Запятнанное начало

— Ты просто… — Мой голос затихает, когда я удерживаю себя от того, чтобы сказать ему, что нахожу его очаровательным. Это слишком, и это конец. Нет смысла.

— Что? — Он сжимает сочные губы вместе.

— Другой, — решаю сказать я, почти мечтательно. Мой желудок слегка трепещет, когда его улыбка становится шире.

— Я другой. Но… не в лучшую сторону.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это правда. — Его темные глаза погружают меня в размышление. — Я не думаю, что я бы тебе так сильно понравился, если бы ты знала, насколько я другой.

Опасность — я это чувствую. Вот что он имеет в виду, и это должно меня пугать, но часть меня жаждет этого в нем, потому что я — мотылек, тянущийся к пламени.

Я также не могу себе представить, чтобы мне не нравились все аспекты мужчины, который мог так хорошо со мной обращаться.

— Я в это не верю. — Я заимствую его слова из прошлого вечера, и он проводит большим пальцем по моей щеке.

— Мой номер в твоем телефоне.

— Правда?

— Ага. Если ты будешь в Лос-Анджелесе, дай мне знать.

— Я сделаю это, и если ты будешь в Северной Каролине, дай мне знать. Я делаю лучшее печенье.

Он смеется, обнажая жемчужно-белые зубы.

— Богиня, если я буду в Северной Каролине, я получу от тебя больше, чем просто печенье.

— И это тоже.

Он наклоняется вперед и целует меня, и это похоже на прощальный поцелуй. Как будто навсегда.

Несмотря на то, что мы только что сказали, я не думаю, что когда-нибудь увижу его снова, так что пришло время отойти от фантазий и мужчины и вернуться к своей жизни.

— До свидания, Ник.

— Прощай, милая Теннесси.

Я ухожу и оглядываюсь через плечо, прежде чем пройти через вращающиеся двери.

Он все еще здесь и не ушел, как я думала.

Одна быстрая волна, и я выхожу на свежий ночной воздух.

Снаружи уже ждут такси, так что я просто прыгаю в первое и звоню Джорджии, отъезжая от Маркези.

Она кричит, когда отвечает на звонок, а таксист оглядывается на меня.

— О боже, ты должна мне все рассказать! — она визжит.

— Ты дома? — спрашиваю, отвлекаясь от вопроса.

— Да, женщина, я дома, и со мной все в порядке. Но я хочу услышать о тебе. Скажи мне, что Ник был великолепен.

— Он был потрясающим. — Он был прекрасен, но я здесь, уезжаю от него.

— Что ты сделала?

— Эм… мы просто остались в номере.

Она снова кричит, и это могло быть пятнадцать лет назад, когда нам было шестнадцать и мы учились в старшей школе.

— Теннесси, ты шлюха. Пожалуйста, скажи мне, что тебе понравился каждый дюйм этого мужчины.

— Это так.

— Что дальше?

— Ничего, — отвечаю я слишком быстро. — Дальше ничего нет. Это были хорошие выходные, и я чувствую себя лучше.

Она молчит несколько секунд, затем я слышу ее вздох.

— Хорошо, увидимся через некоторое время. Девочки собираются приехать сюда на твой день рождения. Они сказали позвонить им.

— Хорошо, и я уже скучаю по ним. — Прошли годы, как мы были друг без друга, но пришло время перемен. — Поговорим позже.

— Будь в безопасности.

Мы вешаем трубку, и я кладу телефон обратно в задний карман. Я смотрю в окно и вновь оказываюсь в шкуре неуверенной женщины, которой была несколько дней назад.

Могу поспорить, что у Джорджии не было бы проблем начать все сначала, если бы она была на моем месте. Она всегда была самой сильной и смелой из нас двоих.

Как и тетя Грейс-Энн, ее мама, Джорджия ушла от деревенской жизни и направилась в большой город, чтобы воплотить в жизнь свою мечту о работе на себя.

Мне следовало пойти с ней, но я сделала все, чтобы доставить удовольствие матери.

Итак, когда мама узнала, что я беременна, и сказала, что мне нужно выйти замуж за Курта, я так и сделала.

У нее никогда не будет дочери, которая будет жить жизнью одного родителя, как тетя Грейс-Энн, когда у нее родилась Джорджия.

Если бы я не вышла замуж за Курта и не выбрала путь родителя-одиночки, это выставило бы ее в плохом свете.

В конце концов, в то время мама была женой нового проповедника с репутацией, которой нужно было соответствовать. Она бы сама прокляла меня, если бы я испортила ее репутацию, выглядя как какая-нибудь блудница.

Для нее было тем лучше, что Курт влюбился в меня. Я думаю, что он действительно был влюблен и, возможно, остается. Его родители тоже обожали меня, и это во многом объясняет, почему он хочет, чтобы я вернулась.

Когда мы приближаемся к аэропорту, я лезу в сумку и проверяю, есть ли у меня деньги для водителя. И тут я замечаю, что у меня нет сумочки.

— О Боже, — прохрипела я, пытаясь вернуться назад, когда видела ее в последний раз.

Она была, когда я собирала вещи.

Нет, это было до этого. Я все еще была в комнате Ника.

Должно быть, я оставила ее там.

Я постукиваю по водительскому сидению, чтобы привлечь его внимание. — Мне очень жаль. Я оставила свою сумочку в отеле. Можем ли мы вернуться, пожалуйста?

— Конечно. Сможешь ли ты успеть на рейс?

— Да, я приехала рано, и я не задержусь в отеле слишком долго.

Если только я снова не увижу Ника.

Я могла бы позвонить ему и спросить, не видел ли он мою сумочку, но я не хочу быть странной женщиной и звонить сразу после того, как узнала его номер. Возможно, он пожалеет, что дал его мне.

Он, наверное, уже ушел.

Но… если нет, и я увижу его, когда приеду туда, это было бы здорово.

Глава седьмая

Ник

— Массимо, я собираюсь отправиться в Лос-Анджелес через некоторое время, — говорю я в телефон, балансируя между плечом и ухом, пока собираю вещи. — Мой рейс через два часа. — Мне осталось еще кое-что доделать.

Теннесси оставила здесь свою сумочку. Я посмотрю, есть ли внутри что-нибудь с ее адресом, и отправлю ей.

Я ставлю ее на журнальный столик и иду в спальню, чтобы собрать остальные вещи.

— Все в порядке, — отвечает он тем строгим голосом, которым он известен. — Зарегистрируйся, как только вернешься. Я хочу, чтобы все участвовали в этом. Это продолжается слишком долго.