Запоздалое раскаяние

Откусив, он прищелкнул языком и облизал с пальцев жир.

– А как он реагировал?

– Поставь себя на его место. Он был сам не свой. И я тоже была сбита с толку.

– Он подозревал причину этого звонка?

– Сначала он полагал, что ты сообщил его жене.

– Совершеннейший идиот!

– Это я ему объяснила. Потом он решил, что она все знала прежде, чем обратилась в сыскное бюро. Мне было трудно его разубедить.

– И тем не менее, мне это кажется логичным.

– А мне не кажется. Ты точно знаешь, что она не обращалась в детективное агентство. Но если все же она была информирована, то по чистой случайности...

– Я говорю о выводах, они логичны.

Он откусил еще гусиной печенки и выпил глоток шампанского. Жаннина нервничала.

– Ты, кажется, не принимаешь этого всерьез.

– Важно, что он принял всерьез. Завтра я снова подниму его настроение, скажу, что мое сообщение снимает с него подозрение.

– Его настроение вряд ли изменится. Если жена все знает...

Он искоса взглянул на нее.

– Тебе будет неприятно, если бы мы не получили тридцать тысяч франков?

– Наплевать мне на твои тридцать тысяч франков!

– Ну, послушай, - пробормотал Роджер, продолжая жевать.

– Наплевать мне на них, я совсем не хочу их иметь.

На этот раз он поднял нос от тарелки:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего другого, только то, что сказала.

– Ты теперь хочешь увильнуть?

– Называй это, как тебе угодно.

– Ты увиливаешь из-за того, что звонила его жена.

– Отчасти поэтому. Попробуй все понять...

Громкий смех перебил ее. Роджер поперхнулся, выпил глоток для передышки и затем снова начал громко смеяться.

– Итак, ты тоже... ты тоже попала впросак. Это, по меньшей мере, доказывает, что дело было хорошо проведено.

И он тонким голосом проговорил:

– Это мадам Меллерей. Я хочу говорить со своим мужем.

Он смеялся так, что стал задыхаться.

– Извини, - возразила Жаннина, оставшаяся серьезной, - но это определенно была его жена.

– Конечно, это была женщина, вернее, девушка. Из тех, которые всегда бывают в пивных. Купишь ей два-три аперитива, поболтаешь, посмеешься... Я хочу разыграть шутку с товарищем... И затем она повторила в трубку все, что я ей подсказываю.

– Итак, это твоя подделка...

– Конечно... Бедная мадам Меллерей не имеет ни малейшего подозрения. Но я сделал еще одно умное дело - я позвонил ей сам.

Он опять склонился над тарелкаой, словно приступ смеха вызвал у него опять аппетит.

– Я ничего ей не выдал. Но тем не менее она наверняка устроит Жаку сцену.

Жаннина не верил своим ушам.

– Какой смысл в этой комбинации? Это настоящий садизм.

Это физиология. Чем гуще атмосфера опасности - это я говорю о нем чем ближе он чувствует себя к краю пропасти, тем скорее он потеряет голову, и тем легче будет им манипулировать. Дай мне выпить.

Она вылила остатки из бутылки в бокал и медленно покачала головой. Затем сказала, не повышая голоса:

– В любом случае, мое решение не изменится.

– Ты хочешь отказаться? Это невозможно!

На лице Роджера появилось выражение неуверенности.

– Теперь ты хочешь обмануть меня?

– Раньше я не думала об этом всерьез.

Она подыскивала слова, но видно ей было трудно сдерживать себя.

– Уже несколько дней я наблюдаю за ним. Он живет в кошмарах. Мне его очень жаль.

– И ты, добрая душа, вдруг возымела желание защитить его.

– Он по-своему очень привязан ко мне.

– Прежде всего, он привязан к деньгам своей законной жены.

– Ты упрощаешь все. Сначала...

– Сначала ты была согласна.

– Сначала, - перебила она его, - я полагала, что я для него только развлечение. Все изменилось, когда я убедилась, что он действительно любит меня. Он готов все для меня бросить: свою жену, свои деньги, работу. Этого я не хочу:

– Скажи мне...

Роджер поднялся и взял ее за подбородок.

– Ты еще не совсем влюбилась в этого парня?

Она освободилась и он продолжал:

– Ты романтична, ну так что! Ты боишься его потерять и поэтому веришь...

– Ничего я не верю, - перебила она его.

– Веришь или нет, но это может произойти, как только ты поверишь.

Он вздохнул и стал набивать рот тортом.

– Я хочу поговорить с тобой об этом еще раз.

Он высоко поднял плечи.

– Ты можешь увильнуть, если хочешь, но я своей доли не упущу.

– Даже, если я ему расскажу?

– Что расскажешь?

– Что жена его ничего не подозревает, что она не обращалась в детективное агентство, что ты не частный детектив.

– И что ты была моей сообщницей по вымогательству, - заключил насмешливо Роджер.

– Да, если нужно, чтобы все это прекратить.

– Это не прекратится, ничего не выйдет!
– крикнул он с внезапным гневом и ушел из кухни.

Она нашла его в комнате, где он курил свои длинные сигареты из светлого табака. Он стал гораздо спокойнее и миролюбивее.

– Подумай хотя бы немного, - сказал он.
– У меня нет доходов, а издержки все же есть: отель, прокат машины, в то время, как моя собственная ржавеет на улице в Лионе...

Она знала, что он нарочно взял напрокат желтую машину, чтобы иметь номерной знак департамента Изера. Разве она не знала, что ее собственные средства не позволяют ей широко жить? Тем не менее, она продолжала:

– Я тебе это возмещу.

– Тогда я могу долго ждать. Этот Меллерей - верная золотая жила.

– Жила - это его жена.

– Тогда я могу попытаться с другой стороны. Если ты меня бросишь, у меня не будет никакого основания вас беречь. За фото и сведения мадам Меллерей наверняка даст мне маленькую сумму.