Запрет на любовь

— Я не хотела навредить. Мне пришлось воспользоваться баллончиком в целях самообороны.

— Правильно ты всё сделала, — одобряет мои действия Ян Игоревич.

— Фига се, спасибо, — благодарит его сын.

— Пожалуйста, — невозмутимо отражает родитель. — Сам виноват. Не так, что ли?

— Так.

— Джугели, зараза, шины нам тогда проколола.

— Ты мне за эти шины мстил долго и виртуозно, — поворачиваюсь к Ромасенко.

— Не за шины мстил. За то, что ментам слила.

— В той ситуации она поступила как взрослый, здравомыслящий человек, — опять же занимает мою сторону глава семейства. — Я уже говорил вам. Девчонке надо сказать спасибо за то, что влезла. Сидели бы щас на пару в местах не столь отдалённых…

— Не будем об этом, — вмешивается в беседу Дарина Александровна. — Скажи, Тата, трудно было тебе находиться тут, в Красоморске, первое время?

— Честно говоря, да, — признаюсь, обхватывая пальцами стакан с морсом.

— Ясное дело. Новый город, новая школа, коллектив, — понимающе вздыхает она.

— Мама тоже когда-то из Новосиба в Москву с предками переехала, — поясняет Марсель. — В каком ты классе была, ма?

— В десятом.

— Вы ж с отцом тогда и познакомились?

— Да.

— А как? Ты подробности не рассказывала, — дуется Милана.

— Как-как. Как все, — отмахивается Ян Игоревич.

— Хотим знать детали.

— Ма…

Давят интонацией.

— Ладно, я расскажу. Если вспомнить хронологию, то знакомиться я подошла первой.

— Воу.

— Было жарко, весь класс повели на диспансеризацию. Только несколько человек осталось в школьном дворе.

— И среди них был батя?

— Да. Вашего папу в тот день наказали.

— За что?

— За сорванную линейку.

— Наш человек. А как его наказали?

— Вручили краску, поставили у забора. Дали задание. Мне стало интересно посмотреть, что он там рисует, ну я и подошла.

— И что же там было?

— Эм-м… Персонажи из мультика про Винни-Пуха в авторском исполнении, противоречащем морали.

— Давай без подробностей, Даш.

Она смеётся. Видимо, воскрешая в памяти те самые рисунки, про которые нельзя рассказать детям.

— В общем, я такая девочка-одуван подхожу, представляюсь, начинаю диалог. Привет, мол. Я у вас в классе новенькая. Рада знакомству.

— А батя что же?

— А батя был мне ни капельки не рад. Так посмотрел, что душа вмиг ушла в пятки. Ещё и отшил меня по итогу.

— Отшил?

— Ты чё, бать?

— Сказал, что занят и не в настроении со мной беседовать, но раз уж я подошла знакомиться… — переводит взгляд на мужа, — он, так и быть, отвлечётся.

— И?

— И… Он написал кисточкой свой номер. Краской, на моей ноге. Ещё и время указал, в которое можно ему звонить.

— Воу! — дружно тянут парни.

Мои брови от удивления уползают вверх.

— Оригинально, Ян Игоревич, — гогочет Ромасенко.

— Притушись.

— Пап, ну ты ж потом реабилитировался, да? — с надеждой в голосе спрашивает Милана.

— О да! Потом он меня в шкафу закрыл. В пустой раздевалке спортзала. Чтобы ночь там просидела.

— Чего?

— Что ещё на хрен, за вечер грёбаных откровений! — возмущается Абрамов-старший, недовольно глядя на жену, но та лишь беззаботно пожимает плечами.

— Не выражайся, папа! — грозит кулаком София.

— За что ты так с мамой? — надувшись, тем временем обиженно выпытывает старшая.

— А я вот как Тата, — отвечает вместо него тётя Даша. — Пришла на звуки драки. Заступилась за мальчика и… получилось то, что получилось. Меня заточили в шкаф. Думала, реально до утра там просижу. Плакала, звала на помощь. Очень переживала, что родители ищут.

— Ужас.

— Благо, один из друзей Яна ближе к полуночи пришёл и вызволил меня из этой железной коробки.

— Кошмар, пап, — разочарованно припечатывает Милана, складывая руки на груди.

— Как ты объяснишь своё поведение? — наезжает на него младшая.

Блин, София — это нечто.

— Бать?

Дети семьи Абрамовых, да и собственно все сидящие за столом, выжидающе смотрят на Яна Игоревича и ждут пояснений.

— Это была моя стратегия, ясно? — нехотя оправдывается он и, к моему изумлению, скулы его розовеют.

— Что ещё за стратегия? — прищуривается Марсель.

— Я не хотел, чтобы она со мной связывалась.

— А причина?

— Причина веская. Папа ваш был — тот ещё отморозок в юности. Ещё вопросы? — строго осведомляется.

Тишина в ответ.

— Если вопросов нет, доедаем ужин и расходимся. Старший идёт провожать гостью. Вы двое — указывает на Пашу и Максима, — по домам. Девочки помогают матери помыть посуду и прибраться на кухне. Установка ясна?

— Да.

— Ну вот и замечательно, — нож в его руке со скрипом режет отбивную.

Глава 35

Марсель

— Приветствие у нас готово. Музыкальный номер тоже. Домашнее задание за две репетиции добьём, — Филатова морщит лоб и ставит галочки в большом оранжевом блокноте. — Да.

— Всё на сегодня? — Зайцева недовольно смотрит на часы.

— Подождите, как всё? Мы ведь не закончили с украшением зала. Матильда Германовна просила доделать это сегодня. Кто может остаться и помочь?

— Не, сорян, я уже опаздываю на йогу.

— Мне брата из садика забрать надо.

— А у меня треня.

— Я сказала, кто МОЖЕТ! — подчёркивает староста раздражённо. — Я сейчас, кстати, горячий чай с печеньем и пирожками организую, но раз все спешат…

— Еда? Так бы сразу и сказала, Филатова. Мы остаёмся, — сообщает Ромасенко, закидывая руку на плечо Дэна.

Хмыкаю и прикрываю глаза.

Моя голова покоится на коленках Джугели. Она обсуждает с Илоной хиромантию и неосознанно перебирает пряди моих волос пальцами.