Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Запрет на любовь
Шрифт:

— Пф-ф. Это так, показуха, — отмахивается Вебер. — И желание поиграть на твоих чувствах.

— До тошноты, если честно.

— Держи удар. Провоцирует, Тата. Вот даже прямо сейчас.

— В смысле?

Проследив за её взглядом, стремительно прихожу в состояние ужаса и паники.

Боже…

Абрамов уверенной походкой направляется прямо сюда.

Глава 43

Вот чувствовала же, что надо уезжать домой. Зачем повелась на уговоры Филатовой?

По мере того, как Марсель

приближается, сильнее стискиваю пальцами бокал.

Чего он от меня хочет? Чего добивается, в конце-концов?! Игнорировал ведь столько времени, а теперь что?

Сердце тарабанит о рёбра. В ушах гулко пульсирует. Тело — сплошной оголенный нерв.

Вот он подходит.

Останавливается напротив и, прожигая взглядом, зло произносит:

— Пошли.

— Что?

Сперва даже теряюсь от этого повелительного тона.

— Танцевать, говорю, пошли, — раздражённо поясняет сквозь зубы.

Танцевать?

ТАНЦЕВАТЬ???

— Нет, — отвечаю незамедлительно, стараясь сохранить показательное спокойствие.

— Нет, — убито повторяет Марсель, и глаза его мгновенно темнеют от гнева.

— Я… Имениннику обещала.

Прости, Боже! Клянусь, это первое, что приходит на ум. Если б знала, чем кончится моя затея, ни за что бы этого не сказала. А пока…

Поднимаюсь.

Ставлю бокал на столик и, предчувствуя надвигающийся армагеддец, просто даю дёру оттуда.

Колотит аж.

«Танцевать, говорю, пошли».

Кто так приглашает?

Идиот!

С чего решил, что вообще имеет на это право? После всего…

Пересекаю гостиную уверенной походкой от бедра.

Вижу Пашу и хватаюсь за него, как за спасательный круг. В прямом и переносном смысле.

— Ты танцевать хотел, — поясняю сумбурно, пока парень соображает, что к чему. — Идём?

Растерянно моргает под прицелом взглядов друзей. Смотрит на Ромасенко, едва заметно отрицательно качнувшего головой.

— Паш…

Глазами мольбу транслирую.

— Идём, — Горький, поколебавшись пару секунд, всё же соглашается. Если бы отказал, сквозь землю от стыда провалилась бы. Сама ведь по сути пригласила.

Перемещаемся ближе к диско-шару. Останавливаемся.

Позволяю обнять себя за талию.

Пока начинаем медленно качаться в танце, восстанавливаю дыхание и слушаю текст песни.

Навсегда запомню Тебя, твои глаза и плечи Навсегда запомню Тебя, твоя улыбка лечит, Навсегда запомню Тебя, иду к Тебе навстречу, Навсегда запомню, не ожидала, что… В сердце бахнули стрелы Я хочу, чтоб они мимо меня пролетели [30]

30

Саундтрек

Тося Чайкина «В сердце бахнули стрелы»

— Джугели, мне, конечно, льстит твоё внимание, но может разъяснишь, в чём дело?

— Мне нужно немного времени, — выпаливаю я честно.

— Времени? Зачем? — хмурится, не понимая, что происходит.

Ответить не успеваю. Потому что к нам с Пашей подходит взвинченный до предела Марсель, который тут же вклинивается в пару и отодвигает от меня парня.

— Эй! — возмущённо на него смотрю.

— С тобой позже разберусь. Отошла, — бросает сквозь зубы.

Впадаю в ступор, услышав это.

— Абрамыч, чё такое?

Паша пытается спокойно разрулить ситуацию, но, похоже, тихо-мирно выйти из неё уже не выйдет.

— Ты мне объясни, «друг», — почти выплёвывает это слово, толкая его в грудь.

— Не заводись, лады? Тут гости, — Горький призывает товарища к здравому смыслу, но какой там!

— Плевать мне на твоих гостей. Какого икса ты опять с ней танцуешь? — выпаливает ядовито.

— Тебя это не касается! — сердито восклицаю, однако Марсель меня как будто не слышит. Продолжает надвигаться на Пашу.

— Сначала в школе подкатил, теперь это. Чё за херня?

— Подкатил? — Паша выгибает бровь.

— А как эту дичь ещё назвать?

— Ты давай предъявы кидай обоснованно, — хмуро отзывается брюнет.

— Я щас обосную, — кивает Абрамов, в следующую секунду на него бросаясь.

— Стой! — пытаюсь схватить его за футболку, но ткань выскальзывает из пальцев.

Что тут начинается… Кошмар!

Сперва Марсель бьёт Пашу. Затем Паша, разозлившись, тоже бьёт его по лицу.

— Перестаньте! — пытаюсь перекричать музыку.

А эти двое… Они остервенело дерутся. Катаются по полу и поочерёдно дубасят друг друга. У обоих ведь дури с лихвой.

— Марсель!

Хочу вмешаться, но Ромасенко хватает меня сзади, не позволяя осуществить задуманное.

— Отпусти! — отчаянно вырываюсь, пока Максим оттаскивает назад.

— Не лезь, Джугели! Наделала делов итак уже.

— Марсель, прекрати! — ору во всё горло.

Мне так страшно! Я и представить не могла, что он посмеет устроить нечто подобное здесь, на дне рождения собственного друга.

— Помогите, ребят! — слышу взволнованный голос Филатовой.

— Разнимите их, пожалуйста! — молю со слезами на глазах, и под конец песни это, к счастью, происходит. На помощь приходят Петров, Свободный, Котов и Чижов.

Денис тащит Абрамова к выходу из гостиной. Последние двое остаются с Горьким.

— Угомонилась, мать твою!

— Отстань от меня!

Наступаю Ромасенко шпилькой на ногу и под аккомпанемент отборной нецензурной брани получаю долгожданную свободу.

Протискиваюсь сквозь толпу.

Вижу, что именинник сидит на полу, прижимая ладонь к носу.

У него кровь…

Господи! Всё из-за меня! Это я виновата!

Филатова даёт ему платок. Чижов наклоняется. Что-то спрашивает.

Это последнее, что визуально перерабатываю. Потому что дальше я направляюсь на улицу. Именно туда, куда Денис повёл зачинщика драки.

Бах-бах-бах.

Сердце нещадно тарабанит о рёбра.

Дрожу вся. Трясусь. Плачу. Катятся по щекам жгучие слёзы.

Поделиться с друзьями: