими отношение к армии.

По пути остановились у магазина, жена пошла купить хлеб.

105

Раздался телефонный звонок в машине, оперативный дежурный ВДВ доложил, что меня попросил позвонить министр обороны. Водителю приказал развернуться и ехать в штаб.

В штабе по закрытой связи позвонил в кабинет министра. Он сразу взял трубку, поздоровался и спросил, что я делаю.

–  Ехал на дачу, по пути заехал в магазин, жена пошла купить хлеб.

–  Ну и что - купила?

–  Нет, товарищ министр, не успела, я приехал в штаб.

Дмитрий Федорович рассмеялся и сказал, чтобы я отвез жену в магазин и поехал отдыхать.

Устинов работал очень много, это у него выработалось еще со времен войны, когда он в тридцать три года был наркомом вооружения и имел звание генерал-полковника.

Это было мне как бы «второе испытание». Он очень не любил, если кто-кто пытался его обмануть или без знания реального положения дел доложить. Такой человек для него был потерян. Судя по всему, я выдержал его проверки, ибо впоследствии он никогда не сомневался в моих докладах и никого не присылал перепроверять.

В начале 1979 года, как известно, у нас обострились отношения с Китаем. Было принято решение провести дивизионное учение с десантированием на территорию Монголии.

В конце февраля 106-я воздушно-десантная дивизия, которой командовал генерал-майор Подколзин Е. Н. (впоследствии командующий ВДВ) была поднята по тревоге и самолетами с аэродромов Рязани, Ефремова, Тулы перевезена на аэродромы Забайкалья.

Перелет проходил на большой высоте, с посадками для дозаправки самолетов.

Дивизия в рамках проводимого учения изготовилась к броску. Учением руководил первый заместитель министра обороны маршал Советского Союза С. Л. Соколов, старшим от Воздушно-десантных войск был заместитель командующего ВДВ генерал-

106

лейтенант К. Я. Курочкин. Десантироваться предстояло на голую каменную, серую, как цемент, пустыню. В день десантирования поднялся сильный ветер. Первой пошла на прыжок разведывательная рота. Это был прыжок в ад. Выброска основных сил была отменена. Самолеты, находящиеся уже в воздухе, развернулись и стали возвращаться на свои аэродромы. Вскоре дивизия была перевезена самолетами военно-транспортной авиации и частично железнодорожным транспортом в места постоянной дислокации.

Учение показало реальную возможность военно-транспортной авиации совершать в короткие сроки переброску на большие расстояния воздушно-десантной дивизии в полном составе с боевой техникой. Десантники получили опыт подготовки к десантированию на незнакомых им аэродромах, но в то же время всплыли некоторые вопросы тылового обеспечения и ряд других, по которым потом были приняты решения.

В марте 1979 года я находился в Чите, когда позвонил начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Н. В. Огарков и приказал мне лететь из Читы в Фергану - проверить состояние 105-й воздушно-десантной дивизии. Для чего и почему, он не сказал, а спрашивать было неудобно, видимо, так надо было. Через два дня я возвратился в Москву. Доложил о результатах своей поездки в Фергану, хотя я и ранее бывал в дивизии и знал ее состояние.

Еще более странным показалось то, что в начале мая штаб ВДВ получил директиву генштаба о расформировании 105-й воздушно-десантной дивизии, вместо нее в Фергане надо было оставить, сформировав, отдельный парашютно-десантный полк, но значительно большего состава, чем обычный. Остальной личный состав дивизии обращался на восполнение некомплекта в других соединениях ВДВ.

Неверность данного решения генштаба стала очевидна, когда в конце года встал вопрос о вводе наших войск в Афганистан. Ведь 105-я воздушно-де-

107

сантная дивизия находилась на территории Туркестанского военного округа, и ей потребовалось бы не более полутора-двух часов, чтобы оказаться в Афганистане, да и вопросы тылового обеспечения решались бы проще и оперативнее.

Я должен признать и свою вину, не настоял на том, чтобы не расформировывать дивизию, но это стало очевидным позже, а тогда я и не предполагал, что мы будем в Афганистане. Да, наверное, в первой половине года и в руководстве страны, и в Министерстве обороны не предполагали, что потребуется экстренный ввод наших войск в Афганистан.

В августе по согласованию с Афганской стороной один батальон из Ферганы был переброшен самолетами на аэродром Баграм для охраны нескольких советских транспортных самолетов, которые уже базировались там. Этот батальон затем в декабре сыграл решающую роль в обеспечении высадки десантников, блокировав подразделения охраны, зенитные батареи, осуществлявшие противовоздушную оборону аэродрома, а также предотвратив несанкционированный взлет афганских самолетов и вертолетов.

В середине декабря 1979 года на базе одного из полков 103-й воздушно-десантной дивизии, дислоцированной в Витебске, в учебном центре дивизии, в Боровухе (Белоруссия), проводился сбор командного состава ВДВ. Поздно вечером, я уже был в гостинице, позвонил начальник Генерального штаба и приказал на следующий день мне быть в Москве. Я поручил продолжать сборы своему заместителю генерал-лейтенанту Курочкину и утром улетел в Москву. По телефону доложил Огаркову о прибытии. Он подтвердил необходимость моего присутствия в штабе и велел ждать вызова к нему.

Где- то около 19.00 часов позвонил его помощник и передал, чтобы я прибыл в генштаб с картой дислокации 103-й воздушно-десантной дивизии.

В приемной начальника генштаба ожидал вызова начальник штаба Военно-транспортной авиации, в кабинете Огаркова находился начальник главно-

108

го оперативного управления генштаба генерал-полковник Валентин Иванович Варенников.

Заслушав наши доклады, маршал Огарков спросил, сколько надо времени, чтобы части дивизии вышли, а авиация сосредоточилась на аэродромах взлета? Я ответил, что исходя из расстояния до дальних аэродромов, - порядка 10-12 часов.