Запретный предел

— Илонна не преувеличила ваше мастерство, — сказал Фиррис. — Я рад, что она попала в надёжные руки.

— Мастер, вы не возражаете, если я попрошу вас показать тот укол на противоходе? Я его едва парировал. Разумеется, если у вас найдётся для этого время.

— Для этого у меня время всегда найдётся, — широко улыбнулся вампир. — Тем более, что теперь мы с вами будем видеться довольно часто.

Оквальд и Дилль недоумевающе посмотрели на Фирриса. Гроссмейстер пояснил:

— В связи с тем, что в Академию ожидается прибытие большого количества новых магов, я попросил мастера поработать наставником по физической подготовке.

Дилль уже знал, что Оквальда гроссмейстер назначил наставником по медитации вместо покойного Китана. Оквальд с довольным видом улыбнулся, но тут же нахмурился.

— М-м, ваша премудрость, вы упомянули о большом количестве магов?

— Да, — спокойно сказал Адельядо. — Я ожидаю, что уже в ближайший месяц они начнут прибывать к нам.

— Но почему?

— Потому что архиепископ Одборгский, избранный на днях на Конклаве предстателем Единого и признанный прижизненным святым, объявил магам священную войну.

— И вы так спокойно говорите о предстоящей войне магии и церкви? — вскричал Оквальд.

— А чего мне нервничать? Это я надоумил Одборга.

Дилля пояснение гроссмейстера запутало ещё больше. Оквальда, судя по всему, тоже. Нугейр и Фиррис заинтересованно поглядывали на первого мага Ситгара, но молчали.

— Оквальд, ты во мне глазом дырку протрёшь, — раздражённо сказал Адельядо. — Что тут непонятного? Одборг пошёл проторенной Бронкуром дорожкой, подмял под себя это сборище длиннополых и заставил церковников ополчиться на магов. А они, разумеется, с радостью согласились. Теперь и тилисская Академия, и мироттийская Колыбель магии, окажутся на осадном положении. И единственным местом, где маги смогут продолжать работать, творить заклинания и чувствовать себя в безопасности, будет Ситгар, потому что Одборг заявил, что он сумеет управиться с нечестивыми подражателями Бога. Разумеется, ему поверили и подчинились — после призыва Божьего огня, в котором сгорел Бронкур и все боевые клирики Миротии, никто не осмелился возражать Одборгу. Так что, Ситгар вскоре станет единственной державой, имеющей магов. А мы, объединившись, сможем более уверенно противостоять нападкам.

Дилль удивлённо подумал, насколько всё-таки расчётливый и изворотливый Адельядо. Он умудрился использовать в роли союзника врагов магии — церковь. Интересно, какие будут физиономии у высших священников, когда они поймут, что вместо уничтожения магов они добились их объединения и усиления?

— Вот почему мне остро необходимо, чтобы сейчас все самые важные посты в Академии заняли люди, которым можно доверять. Я не желаю, чтобы приехавшие маги начали плести за моей спиной интриги. Кстати, мастер Фиррис, если это неприятно, что я включил вас в число людей, скажите, не стесняйтесь.

— Не беспокойтесь, гроссмейстер, мы с вами очень похожи. А вы, если вам сделать нормальные клыки, вполне сойдёте за настоящего старейшину вампиров.

— Мои клыки ничуть не меньше ваших, но не так заметны, — рассмеялся Адельядо. — Итак, господа, теперь позвольте познакомить вас со старейшим магом Академии. Иггер, между прочим, воевал против некромагов в Величайшей битве, и, получается, против ваших предков тоже…

Гроссмейстер повёл вампиров к старику Иггеру. Дилль посмотрел им вслед и отправился было в королевский дворец, чтобы рассказать Илонне о том, кто теперь будет официальным мучителем адептов, когда из двора Академии послышался громкий рёв драконицы. Первой мыслью Дилля было то, что настырный Шехан чем-то напакостил ей, и Гейрге сожрала-таки его. В панике он бросился во двор, но, едва выбежав из дверей, в восторге подпрыгнул. Нет, Гейрге не сожрала чиала Илонны — просто-напросто из яйца проклюнулся крошечный дракон.

Гейрге рыкнула на кота, который слишком близко сунул свою усатую любопытную морду к её детёнышу, и Шехан обиженно прижал уши. Дилль осторожно приблизился, не сомневаясь, что Гейрге и его сейчас шуганёт. Но красная драконица лишь принялась аккуратно обкусывать скорлупу, помогая дракончику выбраться.

Новорожденный дракон был, честно говоря, страшненьким. Чёрно-фиолетового цвета, беззубый, слепой — он походил на слизза с лапами и хвостом. Кожа его была, как отметил Дилль, мягкой, но прямо на глазах начала твердеть и менять цвет. Закончив обламывать скорлупу, Гейрге осторожно нагребла лапой горку из золотых монет и посуды и носом подтолкнула к ней детёныша.

— Гейрге, поздравляю тебя! — негромко, но от души сказал Дилль. — Шехан! Не смей!

Чиал и новорожденный дракон одновременно повернули головы к Диллю. Кот с громким мурчанием улёгся около дракончика и ткнулся в него носом. Дилль даже голову в плечи втянул, ожидая, что сейчас Гейрге прихлопнет надоедливого кота. Но та лишь негромко фыркнула.

Позади скрипнула дверь, и во двор Академии выглянули гроссмейстер и вампиры. Адельядо поймал предупреждающий взгляд Гейрге, остановился и жестом показал Диллю подойти.

— Ты помнишь заклинание кровавого салюта?

— Сказать честно, подзабыл.

— Записывай, если память дырявая, — сварливо сказал Адельядо. — Иггер тебе дал сборник — вот и пополняй его.

— Вы хотите дать салют в честь новорожденного?

— Нет, я хочу, чтобы ты сообщил своей подружке Тринн о том, что детёныш Гейрге благополучно вылупился. Оказывается, заклинание кровавого салюта в твоём исполнении может призывать Тринн. Хотя, скорее, не призвать… но позволяет ей каким-то образом увидеть то, что происходит рядом с тобой. В прошлый раз, к примеру, она видела короля с королевой и всех нас, когда мы стояли около церкви после венчания, — поглядев на изумлённую физиономию Дилля, гроссмейстер усмехнулся. — Удивлён? Я тоже раньше не знал. Так что, давай, действуй. Тринн очень убедительно приказала сообщить ей, что с Гейрге и её новорожденным всё в порядке.

Прослушав слова и повторив пассы, Дилль освежил в памяти заклинание кровавого салюта, после чего под надзором гроссмейстера воспроизвёл его. И когда магия взметнулась ввысь, слизнув по пути пожертвованную ей кровь, в небе появился дракон. Тринн. Дилль с интересом смотрел, как кроваво-красная драконица сделала круг над Академией, снизилась, словно стараясь получше разглядеть новорожденного, а затем взмыла вверх. Выпустив длинную огненную струю, Тринн начала подниматься всё выше и выше, после чего заклинание потеряло силу, и её изображение распалось на тысячи красных осколков.

— Думаю, теперь она удовлетворена, — буркнул гроссмейстер и повернулся к вампирам. — Господа мастера, продолжим нашу экскурсию — мы же собирались наведаться к старейшему магу… Кстати! — Адельядо, как ужаленный, развернулся к Диллю и вперил в него грозный взгляд. — Адепт! Старик едва не прибил меня, когда я произнёс твоё дурацкое «хивапчичи» вслух. Признайся, ты сам его придумал, чтобы злить Иггера? Сейчас мне некогда, но потом я желаю поговорить с тобой. Хивапчичи, хех!

Дилль состроил невинную физиономию, едва удержавшись от улыбки. Так и надо гроссмейстеру, будет знать, как составлять шипящие скороговорки для могучего и уважаемого мага Диллитона. Когда Адельядо и Нугейр с Фиррисом ушли, он поспешил в королевский дворец, чтобы рассказать Илонне о рождении дракона.

Несмотря на все свои заслуги перед Ситгаром, в Академии Дилль по-прежнему был адептом четвёртой ступени, а, значит, карета ему не полагалась. Он отправился во дворец пешком — благо, идти было недалеко. По пути Дилль раздумывал, как назвать новорожденного дракона и согласится ли Гейрге, чтобы люди дали ему имя, а потому не обращал внимания на происходящее на улицах Тирогиса. Когда неподалёку раздались громкие крики и ругань, Дилль вернулся в реальность и посмотрел туда, где несколько стражников молотили кого-то на мостовой древками алебард. Рядом с ними стоял торговец и верещал: