Запомни, ты моя

— А я тебя никуда больше и не отпущу. Кстати, раз уж мы решили, что между нам любовь и жвачка. Будет сильно нагло попросить пожрать?

— А минералочки? — смеется она и я киваю.

— Особенно минералочки.

Глава 38. Алена

Тело ноет так, словно я побывала на пробежке. На самом деле всего лишь под прессом желания любимого, который сейчас уплетает только что сваренную манную кашу.

— Капец, ничего вкуснее не ел… — выдает он, радуя меня еще сильнее, и я ищу момент, когда сказать про малыша. Все-таки после секса это его обрадует еще больше. Очень надеюсь, что он не только поверит, но и поймет, почему я хотела скрыть его отцовство. Но раз теперь Надя не его жена, причин для тайн совсем не осталось. — А ты почему не ешь? На диете?

— Очень смешно, — грожу я ложкой и размазываю кашу по тарелке. Скажи… Вот прямо сейчас скажи… Ничего же не мешает. Накормленный, удовлетворенный мужик. Лучшего момента и представить нельзя. Но этот долбанный страх колет мелким сверлом висок, не давая открыть рот для выдавливания нужных звуков.

— Не, мне так даже больше нравится. Да и сзади я люблю, сама знаешь. Задница у тебя просто яблочко, так бы и съел, — хмыкает Никита и руку под стол тянет. Бедро мое находит и гладит, словно только что не кончил два раза.

— Знаю, — выдаю я и завожу не ту, что надо, тему разговора. Знать бы причину такого страха. — Зачем отказываться от политики?

— Камиль уже напел? Что еще он тут делал? — спрашивает Никита, поигрывая бровями, но ревности в глазах не вижу. Только желание повеселиться. Сейчас и мне этого хочется. Не думать о проблемах, а просто наслаждаться моментом.

— Хвалил мой кофе, — пожимаю плечами и иду его варить. — И все-таки, не будешь ли ты потом жалеть.

— Ну потом и решим.

— Значит, ты думал об этом?

— Алена, вот честно. Не хочу говорить об этом сейчас. Мой организм словно под мощной дозой амфетамина. Хоть на гору без снаряжения лезь, и ты сейчас такая красивая, а после кофе я планирую зависнуть в постели еще на несколько часов. Давай не будем о плохом.

Мне хочется улыбаться, смеяться плакать. Радость обволакивает теплым пледом в прохладную погоду, создавая телу настоящий праздник. Скажу о ребенке вечером. Так сказать, дам еще одну ударную дозу наркотика. Может тогда и от политики отказываться не придется.

— А если бы я готова была встать с тобой у трибуны?

— А я знаю, что ты готова, — улыбается шельмец, поднимается и забирает у меня кофе. Кажется, его мы пропустим. — Просто пока что есть обстоятельства, которые не дадут мне встать у этой трибуны. Я не готов рисковать, если какой-то хер обнаружит, что пацан не мой. Никаких скелетов в шкафу. И, знаешь, что, хватит болтать, Ален. Лучше поцелуй меня и скажи, что любишь.

Он даже рот открыть мне не дает, приникает к щеке мягким касанием губ, забирая все желание разговаривать. Рукой находит шею, второй сжимает ягодицу, вынуждая тело буквально тянуться к нему, ощущать каждой клеточкой бешеное желание отдаться и просто получать удовольствие. Вскрикиваю, когда Никита легко поднимает меня на руки, пленяет губы языком, скользя по ним так трепетно, пока я с восторгом не впускаю его внутрь и не позволяю буквально насиловать мой рот, чтобы гораздо позже он стал истязать другие мои потаенные местечки.

Мы падаем на жесткий диван со смехом. Никита освобождает мою грудь из халата и долго-долго на нее смотрит, потом его взгляд спускается ниже, и я задерживаю дыхание, страшась, что возникнет напряжение, но Никита лишь возвращает глаза к груди и впивается в соски губами, окончательно глуша мой разум радиоволной «Похоть».

Тело пронзает электричеством, и я от невыносимого напряжения ползу все выше, как вдруг нашу идиллию нарушает звук случайно включившегося канала. Я со смехом достаю из-под задницы пульт, уже хочу выключить, но безмолвное изображение на экране тормозит мой порыв. Сметает все желание, создает в голове вакуум. Отталкиваю Никиту и делаю звук громче.

— Сегодня утром в нашу редакцию попал шокирующий контент. Супруга перспективного политика Никиты Самсонова, Надежда, была замечена в компрометирующей связи со своим фитнес тренером Рустамом Темиргалеевым. Сейчас вы видите фотографии и даже несколько видеозаписей, которые нам пришлось закрыть пометкой цензуры, учитывая их неприличное содержание. От всей редакции мы соболезнуем Никите Юрьевичу, который в самом начале брака столкнулся с таким вероломным предательством. Позже мы попытаемся взять у него интервью и выяснить его дальнейшие планы. Надежда по телефону от комментариев отказалась. Возможно, при личной встрече мы сможем выяснить больше информации. Берегите вашу семью. Новости Москвы.

Глава 39. Алена

Я нажимаю кнопку отключения и пытаюсь справиться с ознобом, распространившимся по всему телу. Никита трогает мне плечо, но я вскакиваю, не вынеся его касания.

Сотни мыслей, вопросов впиваются жалами в виски, вызывая острую нехватку воздуха. Хочу увидеть панику в глазах Никиты, хоть что-то, что подскажет мне, что это не его рук дело.

Он же отказался от политики, к чему был этот жестокий удар по Наде? Никто такого не заслуживает. Она просто боролась за свое счастье, как я борюсь за безопасность своего малыша.

— Что с лицом? Ты что, думаешь, это я слил инфу?

— А не ты?

— Я ведь и обидеться могу, — улыбается Никита и тянет меня обратно на диван.

— Но ты просил выяснить… Как далеко ты зашел в этом вопросе? У тебя были доказательства ее измены?

— Разумеется, были. Это, собственно, и помогло с ней развестись, в обратном случае она бы развод не дала.

— Ты ее шантажировал? — не могу поверить своим ушам.

— Алена, — искренне возмущается Никита. — Ты за кого меня принимаешь… За единорога? Конечно, шантажировал.

Конечно, шантажировал. И правда, как бы у него так быстро вышло получить свидетельство, но тогда…

— Тогда она получается обманутой. Она будет уверена, что это сделал ты, она будет очень обижена.

— Думаю, обижена — немного не то слово, — как-то резко меняется в лице Никита и начинает искать свой телефон. Как только находит, шумно вдыхает через рот воздух, смачно сматерясь, а я подбегаю, чтобы посмотреть, что там так его поразило. Никита не успевает убрать телефон с моих глаз, и я пытаюсь осознать кусочек пришедшего от Нади сообщения.

«Это все из-за твоей суки! Урод гребанный! Я вырежу ее ублюдка и заставлю тебя сожрать».

— Ты только не паникуй. Она на эмоциях.

— Я не паникую, — обхватываю живот, даже не представляя, в каком нужно быть состоянии, чтобы такое написать. Чтобы даже подумать о таком. — Я совершенно спокойна. Кто мог такое сделать? Кто знал об этом!

— Болик и Лелик. В смысле, мои эмиджмейкеры. Камиль, конечно, ну и Артур, — перечисляет Никита. — Он был против моей отставки. Вчера обещал, что я пожалею, что принял такое решение. Так что скорее всего он.