Запоздалое раскаяние

– Что за вопрос! Домашние агентства ведь занимаются распродажей, не правда ли?

– А что это меняет? Ты же не знал, что я собираюсь купить фабрику белой кожи.

– У тебя всегда было это намерение. Помнишь, в прошлом месяце ты мне говорила.

Он начал всячески выкручиваться, чтобы сделать это немного убедительнее.

– Когда ты мне вчера сказала, что удивишь меня, то я сегодня сообразил.

– Ты поэтому не мог заснуть?

– Отчасти поэтому. Это меня взволновало.

Он спросил себя, действительно ли она ему верит. Во всяком случае, по ее виду это было так.

– Должна сказать, ты удивил меня. Это почти передача мыслей на расстоянии. Затем она дала ему новую заботу.

– Я попрошу тебя привести немедленно в порядок все счета. Мне нужно знать точно, до сантима, на что я могу рассчитывать.

Да, для того плана, который Жак обдумывал со вчерашнего вечера, все это было совсем некстати. Его счастье, что он не начал осуществлять этот план. А Роджер ожидает его внизу в пивной. Он пошарил в карманах и сделал вид, что у него нет сигарет.

– Я быстренько схожу купить себе пачку сигарет, - сказал он.
– И сейчас же вернусь.

Надев пальто, он торопливо сбежал вниз по лестнице и остановился перед толстым апоплексического вида мужчиной, который мешал ему пройти.

– Мсье Меллерей, я должен с вами поговорить.

Это был торговец яйцами из окрестностей, который кроме яиц скупал также в деревнях козьи шкуры.

– Нет времени, - кратко пояснил Жак.
– Поговорите, пожалуйста, с мадам Кац.

Он покинул озадаченного таким приемом мужчину и поспешил выйти на улицу. Было все еще холодно. Небо было ясное. Снег больше не таял, а в сточных канавах громоздились цепочки холмиков из снега и льда. Вдали, перед пивной Жак увидел желтую машину. Что еще потребует от него Роджер?

Он нашел его перед Флышером, среди сильного шума и звона колокольчиков, словно загипнотизированного разноцветными лампочками, загоравшихся при контактах катящихся стальных шариков. Для игроков, казалось, весь мир был ограничен размерами этого шумного аппарата.

– Так вы здесь. А я уже потерял терпение, - приветствовал его Роджер.

– Я освободился, как только смог, - сказал Жак, - моя жена тут же вернулась.

– Я это понял по телефону.

Роджер подмигнул ему.

– Вы очень хорошо вышли из положения.

– Ни в коем случае не звоните мне в контору. Это рискованно. Так же и наши встречи здесь поблизости от фабрики.

– Вы слишком все драматизируете, - возразил Роджер.
– Ваша жена меня не видела. Она знает только моего шефа.

Он посмотрел на немногочисленных посетителей в помещении, затем поставил Фриншер и пошел к музыкальному автомату, в который опустил полдюжины монет. Раздалась громыхающая джазовая музыка.

– Мы имеем теперь добрых полчаса времени. Музыка лучшее средство против любопытных ушей. Хотите скотч?

Он подождал согласия Жака и заказал две порции виски. Они сели за столик вблизи музыкального автомата.

– Я полагаю, что вы меня вызвали не для того, чтобы угостить виски?

– Мне хотелось убедиться, что ваши намерения не изменились.

– Вы можете предоставить мне рассрочку?
– спросил Жак.

– Могу, не слишком большую.

– Но не считаете ли вы, что я могу за один день достать 30 тысяч франков?

– Я могу пока удовольствоваться задатком, конечно соответствующего размера.

Чтобы слышать друг друга, собеседники склонились над столом и каждый внимательно следил за движением губ другого. Даже вблизи никто бы не разобрал, о чем они говорили. Метод оказался эффективным и музыка автомата - терпимой.

Кельнер принес выпивку.

– Если бы вы могли снизить вашу цену...

– Один момент, мсье Меллерей.
– Роджер жестом отклонил это предложение.

– Я не имею такого намерения.

– А я не могу столько выплатить.

Жак удивился своей собственной смелости. Он не смог бы так говорить, это алкоголь возбудил его. Он стал не только смелым, но и отважным.

– Я предупреждаю вас, что если по вашей вине что-либо произойдет, я сообщу о вашем вымогательстве. Вы хотите слишком много заработать, а в результате все потеряете.

– Будьте благоразумны, мсье Меллерей.

Вместо того, чтобы расстроиться Роджер, казалось, наборот развеселился. На его толстых губах появилась сочувственная улыбка, которая только подчеркивала его безобразие.

– Вымогательство? Вы имеете доказательства?

– М-ль Тусси может все подтвердить.

– Ее показания, как заинтересованной стороны будут так же мало значить, как и ваши. Вас обвинят, что вы действуете из-за мести.

С бокалом в одной руке и с сигаретой в другой Роджер сидел и улыбался. Но его глаза имели металлический блеск.

– На карту будет поставлена репутация нашего агентства. Клянусь вам, мой шеф распорядится о привлечении выдающегося защитника. Вы будете осуждены.

– Я осужден, вот это здорово!

– Да, точно, за клевету!

Действие алкоголя улетучилось так же быстро, как и наступило. Ничего не осталось, кроме жжения в пустом желудке, вызывавшем у Жака тошноту.

– Придется поладить, - продолжал Роджер, - Так как же, мсье Меллерей?

– Тридцать тысяч франков будет очень трудно достать.

– Трудно, но возможно. Можете мне не рассказывать, что оборотный капитал перчаточной фабрики...

Жак промолчал и поэтому получил отсрочку. Роджер путал "молчание" с "согласием".

– Поскольку мы пришли к соглашению мне не будет смысла продолжать слежку, - сказал он.
– Формально она будет, конечно, продолжаться.

– Что вы пишете в своих донесениях?

– Буду писать часовой распорядок дня, который вы мне дадите.

– Это смешно. Вдобавок я должен еще за вас работать!

– Разве было бы лучше, если бы я продолжал за вами следить?
– спросил Роджер.
– Нет, не правда ли? Я не вижу причины для вашего отказа, ибо мы оба будем удовлетворены.

– Согласен.

– Самому за собой следить, в некотором роде раздвоиться, чтобы быть преследователем и преследуемым... Разве это не пикантная ситуация? Вы передаете сведения м-ль Тусси каждый вечер. Я звоню ей ежедневно около девяти вечера и она передает мне, это очень просто.