Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Все мои попытки хоть как-то пошутить натыкались на его упрямо сжатые губы и сухой недоуменный взгляд.

Очевидно, чувство юмора они сдают, когда приходят в армию.

Им его не возвращают до конца. А когда служба кончается, оно вроде как и ни к чему уже.

Но, честно говоря, он был довольно прост. Я отработала как надо.

Он встал и начал собираться.

И вот тут надобно сделать небольшое лирическое.

Дело в том, что четыре дня назад моя соседка Бабдаша, оседлав метлу, умотала осчастливливать своим отнюдь не тихим присутствием каких-то полузабытых

родственников и, почти не спрашивая, подкинула мне своего кота.

Бабка называет его Мурчиком, а я, из уважения к мощи и желтым глазам, просто и уважительно – Котом.

Кот не доставляет мне особых проблем. Большую часть времени он где-то бродит, потом приходит, дрыхнет на подоконнике, свесив хвост над батареей, и изредка выходит пожрать.

Так вот, в тот самый момент, когда Солдат уже натягивал рубашку, в комнату вошел Кот – мохнатая худющая детина.

– Твой? – спросил меня Солдат и кивнул на Кота.

– Мой, – ответила я.

Мне не хотелось вдаваться в подробности.

– Сидеть! – скомандовал он коту.

«Обалдеть, чего это он?!» – явно ответил Кот и удивленно посмотрел на меня.

«Извини, он скоро уйдет», – пожав плечами, одними глазами ответила я коту.

Кот вздохнул.

Все только начиналось.

– Хороший зверь, – сказал Солдат. – А он что, он команд не понимает?

– Милый, это кот, а не собака, – тактично намекнула я.

– Все равно, – сухо отчеканил он. – Животное должно быть приручено.

…«и уметь ходить строевым…» – про себя закончила я.

– А чего он такой худой? – вдруг нахмурился он. – Не кормишь?

– Кормлю, – флегматично сказала я. – Гуляет. По окрестным девкам ходит.

– Он не кастрированный? – удивился Солдат.

– Да как-то руки не доходят, знаешь ли… Все работа, работа, – съязвила я.

Он начал мне надоедать, да и не буду ж я рассказывать, что обчекрыжить котика я предлагаю Бабдаше уже давно, а Бабдаша машет на меня руками и говорит, что не нужно лезть в природу.

Солдат на секунду задумался, завис и начал вдруг снимать рубашку.

– Мне нужна горячая вода, тряпка и нитки. Нож надо прокипятить. Кастрюльку дашь? – деловито спросил он.

– Не поняла, зачем?! – страшно затупила я.

А кто б не затупил?

– Кастрировать буду, – все так же деловито, как будто ничего такого, сказал он. – Ты подержишь, а я все сделаю.

Я не могу сказать, что у меня глаза на лоб полезли – нет, это будет совсем не то сравнение.

Скажем так: лба у меня не осталось вообще, одни глаза.

– То есть как кастрировать?! – сглотнула я. – Как это кастрировать?! Кота? Здесь? – я не верила ушам.

– Не бойся ты, это не сложно. Я видел, как это делается, – сказал он, как будто так и надо.

– Не надо никого кастрировать! – заверещала я. – Не трогай моего кота!

Меня порвало. Кот забился под кровать.

Да, у меня была истерика. Я почему-то испугалась.

Дальше был цирк. Он одевался на ходу, я, перепуганная, все же наступала…

Он ушел, а я достала виски.

Кот не выходил до вечера.

Лизун-изобретатель

Лизуны –

народ особый и, к слову, очень многочисленный. У них у всех есть общая черта. Лизуны – мужчины вдохновленные. Ну как же тут не быть по жизни вдохновленным, если ты – гурман. Ну, то есть всегда перед глазами эклерчики и сахарные кольца. Мммм, нямка, да.

Они, любители десертов, частенько поначалу чуть смущены, но в глазах у них ясно читается, что им не терпится добраться…

Лизуны безобидны. Всего-то надо им, чтоб открывался перед глазами хороший вид, и тогда уж они забывают обо всем на свете.

Да им и женщину-то целиком не нужно, по большому счету.

Невысокий лысоватый мужичок, лет сорока пяти, улыбчивый, смущенный, рассчитался, осмотрелся и прошел. «Гурман», – почему-то вдруг интуитивно определила я.

– Кофе? – спросила приветливо.

– Ага, – отозвался он, неловко садясь в мое кресло, – неплохо у тебя.

Через пять минут мы мило болтали, и понемногу его скованность ушла.

– Ой, – как-то суетливо вдруг начал он спустя еще пять минут, – я сказать хочу… это… я люблю, когда, ну чтоб орально… вот. У тебя ж есть презервативы для этого дела? С женой-то я так мог, а тут… сама понимаешь…

– Милый, орально так орально, конечно же, – не поняла я сразу, – и презервативы какие хочешь. И даже фруктовые! Ну, это они больше для меня фруктовые, тебе-то неважно.

– Нет, ты не поняла… не для тебя, – жутко смутился он и вдруг решился, – ну, чтоб не ты мне, а я – тебе. Я хочу тебе доставить удовольствие. Презерватив нужен, ну такой, особый, для этого дела.

– В каком смысле? – вытаращилась я.

– Ну, я люблю языком, только… ну, ты ж сама понимаешь, я так просто не могу, я тебя не знаю, ну и… мне нужен этот, презик такой, специальный… для этого всего. Ну, чтоб я тебе мог удовольствие доставить, – он терялся и мямлил.

– Ах, специааальный! И на что ты его наденешь? – я решила зайти издалека.

– Ну как на что, на язык… – неуверенно заключил он.

– На эрегированный? – уточнила я с невинными глазами.

– Как же так? – разочарованно спрашивал он пять минут спустя, когда я почти уже донесла до него всю абсурдность столь странного девайса. – Я слышал, что есть такие, я думал, у девочек такое точно должно быть. Я просто первый раз так иду, я ж не знал…

– Милый, – терпеливо уточнила я, – ты их сам-то видел, ну хоть когда-нибудь? В руках, может, держал?

– Ну нет, – неохотно согласился он и растерянно продолжил, – а как же я тогда буду? Я же так не могу, чтоб, ну… чтоб совсем без этого… я ж хочу…

– Ну извини, – прервала я его, – чего нет – того нет. Могу дать обычный, если хочешь. Только, боюсь, неудобно ж будет, зубами зажимать… А нет – так придется заняться чем-то другим.

И улыбнулась максимально обольстительно.

Он, видимо, представил себе этот процесс и сразу как-то сник.

Через десять минут, после душа, он сел на кровать. Я ждала его полулежа, облокотившись на руку, согнув одну ножку в колене и демонстрируя новое прозрачное белье за две пятьсот по скидке.

Поделиться с друзьями: