Зарево. Пекло

– Не нужно, Джон, – дружелюбно, но достаточно твердо ответил Роберт. – Все подробности мы обсудим позднее, когда прибудем на место, осмотримся, и получим развернутый комментарий от всех причастных лиц. А сейчас все собираются, – командир обернулся к нам. – Вам тридцать минут, после чего выдвигаемся. Если зудит задать вопросы о выезде, зададите в дороге. Марш! – и Сборт дал отмашку.

Всё было в суматохе. Военные грузили вещи, оружие, всякие необходимые материалы, обнаруженные на базе, пока Роберт беседовал с Джоном и Виктором в гостиной. Стивен перепроверял списки, трейлер наскоро наполнялся всей добытой утварью. Сара нагрузила Нормана мягкими подушками в расшитых крупными нитками наволочках, и сама аккуратно упаковывала изящную стеклянную вазу с сухоцветами, которая была ею обнаружена в одной из комнат.

Я же, залетев на второй этаж в легком мандраже, стремительно перепроверила свои скудные пожитки. Затянула потуже походный горгоновский рюкзак, помня, что сумка со всякой всячиной все еще валялась на задних сиденьях машины Криса. Мои соседи по комнате так же не медлили; никто не переговаривался, все спешили и торопились, не осознавая до конца, что происходит. Норман с Сарой, наконец вспомнившие про личные вещи и портфели, выскочили из комнаты первыми, поторапливая меня – даже Сэм уже находился внизу, готовый уезжать, – и только я хотела выбежать за ними, как передо мной внезапно возник Льюис. Я отскочила в сторону, как ошпаренная: мужчина с силой захлопнул дверь, скидывая тут же рюкзак на пол и круто разворачиваясь ко мне. Я машинально отступила на несколько шагов назад под тяжелым взглядом горгоновца.

– Какого хера, Шайер?! – процедил он сквозь стиснутые зубы, поведя головой. Если бы взгляд мог испепелять, то горгоновец уже превратил бы меня в горстку пепла. – Что за игры?! Ты вообще в своем уме?

– А ты? Нам нужно торопиться, у меня нет желания…

– Шайер, черт бы тебя драл! – воскликнул Крис, вскидывая руки. – Ты нахрена одна ушла с базы?! Адреналина не хватает?! Приключений ищешь?! – голос мужчины сорвался на рык; я с усилием сглотнула, качая головой. В горле предательски пересохло.

– Не понимаю, о чем ты, – нахмурилась в ответ. Льюис скривился.

– Ты совсем за идиота меня держишь? – внезапно холодно и спокойно спросил он, заглядывая мне в лицо.

– Я выходила из помещения подышать воз…

– Тебя не было во дворе, когда мы прибыли, – отчеканил горгоновец, перебивая меня. – Шайер!.. – Крис стиснул зубы, закрывая лицо одной рукой, а второй упираясь о талию. Теперь я уже явно видела ходящие на его скулах желваки. Льюис открыл лицо, гневно смотря на меня. – Штефани, я первым делом поднялся на точку осмотра, откуда открывается прекрасный вид на всю округу. И представляешь, что я вижу? – он наигранно развел руками. – Тебя, милая, аккуратненько протискивающуюся в ворота!

– Мне было нужно выйти, – сухо отрезала. Отчего-то душили злость и обида. Льюис словно не понимал… Но мне нужно было покинуть это место. Одной. Побороть себя. Ощутить, что жизнь идет дальше. Остаться один на один с собой.

– Нужно было выйти? – воскликнул Льюис. – Нужно было выйти?! Ты какого хера творишь вообще?!

– Перестань повышать на меня голос! – и я сама сорвалась на полурык.

– Да ты вообще думаешь, какой опасности себя подвергаешь?!

– Да тебе какая разница?! – мы уже не говорили. Кричали друг на друга, усиленно жестикулируя.

– Да потому что мне постоянно приходится тебя из всякого дерьма вытаскивать!

– Не вытаскивай! – я махнула с силой рукой. – К черту, слышишь?! К чертовой матери! Я не прошу твоей помощи!

– Ну и отлично!

– Замечательно!

– Превосходно!

– Прекрасно! – и я рванула вперед, намеренно задевая Криса рюкзаком.

Вылететь из комнаты не успела. Горгоновец перехватил меня за руку выше локтя, задерживая на месте.

– Знаешь, для рискованного журналиста ты слишком херово врешь, – и я не знала, что меня разозлило больше: то ли то, что меня отчитывали, как провинившегося котенка, то ли то, что в моем профессионализме усомнились.

– Я прекрасно вру, когда мне это нужно! Но знаешь, милый, самое главное, что для рискованного журналиста я слишком хорошо говорю правду! Так что засунь свою экспрессию и свои поучительства поглубже себе в зад, плевать я на них хотела!

Льюис на секунду оторопел, изогнув бровь. Я дернула руку назад, вырываясь, и почти прошипела, делая шаг на Льюиса.

– Не смей меня хватать за руки. Никогда!

И, круто развернувшись (еще раз ударив рюкзаком горгоновца), я стремглав бросилась прочь из комнаты; промчалась по лестнице, чудом только не упав с нее. Пробежала мимо Михаэля, чуть не сбив его с ног, вылетела на улицу, ничего не замечая перед собой. Мне хотелось ни то плакать, ни то разбить что-нибудь… Но, может даже интуитивно, я подлетела именно к машине Льюиса. Забросила свой рюкзак на заднее сидение и заняла свое законное второе переднее место. От злости из моей головы вылетели абсолютно все мысли о выживших, о том, что нам сейчас вновь предстоит дорога. Я постукивала ногой по полу, шмыгая носом и поглядывая на то, как горгоновцы усаживались по машинам.

Задняя дверь распахнулась; Льюис забросил свой рюкзак, затем уже занимая водительское сидение. Он с силой захлопнул дверь, отчего по всей округе пронеслось эхо, а машину покачнуло. Горгоновец шумно дышал через нос, движения его были резкими и рваными; мужчина завел машину, почти сразу же вызывая Сборта по рации. "Машина 1, Шайер и Льюис. Готовы к выезду".

Я цокнула, скрещивая руки на груди и отворачиваясь к окну. Мотор гудел. Я смотрела на панорамные окна и густо-желтые блики солнечных лучей на светлых стенах здания. В груди защекотало и забилось волнение – в тот миг тревожно воспринималось вновь добровольно броситься в гнетущую неизвестность пути.

Еще через пару минут машины, одна за другой, выехали за пределы территории базы. Машина Роберта первая, за ней следовала наша; потом трейлер, водительское сидение в котором занимал Норман, и заключительной – машина с Михаэлем и Стивеном. Мы свернули направо, на дорогу, которая должны была вывести нас совершенно на другую трассу, существовавшую для меня только серой извилистой полоской на потертой горгоновской карте.

Закрыла глаза, запуская руку в волосы. Половина ночи без сна, изматывающие тренировки и эмоциональная встряска давали о себе знать – чувствовала, как глаза начали слипаться, а голова пошла кругом. Я отвернулась от Криса, кое-как устроилась на сиденье, поджав ноги под грудь.

Страшно ли мне было? Отчасти. Но уверенность в действиях Роберта была сильнее. Впрочем, особенного выбора в сложившихся обстоятельствах я не видела.

Выжившие казались какой-то выдумкой вскипевшего мозга.

 Укутанная в тягучий кофейный аромат, стоявший в машине, под монотонное сопение продолжавшего кипеть Льюиса, я достаточно быстро провалилась в тихий безмятежный сон. Мне ничего не снилось, и впервые за всю жизнь мне было настолько комфортно спать в машине.

***

Поиски проходят в спешке и под нескончаемый шум, доносящийся из-за запертых дверей. Роберт обнаруживает в офисе командира поста ручной рычаг для открытия проезда. Льюис, пройдя по коридорам, находит-таки открытую оружейную. Она почти пуста. Несколько упаковок патронов, пара гранат. Одну пачку патронов подбираю я под столом. Там же, среди сгнивших ошметков и разбросанных вещей, находится металлическая вещица. Только взяв ее в руки понимаю, что это. Штамп для клеймения. И по его состоянию нетрудно догадаться, что им уже пользовались по назначению. Когда переворачиваю штамп, чтобы рассмотреть выпуклые элементы рисунка, то на секунду теряюсь: опять тот же символ. Глаз и извилистые линии. В горле пересыхает, я борюсь с омерзением и желанием бросить вещицу; подсознательно уверена, что клеймо предназначено для человека. 

– Штефани, – окликает меня Роберт, – идем, проезд открыт.

Я, еле стоя на дрожащих ногах, киваю немного невпопад. Кладу клеймо на стол. Поверх бумаг и документов. Бросаю взгляд на изрисованную стену, на коридор со стальными дверьми, в которые продолжают ломиться зараженные (спустя даже время от каждого удара сердце вздрагивает), и спешно устремляюсь прочь, к выходу. После меня уходят и горгоновцы. 

Дрогнула, распахивая глаза и мгновенно выпрямляясь. Плед скатился с моих плеч, я недоуменно посмотрела на него, не припоминая, когда успела укрыться. Пахло сыростью и дождем – за окном стемнело, темное небо затянули серые тучи, мелко моросил дождь, и свежий теплый воздух, проникающий через приоткрытое окно, щекотал нос.