Запретные удовольствия
Шрифт:
Дима несколько удивленно покачал головой и приподнял одну бровь.
– Ну-ка, кто здесь?
– спросила я в немую тишину квартиры. Кабанчик?..
– Я здесь, - хрипло и очень тихо откликнулся кто-то незнакомый. Помогите! Умираю!
– Он пытался кричать, не в силах повысить сорванный голос.
Мы быстро оказались в гостиной.
Рядом с балконной дверью, под окном, к батарее был привязан человек.
Он действительно умирал - когда я отвязала его, мы с ужасом разрезали твердую, спекшуюся ткань пиджака и рубашки, под которыми взгляду предстала бордовая спина с тремя черными полосами ожогов от батареи.
Я
– Лежите спокойно, - сказала я, не дотрагиваясь до ужасной спины и не в силах отвести от нее взгляд.
– Сейчас я вам помогу.
– Пожалуйста, - простонал он, трясясь мелкой дрожью.
– Я тут уже два дня кричу, и никто не приходит!
– Кажется, он плакал, судорожно всхлипывая.
– Сергей! Вызывай "Скорую"!
– приказала я, потом повернулась к Диме: - Ну?
– Вот, хороший крем, лечебный.
– И подал мне небольшую баночку.
– Сейчас будет очень больно, можете кричать.
– И, зачерпнув все, что было в баночке, в одну пригоршню, я стала втирать ее, как могла осторожно, в его искалеченную спину.
Он не кричал и не дергался, его только трясло; через несколько секунд я поняла, почему: его спина уже не реагировала на боль. Возможно, навсегда.
От блестящего крема она стала еще более отвратительной.
– Терпите, - сказала я, - сейчас за вами приедет "Скорая". Только прошу вас, расскажите, что здесь произошло.
– Я работник органов, - произнес Сергей, приседая и подкладывая шелковую подушечку под голову мужчине.
– Если вы в силах, помогите следствию... всем, чем можете.
Мужчина сглотнул, после чего я велела ему выпить немного подсолнечного масла, и рассказал нам вот что:
– Меня зовут Гена, я из лаборатории подводных волжских исследований. Меня пригласили сюда для частной консультации, обещали большие деньги. Я эту консультацию дал, там был еще известный профессор Куролесов. Но потом они меня не отпустили: сказали, что готовится покушение на губернатора, они должны его предотвратить, что моя помощь неоценима и ради моего же блага мне придется подождать здесь несколько часов. Я не согласился, и они меня скрутили. Привязали к батарее и оставили. А к вечеру она стала горячей, подключили отопление. Я кричал всю ночь, но тут очень толстые стены или очень подлые люди живут.
– Он судорожно вздохнул, подавляя рыдание и сдерживая дрожь.
– Потом, к утру, его отключили снова.
– Какого вида консультацию вы им давали?
– спросила я, вынув блокнотик.
– У меня с собой был план нескольких речных теплоходов, они отобрали; еще я рассказал о том, как устроена система двигателей, о безопасности, о пожарах, еще о иерархии в команде... это так важно?..
– Очень, постарайтесь вспомнить. Особенно вот что: был ли среди этих теплоходов план "Максима Горького"?
Он замолчал, и звенящая тишина обступила нас.
– А, да. Был. Они про него спрашивали с особым интересом. А еще они спрашивали про аварии и катастрофы, про затонувшие теплоходы и так далее. Как все это выглядит, как и откуда в случае аварии подаются сигналы на берег, вызываются спасательные команды...
– Они уже подъехали, - сообщил Дима, все это время наблюдавший за окном.
– Я прячусь.
– Я с тобой!
– сказала я, вставая.
– Простите,
– Их не было, - объяснил Сергей, наклоняясь к мужчине.
– Вас спас и вызвал "Скорую" я. Я один, потому что преступники не должны узнать этих людей в лицо. Вы поможете нам?
– Хорошо, - прохрипел тот. В этот момент в дверь позвонили. Мы с Димой спрятались в спальне, которая по совместительству оказалась еще и рабочим кабинетом: здесь были велотренажер, беговая дорожка, а также небольшой рабочий стол, который я быстро разобрала на ящики.
Слушая приглушенные разговоры в гостиной, я просматривала документы, деньги, безделушки, и так далее, и тому подобное.
Первая же находка оказалась самой важной и, по сути, единственной реально ценной для этого дела - дневник хозяина квартиры, тетрадь в твердой обложке, имеющая свой замочек, специальная тетрадь для дневников и иных конфиденциальных записей. Этот замочек Дима просто "снял".
Большую часть дневника занимали описания любовных похождений молодого мужчины двадцати трех лет, Артема Карасикова, который явно отличался умом и сообразительностью.
Также дневник содержал подробные описания нескольких десятков дел, которые молодой человек проворачивал в одиночестве или со своими "друзьями", в число которых входила "банда солнцевских" - Быр, Кость, Влад... памятные имена.
В список "дел" входили несколько мошенничеств с документами, но в основном это были хитроумные аферы, построенные на шантаже. Да, этот Артем Карасиков явно представлял из себя натуру неординарную, цепкую и изобретательную. Хитрости и коварства ему было не занимать.
Последние страницы документального труда, который впору было бы посвятить Верховному или Конституционному суду России, были заполнены весьма любопытными измышлениями о том, каким образом Батыров и Расстригов собрали некую сумму денег, которая тут же и приводилась. Увидев ее и быстренько прочитав комментарии, я сглотнула, побледнела и решила, что никогда впредь не стану думать или рассуждать насчет бедности нашей страны.
На те деньги, которые ехали собирать наши дельцы, можно было бы купить, скажем, Монако. Вместе с царственным родом.
– Уехали, - доложил Сергей, входя к нам, - увезли беднягу. Сказали, жить будет, даже спина через полгода станет как новенькая. Я вызвал милицию, давайте отсюда сматываться! Нас и так бабушка запомнила!
Оставив букет из восемнадцати роз на видном месте в спальне, мы спешно покинули здание.
Старушки на скамье не оказалось, из двора мы выходили по одному, чтобы никто не мог сказать, что видел входящих и выходящих троих; Сергей шел последним, и как раз мимо него промчалась "мигалка".
– Итак?
– вопросительно проронил Сергей по дороге к Маслову.
– К чему мы пришли?
– К дневнику, - ответила я, похлопав по раздувшейся сумочке, - там написано очень много интересного.
– Чего же именно?
– спросил киллер, зыркая глазами вокруг.
– Вы знаете, как созревает гречиха?
– Ты что, спятила?
– Нет, вы ответьте: знаете, как созревает гречиха, как ее завозят, как продают?
– В поле она созревает, ее крестьяне убирают, на машинах на рынок завозят, на рынке продают!
– сердито ответил Сергей.
– Дальше что?!