Запомните нас живыми

Ввиду нынешней в целом неплохой экономической ситуации в США (снижение безработицы), а также прогрессирующей иракобоязни (почти 9 тысяч только дезертиров) число первичных добровольцев за 2001 – 2006 годы сократилось в шесть раз. Впервые с 1973 года (с перехода на контрактную службу) начальное тестирование по существу не применяется. По крайней мере в пехоту берут всех, кто хочет служить. Известны случаи нарушения законов: добровольцу обманным путем предлагают подписать «пехотный» контракт – потом, мол, переведем… Сулят службу в военной полиции. Это лучшее, что есть в пехоте: в 1997 году около 70 процентов сотрудников высокооплачиваемой гражданской полиции – бывшие военные полицейские. В 2005 году имело место поступление на службу двух лиц, находившихся под подпиской о невыезде. К очковтирателям, таким образом, повысившим процент набора, приняты драконовские меры.

Тем не менее за будущее всей системы найма, и особенно призыва резервистов, уже беспокоятся. Дело в том, что до урагана Катарина осенью 2005 года резервист заранее знал сроки сборов или участия в экспедиционных операциях. Чрезвычайный призыв 60 тысяч резервистов, не спланировавших свой рабочий график и бюджет, привел к массовому расторжению контрактов (23 тысячи человек). Кроме того, выявились разночтения по оплате службы при чрезвычайных обстоятельствах на территории США – 9400 судебных исков с обеих сторон.

В последнее время американцами проявлен симптоматичный интерес к российской системе призыва, прежде всего к моральному стимулированию призывников (вплоть до ритуалов приобщения новобранцев к армии) и ответственности за уклонение резервистов (офицеров-приписников). С июня 2006 года повышен предельный возраст первичного контрактника – с 35 до 40 лет. Одновременно приняты меры по укреплению отношений командования частей с «большой семьей» военнослужащих – родственниками, бывшими сослуживцами, школьными учителями и тренерами. Ранее в этом, по всей видимости, нужды не было. Любопытно, что даже переименовали наших политработников. Вместо презрительного zampolits называют их по аналогии со своими – welfare officers – офицеры по обеспечению благополучия. Не менее показательно увольнение преподавателя военной академии за интервью, в котором он усомнился в эффективности контрактной системы. Контекстуально – при двух и более экспедиционных операциях, осуществляемых одновременно.

В идеале американцы хотели бы иметь армию, отражающую национальный и социальный состав общества. В реальности, по крайней мере в пехоте, служат, повторим, преимущественно выходцы из фермерских хозяйств и небольших городов – более 80 процентов – иногда при пороговом коэффициенте умственного развития (0,3 – 0,4 из 1). Афроамериканцев – 35 – 40 процентов, около 25 процентов – испаноязычные (чиканос), а также филиппинцы, китайцы, вьетнамцы, индусы. Русских – единицы.

Вопрос о равных возможностях женщин и мужчин по существу завис. Официально декларируя равноправие полов, от широкозахватного набора женщин постепенно отходят. Пик – 1994 год – 37 процентов пехотинцев. Причина – в нескрываемом ропоте низовых командиров, считающих женщин «постоянно беременными» проблемами для службы. Доказательство тому – трагикомическая ситуация: сержант в шутку запустил мыша в спальный мешок товарища по оружию, законно отдыхавшей в одной с ним палатке. А у той, как на грех, молния на мешке разошлась. Причем снизу. И выявила при этом, гм, «недопустимое отсутствие элементов спального обмундирования»… Выгнали взашей обоих. Шутника – с волчьим билетом – без пенсии и выходного пособия.

Обещанное – про ЭТО: любой «джи-ай» знает: с начальством – можно, с подчиненными – тюрьма! Впрочем, пик всеамериканской борьбы с домогателями, кажется, миновал. И «характерные вербальные формы сексуальных домогательств» (цитируем) – «сладострастное аханье», «вожделенное урчание», «похотливое посвистывание», «восторженный скулеж», а также обращения типа «детка», «лапочка», «заинька» (еще хуже – «киска») уже не размещают на стенде в столовой. Хотя «служба по обеспечению равных возможностей» никуда не делась. Добро пожаловать с закла … в смысле – докладом. Круглосуточно и при любой погоде.

К бракам между военнослужащими отношение непростое. С одной стороны, если супруги служат в одном гарнизоне, то у обоих выше «уровень душевного комфорта». Но, с другой стороны, этот уровень должен быть единым для всех – никаких привилегий. Служили два капитана – муж и жена – только что поженились. В одном штабе, но в разных подразделениях. Следовательно, жили в разных контейнерных городках. Поскольку оба – офицеры, соседи у каждого – однополые. Сосед мужа время от времени «входил в положение». А ей – досталась завистливая грымза. В результате «служба по обеспечению равных возможностей» получила сигнал… эквивалентный 600 баксам. Соседка жены озаботилась неуставным «уровнем душевного комфорта» сослуживицы…

You’re in the Army. Now – песня и проза…

Что действительно привлекает многих – это показательная (не показная) демократичность отношений между сослуживцами и подчеркнуто уважительное отношение к армии со стороны гражданских властей всех уровней. Комдив займет очередь за рядовым и отстоит ее честно. За обеденным столом заключит с солдатом пари на результат футбольного (по американскому футболу) матча между «пехтурой» и «флотскими». Запишет номер (личную карточку) солдата, и если проиграет, то пошлет ему шутливый вымпелок с надписью BEATNAVY (игра слов: «Вступай во флот» и одновременно «Бей флотских»). Как вы думаете, куда в первую очередь придут навещающие гарнизон POTUS-FLOTUS (президент с первой леди), не говоря о министре обороны и ниже? Правильно. В ту же столовую. Чтобы встать на десять минут за раздачу и лично положить ошарашенному «джи-ай» кусок лазаньи или омлет с ветчиной. Чтобы через желудок преподать урок американской демократии. Действует… Притом убедительно… В офицерской среде проявляются и элементы рыцарского отношения к службе. Офицер, в отличие от солдата, никогда не захватит с собой из столовой-клуба даже банку кока-колы. Хотя бери – сколько хочешь. Нет, если жарко, он купит такую же банку в уличном автомате.

Подробнее о рутинных буднях. Комплексная подготовка новобранца носит фактически одноразовый характер и осуществляется в учебных центрах. Срок обучения – от девяти недель. За это время некоторые новобранцы теряют до 10 килограммов начального веса. В регулярных частях подготовка проводится по двум-трем дисциплинам в учебный день недели (чаще в субботу), как правило, в полигонных условиях. Тогда же происходят тренировки флаговых церемоний (вроде нашей строевой подготовки). Учения – внешне не интенсивные – с элементами замедленности и повторением уже отработанных вопросов: каждый элемент тактической обстановки тренируют раздельно, иногда не без перебора. Например, «одиночное следование перед автомашиной, задающее скорость ее движения по жилому городку». Самое смешное потом: «Чего встал, водила? Есть проблемы?» – «Некому темп задать. Идите, пожалуйста, перед машиной».

Бумаг пишут значительно больше, чем мы, – на случай разбирательств с юристами и страховиками. На всех видах коллективной полевой подготовки экономят. Главным образом из-за боязни травм, часто влекущих за собой значительные выплаты пострадавшим. В дивизии на 13 тысяч военнослужащих приходится около 30 гражданских страховиков. Они являются главными инспекторами полевой и гарнизонной деятельности войск, и, как правило, находят изъяны в учебно-боевом планировании. Иногда на 1 доллар страховки, выплаченной жертве ЧП страховыми компаниями, приходится 40 долларов – из бюджета минобороны. Бежал солдатик по лестнице, да и упал. Ногу сломал. Командиры и солдатика, и ступеньки проверили – все сходится: травма – при исполнении. Вот вам, господа страховики, счет. Но уполномоченный страховой компании сидит в том же штабе, что и командиры. И темой владеет не хуже. Повертели страховики солдатские ботинки – да, ведь протекторы на них поистерлись. То есть виноват сам солдатик: не сменил, не позаботился. И командиры недоглядели: положено каждый месяц подкрашивать желтой краской ребра ступеней, а после последнего обновления уже дней сорок прошло. Значит, страховая компания ни при чем: разбирайтесь сами…

Тренажеров, а также учебной техники в регулярных частях по существу нет: солдат должен с самого начала знать ту технику, на которой ему предстоит воевать. Одновременно упор делается на индивидуальную подготовку солдата и подготовку расчетов (три-пять человек). От результата ежеквартальной проверки, особенно на физическую выносливость, зависит постоянно уточняемый размер жалованья. Прямо в столовой от души плачет девчонка с лейтенантской «шпалой». Плачет и, ища сочувствия, показывает сквозь камуфляж на внутреннюю сторону бедра. Оказывается, перед сдачей «пи-ти-ти» (физо) рьяно тренировала мышцу, ответственную за гибкость соответствующей части тела. Готовилась сдать по повышенному нормативу. Не получилось…

Одинаковой зарплаты не бывает даже у новичков. Так стимулируется интерес к совершенствованию знаний и навыков каждого в отдельности. Иная ситуация при организации боевой подготовки в специальных подразделениях (рейнджеры, спецназ, частично – военная полиция, разведка и т. д.). Здесь идет ежедневная (бывает без выходных) весьма интенсивная боевая учеба в составе отрядов, как правило, на незнакомой местности (лес, горы). Иногда – в гражданке. Все учебные мероприятия организуются жестко, но не оставляют впечатления изнурительности. Жестких лимитов по моторесурсу и расходу боеприпасов нет. Проблема в другом: американский пехотинец получает 23 наименования вооружения и имущества, за сохранность которого отвечает лично. Пирамид, ружкомнат и каптерок нет. Утраты происходят регулярно. Для поиска потерянного оружия и военного снаряжения, например касок, также регулярно отряжают целую роту, порой лишая личный состав законного отдыха.