Записки «лесника»

Женщина-капитан, которая вела моё дело, только сокрушённо качала головой и говорила:

– Надо ждать.

Удалось уговорить её пойти в ресторан. Там за рюмкой чая и узнал кое-какие подробности.

Родители давно были на пенсии, но прежняя работа оставляла за ними какую-то непонятную завесу секретности.

И вот пока всё это не было проверено, не могло быть никакой речи о моём отъезде.

На мой вопрос:

– А нельзя ли это как-нибудь ускорить? – симпатичная капитанша отрицательно покачала головой.

Когда провожал её до дома, то было видно, что мы симпатизируем друг другу, если не сказать больше.

– Лучшее – враг хорошего, – подумал я и решил не искушать судьбу.

И оказался прав.

Открытка пришла ровно через неделю.

Настало время отказываться от гражданства СССР.

Удовольствие оказалось не из дешёвых. Отстояв огромную очередь, сдал в доход государства почти «косарь» и получил квитанцию.

С этой квитанцией отправился в ОВИР, где мне вручили зелёную бумажку под названием «полувиза».

В обмен на общегражданский паспорт, который пришлось сдать.

Теперь в эту зелёную бумажку требовалось получить транзитную венгерскую и въездную израильскую визы.

В Голландском посольстве – там находился израильский консулат, стояли огромные очереди.

Надо было отмечаться в каких-то списках и ходить на переклички, чтобы получить заветный номерок, который давал право на приём к консулу.

Но мир не без добрых людей. Возле очереди крутились сомнительного вида личности.

За некоторую сумму в рублях они готовы были решить все ваши проблемы.

Недолго думая, отдал личностям деньги, а взамен получил номерок «на завтра».

Приближался день отлёта из Шереметьева.

Сборы в дорогу были недолгими, и вот обменяв по курсу разрешённые сто пятьдесят долларов, я выдвигаюсь в сторону государственной границы.

Пограничник с добрым лицом Цербера буравит меня глазами – печать в «полувизу», и самолёт берёт курс на Будапешт.

Так я покинул Родину и начался путь эмиграции. Впереди было недолгое пребывание в Израиле, стремительный марш-бросок в Берлин.

Я смотрел в окно иллюминатора, Москва наклонилась на бок и сделала мне ручкой.

Наступали новые и, возможно, лучшие времена, которые нам обещал ещё Остап Бендер.

Где-то далеко остались Сокольники, Войченко, московский “Спартак” и вся жизнь в Советском Союзе.

Часть вторая Записки «лесника»

Будапешт три

Автобус подогнали прямо к борту самолёта, там нас встречали автоматчики. Рядом суетился представитель «Сохнута» на пейсах и длинном лапсердаке.

Он натужно улыбался и предложил нам проехать к месту передислокации.

Замок, где мы разместились, тоже охранялся – боялись террористических актов.

Но всё-таки удалось выйти в город и пройтись по Будапешту.

Очень красиво, июнь месяц – тепло и солнечно.

Множество людей прогуливалось по центру, и никому их них не было дела до меня.

Всё это было очень тревожно и хотелось поскорее сесть в израильский самолёт и оказаться в Тель-Авиве.

Через плечо весела небольшая сумка, набитая икрой и сигарами. Всё добро удалось пронести через таможню в «Шереметьево».

Пока таможенник досматривал чемодан, Войченко ногой пропихнул сумку мимо него и стойки с досмотром.

Сумка сиротливо застряла на полупозиции зала, но я быстренько догнал её и бережно взял на руки.

Увидел витрину рыбного магазина, и, отбросив сомнения, открыл дверь.

Навстречу вышел хозяин, лицо его показалось знакомым.

На ломаном английском пытался что-то спросить, но тот вдруг на русском выпалил:

– Андрюшка!!!

Оказалось, что это бывший секретарь райкома того района Будапешта, где я лихо отплясывал чардаш с Марженкой Каня.

После бархатной Венгерской революции он забросил коммунизм и пролетарский интернационализм и пошёл работать в частный сектор.

Обеспечивать венгерский народ, и не только его, икоркой и прочими морскими деликатесами.

Встреча оказалась настолько радостной и неожиданной, что бывший отнюдь не сентиментальный коммунист чуть не прослезился.

– Вот что чардаш животворящий делает, – подумал я – и сгрузил ему на стол почти два десятка банок отборной белужьей чёрной икры в стекле.

Цену бывший секретарь дал отличную, да ещё вместо форинтов – в американских долларах.

Для полноты картины он также купил все кубинские сигары.

Деревянные коробки с табачными изделиями плавно перешли из рук эмигранта в руки братского – или уже нет? – венгерского народа.

На посошок мы выпили ещё по соточке и я вернулся в замок с автоматчиками.

Пейсатый «сохнутовец» радостно сообщил:

– Таки завтра утром мы вылетаем на историческую Родину!

Баксы хрустели, я храпел – Земля обетованная была всё ближе и ближе.

Помойки на дорогах

В аэропорту Бен Гуриона опять автоматчики. Да что же это такое! Проходим в зал ожидания, и начинается процедура оформления гражданства.

Причём по израильским законам это происходит прямо в здании аэровокзала.

Напротив меня сидит дядя с непроницаемым лицом. Говорит по-русски.

На лбу так и написано – «Моссад».

Беседа идёт долго – вопросов масса.

От вопроса «Вы в каком полку служили?» – до правильного ответа, как звали жену командира дивизии.

Серьёзные ребята, подумал я, а мужичок так и сверлил меня глазами.

Казалось ещё вот-вот, и он попросит снять меня штаны и проверит член на предмет обрезания крайней плоти.

Но пронесло…

Прошло почти семь часов и уже под вечер мне торжественно дают бумажку, где написан номер удостоверения личности.

Тот же дядя из «Моссада» поздравляет с получением израильского гражданства.

Затем сажают в такси, и машина везёт меня в сторону Тель-Авива.

По дороге начинают закрадываться первые сомнения.