Записки партизана. Стихи
Шрифт:
Чем чахнуть от любви унылой, Ах, что здоровей может быть, Как подписать отставку милой Или отставку получить!
1817
Посвящено Е. Золотницкой. (Примеч. ред.)
Песня
Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?
Деды, помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами!
На затылке кивера,
Доломаны до колена,
Сабли, ташки у бедра,
И диваном — кипа сена.
Трубки черные в зубах;
Все безмолвны, дым гуляет На закрученных висках И усы перебегает.
Ни полслова... Дым столбом... Ни полслова... Все мертвецки Пьют и, преклонясь челом, Засыпают молодецки.
Но едва проглянет день, Каждый по полю порхает; Кивер зверски набекрень, Ментик с вихрями играет.
Конь кипит под седоком, Сабля свищет, враг валится... Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится.
А теперь что вижу? — Страх! И гусары в модном свете,
В вицмундирах, в башмаках, Вальсируют на паркете!
Говорят: умней они...
Но что слышишь от любого? Жомини да Жомини!
А об водке—ни полслова!
Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?
1817
Надпись к портрету князя Петра Ивановича Багратиона
Где Клии взять перо писать его дела? — У Славы из ее крыла.
1810-е годы
Листок
Листок иссохший, одинокой, Пролетный гость степи широкой,
Куда твой путь, голубчик мой? —
«Как знать мне! Налетели тучи,
И дуб родимый, дуб могучий Сломили вихрем и грозой.
С тех пор, игралище Борея,
Не сетуя и не робея,
Ношусь я, странник кочевой,
Из края в край земли чужой;
Несусь, куда несет суровый,
Всему неизбежимый рок,
Куда летит и лист лавровый И легкий розовый листок!»
Конец 1810-х или начало 1820-х гг.
Вечер в июне
Томительный, палящий день Сгорел; полупрозрачна тень Немного сумрака приосеняла дали. Зарницы бегали за синею горой,
И, окропленные росой,
Луга и лес благоухали.
Луна во всей красе плыла на высоту, Таинственным лучом мечтания питая, И, преклонясь к лавровому кусту,
Дышала роза молодая.Ответ
Я не поэт, я — партизан, казак.
Я иногда бывал на Пинде, но наскоком,
И беззаботно, кое-как,
Раскидывал перед Кастальским током Мой независимый бивак.
Нет, не наезднику пристало Петь, в креслах развалясь, лень, негу и покой... Пусть грянет Русь военною грозой —
Я в этой песне запевало!
1826
Генералам, танцующим на бале при отъезде моем на войну 1826 года
Мы несем едино бремя, Только жребий наш иной: Вы оставлены на племя,
Я назначен на убой.
Партизан
Отрывок
У молкнул бой. Ночная тень Москвы окрестность покрывает; Вдали Кутузова курень Один, как звездочка, сверкает. Громада войск во тьме кипит,
И над пылающей Москвою Багрово зарево лежит Необозримой полосою.
И мчится тайною тропой Воспрянувший с долины битвы Наездников веселый рой На отдаленные ловитвы.
Как стая алчущих волков,
Они долинами витают:
То внемлют шороху, то вновь Безмолвно рыскать продолжают.
Начальник, в бурке на плечах,
В косматой шапке кабардинской,
Горит в передовых рядах Особой яростью воинской.
Сын белокаменной Москвы,
Но рано брошенный в тревоги,
Он жаждет сечи и молвы,
А там что будет — вольны боги!
Давно не знаем им покой,
Привет родни, взор девы нежный;
Ег» любовь — кровавый бой,
Родня — донцы, друг — конь надежный. Он чрез стремнины, чрез холмы Отважно всадника проносит,
То чутко шевелит ушьми,
То фыркает, то удил просит.
Еще их скок приметен был На высях за преградной Нарой, Златимых отблеском пожара,
Но скоро буйный рой за высь перекатил, И скоро след его простыл...
Товарищу 1812 года, на пути в армию
Мы оба в дальний путь летим, товарищ мой, Туда, где бой кипит, где русский штык бушует, Но о тебе любовь горюет...
Счастливец! о тебе — я видел сам — тоской Заныли... влажный взор стремился за тобой;
А обо мне хотя б вздохнули,
Хотя б в окошечко взглянули,
Как я на тройке проскакал И, позабыв покой и негу,
В курьерску завалясь телегу,
Гусарские усы слезами обливал.
Полусолдат
«Нет, братцы, нет: полусолдат Тот, у кого есть печь с лежанкой, Жена, полдюжины ребят,
Да щи, да чарка с запеканкой!
Вы видели: я не боюсь Ни пуль, ни дротика куртинца; Лечу стремглав, не дуя в ус,
На нож и шашку кабардинца.