Записки «лесника»

Наконец выносят огромный торт, на него уже никто не может смотреть. Поздним вечером возвращаемся со Степаном домой, идём пешком.

Первый и последний раз в жизни наелся впрок на два дня вперёд, только пил чай с сухариками.

Вот что икорка животворящая делает!

Интересно, что же тогда подают в Кремле на Новый год?

Не могу даже и представить…

Вот тут, как снег на голову, на меня и свалился Белкин, он позвонил из Москвы, а как нашёл мой телефон – ума не приложу.

За те более чем двадцать лет, что не видел Белкина, с ним произошли разительные перемены.

Из студента-распиздяя Плехановского института он превратился в солидного банкира, директора одного из филиалов не последнего банка города Москвы.

Белкин прилетел в Берлин и мы пили целую ночь.

Под утро, ещё пьяный, сказал жене:

– Скоро мы будем есть икру ложками!

В офис пришёл ещё пьяным и сказал женщинам из бухгалтерии голосом фельдкурата Каца:

– Однажды один человек нажрался и попросил его не будить.

И захрапел прямо на диванчике, возле кабинета Колобка.

Днём пришёл Колобок и благородно отпустил домой – отсыпаться.

На другой день познакомил его с Белкиным. Перспективы совместного сотрудничества представлялись просто грандиозными, кредиты и новые электростанции должны были расти и строиться как на дрожжах.

Меня обещали не забыть и, когда провожал Белкина в аэропорт, то смахнул скупую мужскую слезу.

От нахлынувших чувств – в свете лучезарных перспектив.

Но «человек предполагает, а Бог располагает», в чём я убедился очень скоро.

Буквально через неделю грянул гром. Рано утром, прямо дома, финансовая полиция арестовала Колобка и Дуремара.

За неуплату налогов. Подробностей мы так и не узнали, но немцы вменили им оплату за товар через третьи страны, якобы в обход законодательства.

Меня и женщин из бухгалтерии таскали по допросам, но поняв, что мы не в курсе дела – отстали.

Фирму закрыли, а «комсюки» отправились в Моабитскую тюрьму, по следам Юлиуса Фучика.

Кто знает, соблюдай они его завет – «люди, будьте бдительны!» – может, всё было по другому.

Белкин явно расстроился и дал мудрый совет:

– Не переживай и попытайся найти новое место работы.

Мусара у немцев вправду злые, как собаки.

Уже после отсидки на местной киче «комсомольцы» рассказывали, что приём у них очень жёсткий, а разбираются уже потом.

Зато Артур набрал три килограмма веса и рассказывал:

– Кормят очень хорошо, как в цэковском санатории времён застоя.

– Можно заказывать меню на два дня вперёд.

– Например, обед из трёх блюд.

– Супчик рыбный из свежей сёмги.

– Баранинка парная на косточках с картофелем фри, к ней салатик из свежих помидорчиков и острого перчика.

– Пирог с пылу с жару со сливками и свежей клубничкой.

– Плюс фитнес-зал с настольным теннисом и душ с сауной два раза в неделю.

После таких рассказов закрадывалась подлая мыслишка:

– Может, есть смысл дать полицейскому капралу поджопник и отдохнуть на казённых харчах месячишко-другой?

Заплатив бешеные деньги адвокатам, Колобок и Дуремар вышли на волю примерно через год и навсегда уехали из Германии.

Бокс один

Еду утром на работу, сажусь в автобус около вокзала «Зоологический сад». Смотрю, прямо из «Макдачной», где обычно харчуюсь на выездах с Собачником-малобюджетником, вываливается толпа «на цветах» рыл в пятьдесят.

Весь моб на цветах «Тоттенхэма». Ребятки сильно пьяны, а ведь только утро, и слегка обшарабанены лёгкими наркотиками.

Красномордые хари, лет под сорок – справляют малую нужду возле забора знаменитого на весь мир Берлинского зоопарка.

Всё как положено – шестиконечные звёзды и прочие дела, ласкающие взгляд настоящих русских патриотов и фашистов.

У одного чела на жопе эмблема «Арсенала», а у другого на ялде.

Песни поют:

– Имели мы всех в рот и в зад, с особым цинизмом.

Привычные ко всему немцы тихо дуреют от такого раннего зажигания.

Ну, я грешным делом обрадовался:

– Неужели приехали «Спартак» поддержать против «Челси» на турнирах ветеранов по мини-футболу в Хемнице и Цвикау?

– Нет!

– Мы фанатеем за Поветкина и ездим повсюду на его бои.

– Уверены – скоро Саша и Кличко побьёт!

Моё лицо начинает медленно превращаться в бритую «пелотку».

– Где «Тоттенхэм, а где Поветкин?

– Да и парень он чисто русский, с Курска.

Перцы чего-то долго тёрли про «шит ниггер», но так толком ничего и не понял, ввиду очень специфического английского и бурной жестикуляции разнузданных болельщиков.

Зато когда ребятки узнали, что буквально завтра днём матч «Челси»—»Спартак», то очень оживились, стали совать номера мобил:

– Сбрось эсэмэску, когда «Спартак» порвёт эту срань.

– У нас завтра рано утром планер на Лондон.

– А так с удовольствием бы съездили в Хемниц за «Спартак» поболеть!

Зал «Темподром», поздний вечер того же дня.

На самом верху дружно кричат болельщики «Тоттенхэма». Переполненный дворец гудит, как улей.

Там и сям снуют почтенные «папики» с молодыми девками «от кутюр».

Но вот гаснет свет и музыка гремит так, будто артиллерия Первого белорусского фронта начинает свою «разминку».

Дымооператор с добрым лицом рейхсфюрера Генриха Гиммлера пускал «попсовый» дым аккурат на наш первый ряд.

Три шикарных шмары в выпуклых полковничьих погонах на кителях и фуражках над волосами «блонд» остервенело махали российским триколором.

Под любимую песню патриотов «Мы славяне!» на ринг вышел Саша Поветкин, в чёрном халате, расшитым золотом, на спине российский орёл, как будто только выпорхнувший из кабинета Владимира Владимировича.

Эдди Чемберс, под музычку рэп, вышел вторым, скромно потупив глаза – чернорумяные щёки хитро говорили:

– Саня, сейчас получишь пизды.

Так оно и вышло.