Заплатить за все
Шрифт:
Например, скандальный развод из-за того, что выяснилось, что оба сына не от него. Забавное такое совпадение.
И способное даже самого стрессоустойчивого человека в депрессию ввести. Шутка ли, воспитывать, воспитывать детей, бабло, силы в них вкидывать, а потом выяснить, что они — чужие…
Кошмар каждого мужика, да…
И плюсом завершение карьеры в прокуратуре, бесславное.
Тут кто угодно приуныл бы.
Но Стасик, проявив недюжинное упорство и настойчивость, тряхнул связями и баблом, которое у него имелось, и решил оттоптаться на ниве политики.
Завел себе кабинет, стал добрые дела делать…
А потом ему кто-то из набранных с улицы пиарщиков нашептал, что одинокий мужик — это не айс для депутата. И что надо бабу. И ребенка. И в этот раз желательно своего, чтоб уже без фиаско. И тогда можно красивую историю состряпать, жалостливую. А еще вариант, что бабы и не надо. А вот ребенок пусть будет. Одинокий красивый мужик с героическим прошлым и ребенком… Все бабы будут за него голосовать. Идея откровенно херовая, но Стасик отчего-то повелся.
И вспомнил, что у него в деревне дочурка прозябает…
И приехал ее осчастливить. Ну, и Карину заодно, почему бы и нет?
А тут удача неожиданная: Карины нет, дочь бегает беззащитная. Хватай и вези, куда надо.
Короче протупил Стасик, неправильно шансы свои рассчитал.
Он-то думал, что Карина или согласится с ним жить, или, что еще лучше, сольется куда-нибудь. Ну, а почему нет? Всемогущее бабло… И кто против него мать-одиночка? Даже нормально вой в соцсетях не поднимет, ее сразу сделают наркоманкой и тварью. А Стасику лишние голоса и пиарчик…
И все вполне могло бы выгореть, если б не Горелый…
Стасик свалил несолоно хлебавши, озадаченный не только висящим на нем нехилым таким долгом, но и перспективкой стать звездой ютуба, если не подсуетится и не вычистит все ролики о том, как лично руководил поимкой маленькой девочки, одновременно отплевываясь от коровьего дерьма.
А Горелый, решив, что некоторая предусмотрительность лишней не будет, светанул Стасика будущему свату.
Просто, чтоб присмотрели. Вдруг, он очень шустрый?
У свата, кроме целого моря подчиненных, имелись для личных целей и личные ищейки — сыновья, Мишка-следак и Вовка-опер. Их-то он на Стасика и натравил, тонко прочувствовав момент, что это родственное дело.
Горелый же, глядя на здоровенных парней, слушающихся отца, как псы своего хозяина, иногда думал, что родственные узы — это очень хорошо… Его сын все еще относился к нему настороженно, постоянно ожидая подвоха.
А Горелому хотелось другого.
И вот сейчас сват упоминает своего старшенького сына, и Горелого это царапает.
Легкой завистью.
И почему-то хочется быть частью этого всего. Частью семьи, такой большой, такой мощной, где все друг за друга.
Его сын умнее его, однозначно. Он правильно выбрал себе жену. И друзей тоже.
Даже тот веселый дегенерат, сын Сомова, владельца местного аммиачного завода, нормальный парень оказался. Сват говорил, что парень пошел на землю работать, обычным участковым. И хорошо работает… А мог бы развлекаться. И он, и девчонка его, дочка Игоря Солнечного, руководителя департамента строительства
по области. На удивление правильные люди выросли.И колет Горелого, что выросли они, сын его вырос, без его участия. Не на его примере.
— Думаю, в ближайшее время ему будет не до детей, — продолжает разговор Федотов, — но Мишка присмотрит.
— Спасибо, — сдержанно благодарит Горелый, — а второй твой как?
— А что с ним будет? — тепло улыбается Федотов, — работает… Недавно капитана получил…
Горелый припоминает, сколько лет младшему, кивает уважительно. Молодец, парень.
— Ты сам-то, Владимир Петрович, долго в деревне сидеть планируешь? — интересуется сват, и Горелый пожимает плечами.
— Пока не собираюсь уезжать. Интересное дело — сельское хозяйство…
— Это да… Агрокомплекс, говорят, планируешь?
— Да, уже землю прикупил у колхоза…
— То есть, я так понимаю, решил там обосноваться?
— Думаю над этим.
— Ну думай, Владимир Петрович, думай… Только не очень долго. Женщины, они, знаешь, не любят, когда долго думают…
— Это ты о чем, Виктор Михайлович? — щурится Горелый.
— Да так… Вовка говорил, там школа хорошая… Учителя квалифицированные…
— Это так, — кивает Горелый, досадуя, что для свата не тайна его особый интерес в деревне. Хотя, он же профессионал, чего удивляться?
Правда, учитывая, что для самого Горелого это пока что непонятный вариант, то явно Вовка-опер перегибает палку.
— Ты — хороший мужик, Владимир Петрович, — продолжает Федотов, — я даже не думал никогда, что мы с тобой можем породниться… И что я могу такое сказать… Но признаю свои ошибки, я неправильно думал насчет тебя. То, что ты вкладываешь деньги в развитие школы и деревни в целом, достойно уважения. Не ожидал от тебя, честно говоря. Ты всегда мне казался более… холодным человеком, скажем так. И теперь я вижу, что это не так.
— Ну… Я не стал бы так…
— Ты просто сам не понимаешь, Владимир Петрович, что ты делаешь для этих людей… Это не Беленко в депутаты надо, а тебя.
Горелый на мгновение представляет себя в роли депутата… И не может сдержать смеха. Долгого, со слез из глаз… Да, у прокурора фантазия — закачаешься…
Федотов смотрит на него и тоже улыбается.
— Пойдем на улицу, Владимир Петрович, подышим.
Они выходят на веранду, прислушиваются к голосам, доносящимся из гостиной. Там празднуют день рождения будущей невестки Горелого, мелкой и на редкость симпатичной Альки, вся семья собралась. И Горелого пригласили. Через месяц у Захарки свадьба.
Совсем взрослый стал. Деловой такой.
Горелый вспоминает себя в его возрасте. Он уже был отцом.
Может, и Захар скоро будет?
Горелый представляет, что держит на руках внука, мелкого, серьезного парня, похожего на Захара в детстве, и неожиданно горло спирает.
А ведь мог бы и сына еще одного подержать так…
Почему-то в голове сразу же возникает видение маленького, темноволосого пацана, неуловимо похожего улыбкой и хитрющей рожицей на мелкую засранку Яську… И в груди встает ком.