Записки юриста с окраины

«Вот говнюк, даже не представился!», – думает Коротков.

– Представтесь, пожалуйста! – Жестко, по-русски требует Коротков. Звучит незнакомая фамилия: какой-то прокурор какого-то отдела. Долго ничего не может понять. Потом растерянно, но, как и полагается, по-русски, спрашивает Короткова:

– Как вы думаете, мне сейчас докладывать прокурору области?

– Думаю, что лучше доложить! – Коротков положил трубку, оборвав разговор, и подумал: «Хорошо, когда начальство сонное, да еще и трусливое. Не нужно врать и объяснять, где находится прокурор района».

Постановление о возбуждении уголовного дела Коротков быстро и без проблем надиктовал секретарю-машинистке районного отделения гэбистов, заметив, что она заложила в машинку и листик для себя. Проворно, под его диктовку, она отпечатала постановление о принятии дела к своему производству и о создании следственной группы.

Подумалось: «Всегда бы так работать». Обычно только на техническую работу по отпечатке документов уходила масса времени, иное дело, когда работаешь с профессиональным секретарем.

Сергиенко внимательно ознакомился с документами, одобрительно кивнул и пригласил Короткова в пустой кабинет, видимо, для конфиденциальной беседы.

– Ну что, прокурор? Тебе принимать решение… Будем задерживать начальника газового хозяйства на трое суток? – Вопрос был сформулирован таким образом, что в нем отчетливо слышался ответ. Коротков на пару секунд задумался. Благодаря Сергиенко он, можно сказать, нашел себя в той непростой обстановке, которая сложилась в городе, но сейчас, когда нет ни следователя, ни шефа, основной процессуальной фигурой в уголовном деле становится он сам. Теперь ему принимать решения и ему же за них отвечать.

До сих пор, разговаривая с подполковником, Коротков чувствовал себя старшим сержантом запаса, коим он и был по военному билету, и даже слегка вытягивался и подбирался, как полагается при общении со старшим по званию. Теперь, желая сбросить с себя груз зависимости от старшего по возрасту и положению, стажер неожиданно для себя самого уселся на краешек стола и смотрел уже не на подполковника, а чуть в сторону.

– Мне не хотелось бы торопиться с задержанием, товарищ подполковник. Жертв нет. Преступление, несмотря на несомненный резонанс, не является тяжким. Кроме того, еще далеко не факт, что работники газового хозяйства виновны в произошедшем. Наверняка еще нужно будет назначать сложные технические экспертизы, которые будут выполняться месяцами (в Донецке на производственной практике Коротков уже сталкивался с техногенными катастрофами, технические экспертизы по которым длились месяцами). Начальник газового хозяйства уже немолодой, семейный человек. Куда он денется, находясь под подпиской о невыезде 27 !?

27

Подписка о невыезде – мера пресечения в уголовном процессе.

Еще в Донецке следователь, с которым на досуге было выпито немало, говаривал: «Человека взять под стражу легко. Потом освобождать его или взять грех на свою душу и держать невиновного под стражей – замаешься!» – Это правило Коротков запомнил хорошо.

– Бросать в камеру члена райисполкома даже и на трое суток мне как-то совсем не хочется. —Коротков решительно поднял глаза на подполковника, оставаясь сидеть на столе.

– А-а-а!.. А я надеялся, что ты более решительный парень. – Сергиенко вышел, недовольно хлопнув дверью.

Около четырех часов утра (или ночи) Коротков подошел к дому, где приютили его жену. Внизу, у входа в отделение сбербанка стояли двое милиционеров с автоматами. Стажер поднял голову – в окнах квартиры однокурсника горел свет. Женщины пили чай и обсуждали свои бесконечные житейские истории. Несмотря на уговоры гостеприимной хозяйки, Коротковы вернулись домой. Одеялами завесили выбитое окно. Нашли и зажгли свечу. Все вещи, которые были в квартире, включая верхнюю одежду, бросили на кровать и, тесно прижавшись друг к другу, в полудреме провели остаток ночи. Рано утром взвыла сирена пожарного автомобиля. Коротков выскочил на балкон. Снизу жителям дома, которые прильнули к своим разбитым окнам, помахал пожарник:

– Это кто-то заснул в машине и нечаянно включил сирену.

После ложной тревоги Зоя снова задремала. Стажер курил на кухне у выбитого окна, глядя на уже проступавшие из темноты развалины детского сада. Хорошо, что несмотря на конец февраля, на улице оттепель, 10-12 градусов тепла. Задребезжал телефон… Коротков автоматически посмотрел на часы. 06:35. На линии – начальник следственного управления прокуратуры области. Коротков его знает, даже помнит, что отчество у него, как у Кутузова – Илларионович. Первый вопрос уже традиционный:

– Где прокурор района?

«Значит, его домашний телефон по-прежнему не отвечает, – думает Коротков. – Ночью стажер разговаривал у двери шефа с его женой. Эта дама к ночным отсутствиям мужа привычна. Особого беспокойства по этому поводу не проявляла, несмотря на отсутствие света в доме и кипиша 28 в городе». В целом, стажер уже начинает привыкать, что в этом крае прокуроры ховаются 29 за спины своих подчиненных при первых проблесках грозы…

28

Кипиш (жаргонное) – переполох, чаще обыск.

29

Ховаются (украин.) – прячутся.

Доложил, как есть. Илларионович такой же полковник по звездочкам, как и его шеф. Тот только вполголоса выругался и то… Почти без мата.

– Правильно, что никого не задерживал! Наломать дров всегда успеем!..

Илларионович, оказывается знал, что следователь в отпуске.

– Связаться с ним сможешь?

Коротков повторил то, что слышал от гэбистов:

– С приютом на горе, где отдыхает следователь, связаться можно только по рации горноспасателей с центральной турбазы, но прямым текстом ничего объяснить нельзя – рядом граница.

На этот раз Илларионович ругался долго, Коротков даже отстранился от телефонной трубки, как-будто могло забрызгать.

– Ладно! – полковник немного успокоился. – С утра приступай к осмотру места происшествия. Плюнь на все свои судебные дела и обязанности! Все, что можно, сфотографируй с милицейским криминалистом. После обеда приедет следователь прокуратуры области по особо важным делам. Все бумаги передашь ему. Организуй ему жилье на турбазе или в лесничестве и покажи, что и где… Дерзай, стажер!

В половине девятого явился мастер из жилконторы. Начал менять разбитое оконное стекло. Коротковы, оставив мастеру ключ, направились в «молочарню» 30 Дома приготовить не получится, а в местном экзотическом кафе они позавтракали гамбовцами 31 и согрелись чаем.

Шеф объявился после обеда. Почти одновременно со следователем прокуратуры области. Был донельзя опухший, но вопросов не задавал. Был в курсе всех событий. Коротков, до того, как он объявился, даже выяснил, где тот находился во время взрыва. В том же подъезде дома, где живет Коротков. Стоял на втором этаже у двери адвокатессы и пил из хрустальной рюмки «на стрэмэно» 32 . Но где он прятался всю ночь и последующие полдня, для Короткова так и осталось загадкой.

30

Молочарня (русин.) – карпатское диетическое кафе (от слова молоко).

31

Гамбовци (русин.) – местное блюдо на основе манной каши.

32

На стрэмэно (русин.) – стременную или на посошок.