Запятнанное начало

Она чертовски красива, особенно с полным ртом моего члена. Она сосет как шлюха, но эта женщина так далека от этого.

Мои яйца напрягаются, сигнализируя, что пора что-то сделать или закончить. Либо я позволяю ей отсосать у меня и наполняю ее рот спермой, либо кончаю в нее.

Если бы я хотел забыть ее, я бы закончил эту ночь у нее во рту. Но я хочу снова владеть этой тугой маленькой киской.

Я хочу чувствовать, как ее стенки обхватывают мой член, как перчатка, пока я проникаю в нее.

Схватив ее за руку, я поднимаю ее, и она смотрит на меня оленьими глазами, ее губы опухли от моего жестокого наказания ее рта.

Ее сиськи подпрыгивают, а соски сморщились от возбуждения, поэтому я ловлю их большим и указательным пальцами, прежде чем поцеловать ее.

— Ложись на кровать. На четвереньки, задница вверх, — приказываю я, покусывая ее нижнюю губу.

В ответ она снова приближается к моим губам для быстрого поцелуя, который совершенно не похож на те грязные вещи, которые я с ней сделал и все еще планирую сделать.

Поцелуй слишком невинен и целомудрен для меня, но что-то внутри меня жаждет новых моментов, когда она отворачивается и направляется к кровати.

Это напоминание о том, что она не принадлежит моему миру.

Мой ноющий член вот-вот лопнет, я подхожу к ней и натягиваю презерватив. У меня осталось два в упаковке, которые я планирую использовать с ней.

Я прижимаю руку к ее спине и облизываю ее блестящую киску, ведя линию к маленькой дырочке.

Она стонет, когда я провожу в ней языком, и я задаюсь вопросом, стоит ли мне взять ее туда. Могу поспорить, что у нее никогда не было члена в заднице.

Я готов поспорить, что она, вероятно, никогда об этом не думала.

Я начинаю говорить по-итальянски, говоря ей, что хочу трахнуть каждую дырку ее тела. Поскольку она не понимает ни черта, я говорю правду словами, которые, как я знаю, ее напугают. Это слишком сыро и грязно для людей, которые только что встретились.

— Что ты говоришь? — она стонет, поворачиваясь и глядя на меня, ее волосы падают ей на лицо.

Я улыбаюсь ей в ответ и провожу пальцами по молочной плоти ее задницы.

— Я просто обожаю твое тело, женщина.

Она выглядит удивленной. Такая женщина не должна удивляться, услышав такое от кого-то. Это снова меня бесит, потому что ясно, что она так выглядит из-за своего бывшего мужа.

Это нормально. Я исправлю это. Его потеря — моя гребаная выгода. Если бы он не потерял ее, я бы никогда не оказался с ней на руках.

Я хватаю ее за бедра, и она отворачивается, когда я врезаюсь в нее и снова начинаю владеть ее телом.

Я сильно вбиваюсь ее в тугую киску, и она сжимает простыню, стонет и выгибает спину. Это красивое зрелище.

Она представляет собой прекрасное зрелище.

Я в полной мере пользуюсь ее голодным телом, жаждущим внимания, и даю ей хороший удар, в котором она нуждается, клеймя ее внутренности своим членом.

Как я ее не забуду, так и она меня не забудет. Лишь немногие женщины это делают. Когда они заявляют об этом, я знаю, что они лгут, потому что знают, что не ждут от меня ничего, кроме приятного времяпрепровождения.

Я обрушиваюсь на ее тело, и она кричит. Это звук, который я хочу запечатлеть и сохранить навсегда. Звук наполнен удовольствием, которое я ей доставляю. Он наполняет комнату и присоединяется к эротической мелодии наших тел, бьющихся друг о друга.

— Ник! — она снова кричит, но звук моего имени на ее великолепных губах заставляет меня полностью потерять контроль над собой, и я кончаю так сильно, что боюсь, что презерватив может лопнуть.

Мое освобождение вытекает из меня в ее горячий проход, и я почти сожалею о барьере, мешающем моему семени течь в нее.

Я выхожу, и она падает на простыню, ее волосы прилипают к блестящему поту на спине и груди.

Я слезаю с кровати и занимаюсь презервативом в ванной, замечая в зеркале свои взлохмаченные волосы и сияющую кожу, проходя мимо. Я выгляжу так, будто у меня был дикий секс.

Когда я возвращаюсь в комнату и вижу красавицу, лежащую на кровати, я замечаю, что она выглядит так же.

Уже чертова полночь, а я еще не закончил с этой киской. Она застенчиво улыбается мне, когда я ложусь на кровать и ложусь рядом с ней, подхватывая ее на руки.

— Ты выглядишь так, будто хочешь, чтобы я снова тебя трахнул, — поддразниваю я.

— Может быть, так и есть.

— Может быть? — Я тыкаюсь лицом между изгибом ее шеи и плечом, заставляя ее смеяться. — Это звучит неубедительно. Либо ты хочешь, чтобы я снова тебя трахнул, либо нет, богиня.

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Скажи это. — Я хочу услышать грязные слова, исходящие из ее уст с этим сексуальным южным акцентом. — Скажи это, милая Теннесси.

Ее щеки ярко краснеют, а элегантный румянец разливается по ее телу. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

— В любое время, Bellezza.¹

Она смеется громче, когда я подхватываю ее и выношу на балкон в гидромассажную ванну.

Мне почти не требуется времени, чтобы снова затвердеть, и вот я снова беру ее.

Часы на стене показывают пять утра.

Теннесси крепко спит у меня на руках, ее голова покоится у меня на груди, и ее аромат магнолии запечатлевается во мне.

Пора идти. Мне нужно вернуть свою задницу в Лос-Анджелес и вернуться к чертежной доске.

Все стремятся найти Федерико, и я не хочу выглядеть парнем, который не может занять его место.

Если честно, я тоже не хочу выглядеть так, будто не могу заменить отца. Его смерть и смерть моей семьи продолжают преследовать меня, и эта история с Федерико начинает напоминать мне о том времени.

И Антонио, и моя семья были убиты из-за личной вендетты.

Это убийство как из мести, так и из предосторожности, потому что, если Федерико сможет проникнуть и убить кого-либо, связанного с именем Д'Агостино, это означает, что он не так боится их, как следовало бы.

Эта миссия очень сложна, потому что Федерико — умный ублюдок с нужными связями, чтобы скрыть его.

Хотя я его найду. Будьте уверены, его дни в мире живых сочтены.

Теннесси шевелится у меня на руках, но не просыпается.