Запретная Родина

С Алеардом, Крисом и Марком пришла Габриэль. Я в который раз восхитилась ее изящной, особенной красотой. Ни у кого не видела таких желтых глаз, такой грации. Девушка была одета в ярко-синее длинное платье с корсетом, длинные волосы заплетены в одну толстую косу. Ее чувство изменилось – сердце больше не сковывали страх и отчаяние. Она действительно впитала силу, но я знала, что девушке все равно нельзя надолго оставаться на Атории.

– Всем добрый день! – улыбнулась Габриэль.

Мы поздоровались, и Крис наскоро перехватил кусок пирога.

– Начинайте без меня. Я закину ребят и вернусь.

Никогда не обедала за таким длинным столом! Мы заняли лишь один его конец, да и смены блюд, о которой со смехом рассказывал Маир, не было. Всё стояло разом: что хочешь, то и бери. Пили в основном воду, но Питер, привычный к винам, опустошал принесенный Ларом графин. Когда Крис вернулся, мы только-только приступили к рагу.

– Все хорошо?

– О, да. Они счастливы. Минут через тридцать пойду забирать. Разве что переместиться было трудно, там прочные заслоны кругом. Пришлось брать штурмом, но могу сказать с уверенностью – обычный странник на Атру вряд ли проникнет с легкостью. Единственный вариант – это так называемые колодцы, которые соединяются между собой подземными ходами. В них живет магия Промежутка. Протяженность их велика, но в таких катакомбах и заблудиться недолго.

Когда с обедом было покончено, мы отправились в гостиную. Предстояло обсудить произошедшее и спланировать дальнейшие действия. И я должна была набраться решимости и рассказать о битве. Меня окружали друзья, но возвращаться к страшным воспоминаниям не очень-то хотелось.

– Может, потом? – предложил Ойло, видя, что я нервничаю.

– Нет. Я поделюсь памятью, ведь мы вместе начали этот путь. Все в прошлом, но пусть толика страха навсегда останется со мной – в назидание.

Я взяла Алеарда за руку и закрыла глаза. Кошмар занял всего несколько мгновений.

– Значит, он теперь там, где должен быть, – сказал Эван.

– И Трогия достанется нам, – уверенно заявил Питер.

– Спасибо, что поделилась, Фрэйа, – теплая ладонь Аверины накрыла мою руку.

– Мы справились вместе, – поспешила сказать я. – Спасибо вам, что были рядом.

– Мы рядом валялись, ага, – мрачно усмехнулся Ойло. – Ты прости, что оставили на тебя это…

– Давайте не будем ни за что просить прощения, – сказала я и улыбнулась парню. – Все было, прошло, и друг без друга нам бы несдобровать.

– Фрэйа права, но и Ойло прав тоже. Тот бой – ее, Алеарда и Кириана, – сказал Крис. – И мы, конечно, валялись по разным углам… Но убери кого-то одного – и могли бы вовсе не справиться. Это жестокий урок. Порой и десятка странников едва хватит, чтобы одного злодея победить.

– Знаете, сейчас, снова пережив битву, я не могу точно сказать, был ли он на сто процентов злым. Он старался изо всех сил доказать свою жестокость, но от меня не укрылось его отчаяние. Возможно даже, он надеялся умереть, и гнев его был вызван тем, что для таких застрявших во времени странников нет приятной и звучной пустоты, только Пропасть с ее смертельным холодом и мраком. – Я вздохнула. – Он просто устал. Представьте, что хотите спать и видеть сны, но не можете, и реальный мир давит, давит безжалостно, а время тянется бесконечно, и просить о пощаде некого.

– Ты жалеешь его? – удивился Питер.

– Я пытаюсь его понять.

– Зачем?

– Я должна. Врага нужно знать. Как бы он ни страдал, ни мучился, он не друг мне, и, даже проявляя понимание к его боли, я не пощажу другого такого же темного. Но, возможно, когда-нибудь мы осознаем темные энергии, и тогда сможем наладить контакт с черными странниками.

– И я думал об этом, – кивнул Алеард. – Для чего даны подобные дары? Почему есть Упыри и Поглотители? И честно ли всех их считать недругами?

– Если темный не ударит первым, я готов поболтать, – сказал Ойло. – А так – извините. И сколько еще таких сгустков будет на нашем пути? Пока ты ему «привет», он тебе по щам! Знаю уж, проходил через это.

– Когда-то были так называемые «метисы», – сказала Аверина. – Они сочетают в себе и темное, и светлое.

– А сейчас?

– Сейчас их почти не осталось. Я слышала от Онана об одном. Кажется, его зовут Владрик. Есть странники, которые владеют несколькими дарами, но обычно ни один нормально не развит. Три-четыре – это уже предел. Но Владрик отлично знает все свои дары, а у него их, судя по всему, шесть или семь. Он способный, упертый и удивительно сильный. Не знаю, правда, на чьей он стороне.

– Снова эти стороны, – сказал Эван. – Обязательно разделяться на два лагеря?

– Как бы мы ни противились выбору, его все равно придется сделать, – отозвалась Аверина. – От самого начала Цикла Промежуток ведет счет добрым и злым делам, чтобы потом, в конце, определить человека в одну из армий.

– Бред! – проворчал Питер. – А если я не хочу воевать вовсе?

– Тебя не заставят. Про таких странников говорят «серые». Они не хотят вмешиваться в ход истории и быть ее частью. Одни – из страха, другие – потому что не могут причинить вред даже отъявленным негодяям. Некоторые не хотят бросать семью, ведь после битвы Промежуток закрывается.

– Ава, расскажи, наконец, о полном ходе Цикла, – попросил Кристиан. – Чего нам ждать?

– Ну… Собственно, исключая Первый и Пятый Циклы, они все были похожи. Отличаются только длительностью и цветом. Начало Цикла знаменуется выбросом энергии, и – осознанно или нет – светлые и темные странники ее собирают. Подобное притягивается к подобному – так, например, и вы создали лабораторию на Тасуле, чтобы там можно было собираться вместе и обсуждать предстоящие дела. У темных тоже есть свой лагерь, и наверняка он хорошо укреплен всеми видами чар. Чаще всего к концу Цикла рождается Недохрон – властелин темных бродяг. Он поведет их в битву, а Бури поведет нас. Души стремятся прочь из Пропасти, чтобы принять участие в сражении. Армии немногочисленны, большинство предпочитает отсиживаться на родине, чтобы не потеряться во времени и пространстве, когда Промежуток захлопнется.

– Главный вопрос: зачем эта битва нужна? Она происходит по воле Промежутка?

– Считается, что без нее не будет запущен новый Цикл, – кивнула Аверина. – Поверьте, Промежутку не нужны бессмысленные жертвы, но он стремиться наладить баланс.

– Почему никто не может победить?

– В Первом Цикле, миллионы лет назад, победили белые странники. Их двое выжило, и от них пошла история Промежутка. На самом деле мы понятия не имеем, был ли тот Цикл Первым, но ведем счет именно от него. Они были атальмами, эти ребята, и, хотя у нас этим гордятся, а все равно запрещают любому из сообщества Атальмейн соваться на Поле Разлома. Это место, где сражаются две армии. Испокон веков они встречаются именно там, но где именно оно находится, никто не знает.

– На Атории, кажется, – сказала я, вспомнив рассказ Габриэль об их путешествии в горы. – За Чертой Запретных гор. Это огромное плато с разломом посередине, окруженное могущественной силой. Время течет там иначе, или вовсе стоит.

– Они там были?! – воскликнула Аверина. – Невозможно!

– Смотрели на него издалека, – ответила я, вспоминая подробности. – Находясь там, просто чувствуешь, что дальше идти нельзя. Чтобы добраться до этого поля, приходится миновать труднопроходимую область, не подчиняющуюся законам этого мира. Полагаю даже, что она не похожа ни на какой другой реальный мир, ибо движется и течет постоянно, перекраивая себя много раз за сутки. Впрочем, понятие дня и ночи там тоже искажается. Так говорила Габи.