Записки прохожего

Хикари давно стало понятно, с Гендзи спорить невозможно, и если он говорит, что ее оставят здесь, то это значит, что мимо выхода и муха не пролетит.

Остаться в отеле между прочим было очень даже заманчиво, столько услуг и развлечений, затраты которых брала на себя школа благодаря какому-то благотворителю, и во сне бы не приснилось. Но опять-таки, в таких случаях Хикари вспоминала знаменитую фразу: "Умом Россию не понять...". Когда почти все остальные из ее группы решили остаться и просто отдохнуть, она твердо была намерена следовать программе. Даже если мероприятия были образовательными, чаще всего школьники были предоставлены сами себе, принуждать их никто и не пытался...

Ради того, чтоб побывать в Сайхо-Джи она выпросила три дня отгула с работы, и оставаться ни с чем она не захотела.

– Я не понимаю, что здесь такого..., - буркнул Сайондзи, если храмы и камни он выдержал, то в конечном пункте промолчать терпения не хватило: обязательная двухчасовая лекция, а также написание сутр перед тем как войти в сад, чуть ли не свели его с ума.

– Ты сам на это подписался, приятель, - с ехидной усмешкой констатировал Кудзе, - собрал тут, понимаешь ли, консилиум, а самому свалить невтерпеж, нет уж... Наслаждайся...

Кано скривился и уставился на Хикари, которая неподалеку аккуратно перебирала листики на деревьях.

Парень изумленно понаблюдал за ней, а потом, не удержавшись, подошел ближе: "Зачем ты это делаешь?".

– Что?

– Трогаешь, рассматриваешь, как будто никогда в жизни деревьев не видела.

– Я просто любуюсь...

– Чем?

Девушка повернулась к нему лицом: "Дай руку...".

– Зачем..., - с опаской спросил он, отшатнувшись в сторону.

Из-за больничной маски он не мог видеть ее лица, но выражение глаз, в очередной раз намекнувшее, что он просто идиот, говорило само за себя.

Хосокава взяла его ладонь и поднесла к одному из листиков, осень уже полным обиходом начинала брать свое, но его краюшки пока не засохли, а просто приобрели желтоватый оттенок, лучики, которые редким кусочками пробирались сквозь него, освещали все жилки, паучьей сетью разбившейся по поверхности.

Затем Хикари опустила его ладонь и поднесла к коре, покрытой ярко-зеленым мхом, Кано перебирал пальцами по мягкой зелени, чувствуя каждую ворсинку под своими пальцами.

– Хочешь знать, чем я любуюсь?
– наконец сказала она, - Взгляни на все моими глазами.

Золотистый пруд формы китайского иероглафа "сердце" играл со светом, разбившийся на маленькие искорки, бегающие по воде. Посреди на небольших островках белые цапли, грациозные и величественные невольно заставляли восхищаться собой. И зелень, покрывающая практически все вокруг, внушала спокойствие и умиротворенность...

– Здесь так хорошо, разве может быть что-то прекрасней..., - в глазах девушки бурлило восхищение.

Сайондзи глубоко вдохнул, и хотя ему было трудно что-либо предпринять, он все же решился: "Ты...".

Хикари застыла не в силах разобраться, будто её окатило ледяной волной, она прикусила губу, а затем резко замотала головой в стороны: "Н.. н... не надо...".

– Что?
– его взгляд приобрел растерянный вид и забегал из стороны в сторону, дыхание стало прерывистым, парень скривился от потрясения, он снова открыл рот, но не смог ничего сказать, но собрав волю в кулак, продолжил, - Почему? Я не понимаю...

Теперь уже Хосокава находилась в возмущении, из ее груди вырвался нервный смешок.

– Я думал, что все разногласия позади, ты приняла мой подарок, к тому же я отличная партия, тебе не надо ни о чем волноваться, я могу дать тебе все, что захочешь.

– Какой еще подарок?!
– не выдержав, она повысила голос.

– Серьги с бриллиантами.

– Так это ты?!
– удивлению девушки не было предела, - я их не носила, можешь забрать.

– Нет, - твердо стоял на своем Сайондзи.

Хикари попыталась успокоиться: "Зачем тебе это?".

– Ты мне нравишься, настолько нравишься, что я уже схожу с ума!

– Кано, ты понимаешь, что для меня это значит? Я солгала, когда сказала, что не смогу простить, я уже простила, ведь ты меня практически спас... Но неужели ты думаешь, что после всех твоих выходок, которые ты вытворял, я смогу что-то к тебе почувствовать? Я не мазохистка. Просто забудь обо мне, ты не можешь любить меня, просто не можешь...

Хикари решила не продолжать, и резко повернувшись, быстрым шагом направилась в сторону группы.

Отвергнутый был опустошен напрочь, он тяжко вздохнул, сдерживая боль, он не плакал, но был готов разразиться воем как дикий волк.

– Конечно..., - подумал Кано, - разве монстр может любить...

Человек может измениться равно как в худшую сторону, так и в лучшую. Но все же, не надейтесь, что они сделают это ради вас... В лучшую сторону люди меняются не для других, а для самих себя. Сколько из нас считает, что для таких "особенных" как мы, любой, кто носит за собой грехи, сделает все... Не обольщайтесь, кто никогда никого не любил кроме себя - не полюбит вас, у кого всю жизнь были другие ценности - не поменяет их на ваши. Забудьте о том, что вы "не такие как все". Может, у кого-то действительно вышло достучаться до чужого сердца, но не потому что он самый лучший и потрясающий, просто так вышло... Само по себе...

Хосокава сидела в раздумьях за столиком в ресторане отеля, ковыряя вилкой уже давно остывшую креветку.

– Можно?
– рядом оказался Гендзи, и, дождавшись кивка, уселся на соседнее место.

– Это какой же дурак столько денег на какой-то ужин потратил?
– спросила она.

– Тот самый, который дарит подарки без имени отправителя...

Девушка перестала ковыряться и перевела взгляд на Ичиро: "Откуда узнал?".

– Своими глазами видел,- он сделал глоток вина,- Да... Просчитался дружище... Хотя я другого не ожидал.

– Как вы могли стать друзьями?
– внезапно для самой себя спросила Хикари,- Ты, Кудзе -я понимаю, но Кано... Это смешно.

– Зря смеешься, - вполне серьезно заговорил Гендзи, - Твоя главная ошибка в том, что приписала образ дьявола только Сайондзи. Думаешь Кудзе такой добрый и святой... Заблуждаешься, он у нас повеса номер один, знаешь сколько на его счету обманутых сердец, кроме того, использовать, а потом выкидывать людей - это его конек...

– Но ведь ты...