Запретный мир

Юрик сузил глаза.

– А чего тебе надо? – спросил он вкрадчиво.

– Сам знаешь чего, – прогудел Витюня. – Домой надо. Меня на стройке ждут. Ход назад искать надо… – Он помолчал и добавил с угрозой: – А ты, значит, развлекаешься…

– Да?

– Да.

– Ну ты, блин, даешь… – Юрик прищелкнул языком как бы в удовольствии и воззрился на Витюню с неподдельным интересом. – Сколько лет живу, а такого тормоза впервые вижу. Я тебе, Носолом, о чем талдычил, а? Даром они нас тут держат, как ты думаешь?..

– За Носолома ответишь, – предупредил Витюня.

– Что?.. Ну и отвечу. Это для нас развлекаловка, а они тут, представь себе, серьезным делом заняты. Для них это жизнь, а не кунсткамера, ферштейн? Ясен пень, вождь воевать хочет, я только пока не усек, с кем. А ты – великий воин Вит-Юн, понял? А я менее великий, но тоже ничего себе воин Юр-Рик, уяснил наконец? Иначе кому мы тут нужны, тунеядцы, сам прикинь. Пристукнут – вякнуть не успеешь. Медный век, дикие нравы.

Опершись на лом, Витюня надолго задумался. Как назло, мысли в голове вертелись все больше какие-то мелкие, да и те при попытке их ухватить распадались на клочки. Ни к селу ни к городу вспомнилось, как однажды на тренировке покатилась с грозным гулом неудачно брошенная на помост штанга и как бежал от нее тренер… И как потом в незамысловатых выражениях высказал Витюне все, что о нем думает.

– Нет, ну ты скажи, – в басе бывшего штангиста впервые прорезались жалобные нотки, – какое сегодня хоть число?

– А черт его знает, – беззаботно ответил Юрик. – Лето… Слепни вон. Растительность…

– А год?

– Первый.

– Нашей эры? – Витюню качнуло.

– Угу. Нашей с тобой, фельдмаршал, эры. Как попали сюда, так и первый год. У местных, по-моему, вообще никакого летосчисления нет. А следующий год, значит, вторым будет…

Рука сама собою сжала лом.

– Какой еще следующий год?!

Но Юрик сидел себе спокойненько и не ведал о нависшей опасности.

– Фельдмаршал, ты меня удивляешь… Ты предложи, а я послушаю. Чего ты хочешь: поймать того паренька, что шаманит, пригрозить свернуть малолетке шею и потребовать, чтобы он открыл лазейку в наш мир? Ну предположим, он это умеет… Что дальше?

– А то… – пробубнил Витюня. – Чтобы, значит, открыл.

– Хорошая мысль, – похвалил Юрик. – Я уже об этом думал. Допустим, мы его заставили, он открыл, ты шагнул… На какой высоте ты сюда провалился?

Витюня попытался вспомнить.

– Этажа возле шестого, наверное…

– Значит, тебе еще лететь и лететь. А мне тем более: высота была под тысячу. Шагнул – порхай, птаха, как умеешь. За парашютом-то мне сбегать не дадут, ежу понятно. Если он там вообще еще висит…

Витюня поскреб пятерней короткую смоляную бороду и открыл рот. Надо было как-то возразить, но он не знал – как.

– Усек, – упредил, усмехнувшись, Юрик. – Хочешь сказать, что проходов в наш мир не два, а больше? Может, и так, чего не знаю, о том не спорю. А ты уверен, что мальчишка откроет нужный лаз? Не проверишь же, блин, пока не влезешь. Ну и обломись. Закинет тебя в какую-нибудь абиссаль, окажешься на дне Марианского желоба или, к примеру, на альфе Центавра, а оно тебе надо?

Витюня аж позавидовал напарнику: знал, знал Юр-Рик умные слова… Но, оглядев в который раз субтильную фигурку «ничего себе воина» в безобразно грязном комбинезоне, завидовать перестал.

– Делать-то что?

– Для начала не злить туземцев, – объявил Юрик, – и быть полезными. Нужна вождю боеспособная армия – он ее получит. Драться, наверное, тоже придется, но это уж мы как-нибудь… Особенно ты, батыр. Что нам нужнее всего? Информация. Я вон позавчера намылился было прогуляться на ту гору, где ты ломиком махал, хотел, понимаешь, посмотреть на место, где тот пацан шаманил, – так меня с полдороги завернули. А почему? Доверия нет. Закорешимся как следует с местными – с нами совсем другой разговор будет, это я тебе говорю. Вот тогда и подумаем, как и что… – Юрик лениво потянулся и вдруг вперился в точку, движущуюся к «полигону» со стороны селения. – О, глянь! Не иначе опять генералиссимус пожаловал. С инспекцией.

– Кто-кто?

– Ну вождь… Верховный главнокомандующий, – вздохнул Юрик, вставая. – Все, антракт окончен. Фаланга, стройся! – заорал он. – Эй, вы там!.. Уйша мелькан! Кому сказал?.. Ста-а-ановись! Фронтом к лесу, усекли?.. Не так! К лесу передом, ко мне задом, здай кышун!..

– Это не вождь, – низко прогудел Витюня, в свою очередь всмотревшись. – Это еще кто-то…

– Да? А точно… Эй, фаланга, отбой! Ра-азойдись! – Юрик замахал руками и снова сел. – Не отдохнул совсем, – пожаловался он. – С утра на ногах, как заведенный, а этим хоть бы хны. Выносливые… Слышь, батыр, может, ты их пока подрессируешь, а? Дело простое.

– Сам дрессируй, – отозвался Витюня. – Я языков не знаю.

– Я, что ли, знаю? Так, сотню-другую слов… Ничего, понимают. Когда приспичит, и с павианом объяснишься. Вон пацанва гляди как прислушивается…

Действительно, стайка мальчишек сугубо допризывного возраста, не решаясь приблизиться вплотную, держалась на дистанции слышимости и проявляла к беседе двух выходцев из чужого мира повышенное внимание.

– Этак раньше они нас понимать начнут, чем мы их… Ты гляди поменьше выражайся – зачем детей портить?

– Голова от тебя болит, – пожаловался Витюня. – Трепло.

– А ты радуйся, – посоветовал Юрик и хмыкнул. – Раз голова болит, значит, она есть. – Он ловко завладел кувшином, потряс его, прислушался к плеску, сделал большой глоток и вернул посудину Витюне: – На, батыр. По-братски: тебе половина и мне половина.

– Их двое, – кивнул Витюня на приближающуюся по хорошо набитой тропе точку, и теперь стало видно, что точек и вправду две. – Вроде к нам…

– Ну и наплевать, – легкомысленно сказал Юрик. – Хотя нет… Пива нам не несут?

– Не вижу. Нет, кажется.

– Тогда наплевать.

– Нет, ты мне вот что скажи, – не выдержав, взмолился Витюня. – Искать нас должны или нет?!

Юрик прищурился.

– Кто это тебя станет искать?

– Ну… милиция.

– Жди. Чего ради?

– Как это? – Витюня возмутился. – Пропали же люди…

– Ну и объявят в розыск. Легче тебе с того? – Юрик поднял бровь в недоумении. – Канал-то проникновения невидим и вообще закрыт. Даже если вычислят точку, где ты пропал с глаз… Думаешь, Али-Баба в фуражке наставит ствол на пустое место и заорет Сезаму: «Лежать, сука, руки за голову»? Ха!

Опять помолчали. Юрик принялся жевать травинку. Солнце палило. Витюня окончательно распахнул телогрейку, скинул валенки и с завистью смотрел на Юрика, давно уже сменившего свои ботинки на местную кожаную обувку – нечто вроде мягких мокасин, перевязанных ремешками у щиколоток. Вот ведь отхватил себе где-то. Шустрый… Попросить, что ли, у местных себе такие же? М-м… Несолидно как-то, да поди еще на пальцах объясни туземцам, чего от них хотят… Сказать Юрику, чтобы попросил он? Он-то сделает, но непременно полдня будет изгаляться да скалить зубы. Обидно, но не бить же за это убогого!..