Запретная Родина

– Но как они нашли это место? – спросил Крис.

– Отправились на зов Властителя Стихий, монстра Атры.

– О! – заволновалась Аверина. – Возможно, это один из ушедший на покой Хранителей прошлого! Если он и правда жив и готов пойти на контакт, у белых странников появится шанс…

– Какой?

– По легенде, если после девяти циклов у одной из сторон будет перевес в битвах, воцарится мир и Цикл исчезнет.

– То есть может появится Темный Промежуток?

– Именно. Сейчас как раз Девятый Цикл начался, так что у нас равные шансы.

– Разве темные тоже побеждали?

– Да. В Пятом Цикле, когда была уничтожена Ацура.

– Это один из Изначальных миров?

– Планета верков, родина Гура. Тогда выжил один из темных. Он смог выбраться с поля и куда-то скрылся. Наши Старейшины считают, что он жив до сих пор и ждет последнего Цикла, чтобы помочь темным одержать Последнюю победу. Историю той битвы у нас каждый знает.

– Расскажешь? – попросил Эван. – Чтобы мы тоже знали на всякий случай.

Аверина кивнула.

– Их было четыре брата – не кровных, но связанных узами тьмы. Двое – Михаил Белый и Алексей Ром родились на Земле. Бард Изгой пришел с Атории. Он был сильным магом, могущим приказывать стихиям. Четвертый родился в далеком маленьком мире, у которого не было названия. Они дали ему прозвище Перекат за способность искажать пространство…

– Кириан! – воскликнула я. – Он так умел! И ты, Алеард.

– Это одна из опаснейших способностей, – сказала Аверина. – До сих пор атальмы спорят, как называть носителя дара – Воином, Разрушителем или Щитом.

– Гур сказал, что у дара Создателя нет отрицательного развития.

– Потому что Творцы могут возвращать погибшие миры, создавать новые или изменять существующие. Воинам-метателям такое не под силу, хотя они тоже управляют энергиями. Сходство очевидно, но это два разных дара. Однако Создатели часто являются и Метателями. Ты не пробовал использовать пространство как оружие, Алеард?

– Пробовал. Получалось. Но я заметил, что от этого образуются раны, которые потом нелегко залатать. Если оставить их кровоточить, пространство может начать засасывать потоки жизненных сил. Так появляются пространственные аномалии, где ход энергий нарушен.

– Именно! – кивнула Аверина. – Потому что Метатели, в отличие от Творцов, не способны излечить пространство. Они могут перестроить его, перекроить, но не воссоздать. Так вот Перекат был и остается одним из страшнейших Разрушителей, и считается, что именно он сумел спастись.

– А что битва?

– Как всегда погибло много сильных странников, но так как с поля выбрался темный, победа была за черными бродягами. Остальные провалились в Пропасть или умерли. Может, кого-то и на Границу выкинуло, этого я не знаю.

– Но разве Промежуток хочет, чтобы воцарилась тьма? – нахмурился Ойло. – Если темные снова победят, он станет иным – мрачным, злым, недружелюбным?

– Летописи Атальмейна говорят, что для Промежутка мы все равны. Он не отдает предпочтения кому бы то ни было.

– А вот и неправда. Я слышал от темных, что он неохотно им помогает, – сказал

Рэйд. – Когда был в заточении, я вообще многого наслушался. Они думали, что мне не выбраться живым, вот и болтали без опаски.

– Я верю, что на самом деле Промежуток склонен хранить миры от зла, что он чувствует его также остро, как люди, – сказала Аверина. – Но Старейшины считают иначе. Поэтому они и создают щиты вокруг Атальмейна, боясь, что Цикл будет проигран, и Изначальные миры попадут под гнет Недохрона.

– Умирают раньше смерти, – подсказал Ойло.

– Просто темных становится все больше, и они все сильнее, – грустно улыбнулась Аверина.

– Но и белые не лыком шиты!

– Делаем выводы: нам предстоит решить, отдавать ли жизни за Цикл и равновесие миров или отсиживаться дома, ожидая исхода, – сказал Кристиан. – А если никто не захочет сражаться?

– Такого не бывало. Хранитель и Недохрон все равно придут на поле. Но битва будет еще нескоро, – сказала Аверина. – Через пару десятков лет, уж точно не раньше. Согласно прогнозам, этот Цикл будет коротким, но бывали и такие, что растянулись на тысячи лет.

– Ясно.

– А мне вот нет, – хмыкнул Ойло. – Что-то я не вижу логики. Зачем Промежутку эти битвы, к чему отдавать кому-то предпочтение, если он не видит разницы между добром и злом?

– В том и дело, что он питается нашими чувствами. Промежуток настраивается, словно огромный механизм. У нас у всех он разный, но все равно один. Представь необъятное существо, в котором вместо крови текут жизни, вместо сердца стучат наши сердца, и миллиарды душ бродяг – это лишь крохотные составляющие его огромной души. Без людей не было бы Промежутка, и смерть каждого бродяги, будь он темным или светлым, это потеря. Старейшины считают, что для него девять Циклов – один большой этап. То есть своего рода еще один Цикл, только другого масштаба. Плюс ко всему Промежуток должен считаться с Пропастью, а ведь есть еще Граница…

– У меня от обилия информации мозги закипели, – рассмеялся Ойло. – Что за Граница?

– Не могу сказать. О ней у нас знают крайне мало. Это область между Промежутком, мирами и Пропастью. Это нечто непознанное. Кошмар или греза, где законы реальных миров не властны. Если бы мы могли использовать энергию Границы, то непременно победили бы. Но никто не знает даже как попасть туда.

– Все сложнее становится, – вздохнул Эван. – Вот они где, веревки эти…

– Мы можем просто жить и копить силы, – сказала я.

– На Трогии, – подхватил Ойло. – Как думаете, она уже доступна? Сгусток-то провалился куда следует!

– Вот отметим этакое дело – и проверим, – сказал Кристиан. – Но я чувствую ее. Кстати, еще я смог настроиться на Землю. Скоро сможем попасть на родину, ребят!

Мы закивали, но я гораздо больше хотела увидеть закрытый мир огня. Конечно, и обнять маму мне тоже хотелось, однако, зная, что семье ничто не угрожает, я на Землю не торопилась.

Мы говорили допоздна. Обо всем, не только о битвах и судьбе Промежутка. Как-то так получилось, что начали обсуждать жизни друг друга, и первым под раздачу попал Ойло. Учитывая, что трог никогда не был стеснительным, на вопросы он отвечал охотно и весело.

– Я старался не сидеть на месте, много плавал, (хотя ненавижу аргонские торговые суда!) и таскался по материку, суя нос всюду, куда он помещался. Фрэйа уже знает, как часто меня за него кусали, но боль поддерживала в теле жизнь, восстанавливала чувства, которые я тщательно стирал, думая, что будет лучше каждый день начинать с чистого листа. Видите ли, мертвый полуостров обладает мощной отрицательной энергетикой. Родившись там, ты потом долго несешь этот заряд. Только начав путешествовать, я оставил какую-то его часть в Промежутке. Полагаю, что и Пропасть тоже окрашивает людей в черный.