Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 - 1916)
Шрифт:
Разбитые турецкие силы устроились. Возможен ли штурм?
На это скажу, что с каждым днем он делается труднее, но отрицать его возможности не могу. Но, с другой стороны, не попытаться его взять тоже нельзя. Объект слишком важен, и соотношение сил и условий слишком выгодное для нас. Но нельзя медлить, а мы будем ожидать постановки нескольких тяжелых орудий. Как будто в них суть. Еще 18-го и 19-го штаб армии был полон надежд.
Турки слабы, расстроены (думаю, что за 17 дней устроились), в ротах 50, 60, 90 человек. Но долго и наши части стоять в снегах и морозе не могут. Юденич 18-го и 17-го считает все это исполненным, и то же ожидание тяжелых орудий.
14-го или 15-го войскам отданы директивы. Серьезное дело перед нами, успех которого будет в отваге людей и начальников и в умении последних.
Нужен сильный резерв, а Юденич, несмотря на мои доводы, не решается
Хозяин Юденич, пусть ведет это дело. Он мне не ясен, но во всяком случае, человек с достоинствами и не болтун.
24-го января
Сегодня написал Томилову, что думаю о предстоящих действиях и на что должно быть обращено внимание. Всего не скажешь. Туркестанский корпус все еще не собрался. Идет подготовка, но, если ожидать конца подготовки, пройдет слишком много времени. Все готовится к штурму, а если его не будет, если окажется, что турки оправились совсем. Работы по усилению позиций у них идут. Может настать время, когда Юденич скажет, что нельзя. Что тогда? Оставаться под Эрзерумом? Этот вопрос не затронут, а его следует обдумать.
Кто же будет думать? Понятно, Юденич. Но указание должен дать великий князь.
Могут быть три положения: 1) штурм – его результат определит, что делать дальше. 2) штурма не будет. Предполагать, что турки до бесконечности останутся в тех же силах, нельзя. Значит, они в будущем, и может быть, недалеком, усилятся. Что делать? Держаться на приобретенной полосе. 3) Занять новое положение. Над этим следует поработать. Мои соображения об инженерной подготовке театра, поданные Болховитинову 5-го января – застряли у него. Надо выудить.
31-го января. С полудня 29-го, 15-ый – 6-ой и 42-ой с 18 гаубицами начали обстрел Деве-Боина от Узун-Ахмета к северу, и с вечера войска тронулись. Бакинцы к 5-ти часам утра взяли штурмом Далан-гез, к 2-м часам 17-ый Туркестанский стрелковый полк – Кара-Гюбек. Колонна Волошина (4 дружины донцов) от Карабогаза наступают в промежуток между Кара-Гюбек и Тафта, южнее их Воробьев с 4-ой Кавказской стрелковой дивизией, еще южнее Елисаветопольцы штурмом взяли высоту правого берега Туйского оврага. Турки сопротивляются отчаянно и по-видимому все усилия сосредоточивают к сохранению Чобан-деде. От Караташа и Гюлли ведутся действия с юга на высоты юго-восточнее Тополаха и его группы, а за Палантекенским хребтом Чиковани с дружинниками что-то делают против фортов хребта.
Кроме корпусных резервов, Юденич держит 15 батальонов в своих руках, а сзади 12 с артиллерией с 12 [орудиями] Раддаца. Еще далее, в районе Сарыкамыша пятнадцать из 12-го корпуса генерала Николаева {155} . Жаль этих 24 орудий – они могли бы сослужить большую службу. Серьезное и очень важное дело ведется нашими храбрыми войсками. Попытки обратно взять Далан-гез вчера отражены. Что происходило ночью и до полудня – неизвестно. Мне кажется, что нашу soit disant [57] осадную артиллерию следовало бы продвинуть вперед, воспользовавшись ночью. При обыкновенных условиях это не трудное дело, но при снеге, 25 градусах мороза и в горах это дело не легкое.
155
Николаев Андрей Михайлович (1858–1926), генерал-лейтенант (1915). В 1914 – генерал-майор, начальник Закаспийской казачьей бригады, с которой выступил на фронт мировой войны, возглавляя Макинский отряд (в Персии), позднее командовал Араратским отрядом; с 14.11.1915 по 15.11.1916– начальник 5-й Кавказской казачьей дивизии (развернутой из Закаспийской казачьей бригады); с 15.11.1916 – начальник 2-й Кубанской казачьей дивизии. В 1918–1920 – участник Белого движения, с 1920 – в эмиграции в Болгарии. Предположительно похоронен на Центральном Софийском кладбище.
57
Якобы (фр.).
Когда
вчера при взрыве гаубичного снаряда в Kapa-Тюбеке произошел взрыв, по-видимому, погреба, то поднявшийся дым принял форму креста. Наши передовые части туркестанцев ринулись вперед, и форт был взят. Части турок с Джилли-Дага и Кара-Тюбекской позиции 30-го отходят на юг.Будем ожидать дальнейшего хода и развития этого беспримерно трудного дела.
1-го февраля. 8 час. утра
Вчерашнее сведение, примерно до полудня – не утешительное. Выходы колонн Воробьева и Волошина, благодаря снегам, надо думать, вышли не согласованными. Высоты, запирающие выход в Эрзерумскую (Верхний Пассин) в этом направлении не в наших руках. Туркестанцы взяли высоты к западу от шоссе Бизи-Эркер. Равно артиллерия наша оказалась не в силах подавить огонь турецких батарей на промежутке Чабана и у Ахмета.
Бакинцы и Елисоветопольцы, двинувшиеся ночью к Чобан-деде, отошли: первые – к Далан-гезу, а вторые – к Туй. Оба форта Ахмет и Ортаюк отошли к остальным частям 1-го корпуса. Докучаев {156} держался на Гюлли, а Чиковани слишком близко подошел к Палантенкенским фортам.
Все это беспокойно по многим причинам – посмотрим, что даст вторая половина 31/I и ночь на 1/II.
2-го февраля
Вчера, в 7 часов укрепление Тафта взято Туркестанцами. Колонне Волошина и Воробьева будет легче и все положение на нашем правом фланге может улучшиться и получить устойчивость, каковой раньше не было. великий князь очень был обрадован этим известием. Падение Тафты, как возможность легче развить наши дальнейшие действия, очень важно и знаменует падение всей Деве-Боинской позиции.
156
Докучаев Георгий Аркадьевич (1864 – не ранее 1921), генерал-майор (1916). В 1914 – полковник, командир 5-го Кавказского стрелкового полка, с 04.07.1916 по 09.04.1917 – командир бригады 5-й Кавказской стрелковой дивизии. В августе 1918 – начальник обороны Баку, позднее – участник Белого движения, в марте 1920 интернирован в Грузии.
Главным фактором в этой операции – время. И если бы мы имели его в нашем распоряжении, то могли бы быть спокойны за исход операции. В неуверенности и в неизвестности, когда могут подойти турецкие подкрепления с запада – все беспокойство за дальнейшее.
2-го февраля. 10 час. вечера
В 4 часа Елисоветпольцы и Дербендцы взяли Чабан-Деде с расположенными там 32 орудий крепостной артиллерии. В 7 часов вечера взяты оба [форта] Узун-Ахмет и оба [неразб]. В 7 часов вся 1-ая линия в наших руках. Не ясно положение Воробьева и бывших против него на Гюлли-Тепе и Олухлы турок. Надо думать, что орудия у Ортаюк, может быть, Ахмета, Кабих-Тепе и Озери будут нами если не все, то часть им захвачена. Туркам придется удерживаться на линии Сивишли-Тополах. Сведений нет – темно – войска разбираются. Важно прежде всего сохранение порядка и быстрые действия – захват. Времени мало. Гд е подкрепление турок, не знаем. Вероятно, завтра будет яснее.
3-го февраля
Упорный бой (по донесению, на самом деле упорного боя не было) на фронте Тополах-Сивишли – [неразб] Эрзерум. Он пал вчера в 7 часов, со взятием первой линии. Хвала Всевышнему.
Юденич поехал в Эрзерум. Думаю, наводить порядок. Правильно. Теперь об Эрзеруме говорить нечего. Тополах не то взорван, не то очищен. То же будет с Палантекеном. Все, что в Эрзеруме, достается нам.
4-го февраля
Вчера и сегодня, сколько позволяло время, выработал, что, по моему, делать дальше. Соображения эти сегодня после обеда передал великому князю (Полевая книга 4-11 № 13) и доложил ему. Но он нездоров и устал.
3 и 4 февраля – это был какой-то чад в городе и во Дворце. Это была радость, которая способна совершенно расстроить и физику, и ум человека. Так, вернее, в такой обстановке вести серьезное дело нельзя. Слава Богу, что в субботу великий князь едет в Эрзерум. По-моему, ему рано ехать, но уехать из этой обстановки надо. Я, вероятно, ошибаюсь и ничего не понимаю, но повторяю, руководить и в то же время жить в состоянии, расстраивающем человека в корне, – нельзя. К вечеру 3-го и сегодня я разбит от этого чада, а между тем при первой возможности я уходил к себе, чтобы спокойно работать.