Зарево. Пекло

А там, далеко на полях, стояли несколько ветрогенераторов с неспешно крутящимися лопастями, резко выделяющимися своей белизной на фоне темнеющего неба. Завораживающе. В моем сердце что-то замерло, и я, не моргая, смотрела на эти сверкающие лопасти, вырванные точно из всего происходящего. Таким же магическим казался огромный парк, разбитый между городскими постройками и монументальным зданием резиденции на холме.

– Удивительно, как вы смогли раздобыть все необходимое во время выезда… – сдавленно выговорила, глядя на город. Льюис как-то особенно болезненно вздохнул.

– Они сбрасывали бомбы на бывшие жилые районы. Центр старались не затронуть, административные и общественные сооружения служили ориентиром, но не целью, – мужчина замолк, переглянувшись со мной. – Зараженные попадаются то тут, то там. Нужно быть осторожными и внимательными, – я коротко кивнула, сглатывая и вновь переводя взгляд к ветрогенераторам. Затем к серо-коричневому зданию в неоклассическом стиле. Некоторые стекла резиденции разбиты, но большинство поблескивали в последних солнечных лучах, пробивающихся из-за пелены туч. Портик резиденции местами поврежден, но само здание осталось нетронутым. Двухэтажное, высокое, протянутое. Богато декорированный фасад. Нижний пояс этажа окружен белоснежными колоннами. Ризалит подчеркивает главный вход, выходящий прямо к городу. Балюстрады венчали террасы верхних этажей. Наличники окон, изгибающиеся карнизы поражали своей роскошью и разнообразием. Причудливые завитки, фронтончики, позолота отдельных лепных деталей… И напротив этого райского места, пригодного разве что для покоев богов, разрушенный сгоревший город.

На улице перед резиденцией было с десяток человек. Все внимательно всматривались, указывая на колонну наших машин.

Мое сердце гулко забилось о ребра, делая дыхание прерывистым.

– Крис, а если это западня?..

– Тогда они сильно пожалеют, что загнали себя в угол, – хрипло ответил Льюис, не повернув головы. Я продолжала смотреть на него. Горгоновец, видимо почувствовав мой взгляд, обернулся, кривя губы в усмешке, – даже если тебе не нужна моя помощь, то все равно будь рядом. Хорошо? – я молча кивнула в ответ.

Машина Роберта свернула во внутренний двор резиденции, куда открылись тяжелые кованые ворота.

***

Груженые сумками, не отходя друг от друга ни на шаг, мы медленно продвигались по коридорам, осматриваясь. Пустота и тишина – на первом этаже заселенных кабинетов не было (как, впрочем, и во всем центральном крыле – нам предоставили несколько обособленное от других выживших место; все жили в пристроенном к резиденции здании, связанным с ней застекленным воздушным переходом второго этажа).

В резиденцию мы попали не через главные двери, где располагалась роскошная парадная лестница, ведущая затем на второй этаж, а через запасной вход западного крыла, что выходил во внутренний двор. Грин спешно и немного сбивчиво рассказывал о правилах проживания в резиденции: не расходовать попросту воду, свет разрешается жечь в определенные часы и определенное количество времени… Сэм воодушевленно шагал рядом со мной, а я поймала себя на том, что чрезмерно насторожена. Вместо восторгов и слез счастья – с опаской поглядывая по сторонам. Горгоновцы в большинстве своем тоже были напряжены; Льюис и вовсе шел впереди, не опуская руки с рукояти мачете.

Большие хрустальные люстры, чудом уцелевшие. Перевернутые стулья из темного дерева, обитые бархатом и расшитые золотыми нитями. Бордовые ламбрекены. Массивные кутасы. Высокие потолки. В другой бы ситуации я замерла в детской восторженности, рассматривая заточенные в потертые рамы пейзажи.

Кроме Грина нас сопровождала темноволосая девушка с ярко-голубыми глазами лет тридцати, которую Сборт с группой вылазки уже видели. Именно она, вернувшись в резиденцию, занялась приготовлением для нас комнат (и моральной подготовкой людей к появлению военных в этих стенах).

Мы расположились в трех больших бывших кабинетах на первом этаже. В каждом – по четыре спальных места.

На каждом этаже располагалась душевая комната, в которой находилось по три кабинки. Первый этаж западного крыла был оборудован медицинской комнатой и изолятором, который не использовался.

Когда Роберт спросил (то ли шутя, то ли серьезно) оборудовано ли здесь что-то наподобие карцера, горгоновцы поднапряглись (особенно Льюис, даже на мгновение обернувшийся), но Джон недоуменно покачал головой, ответив отрицательно.

Сама резиденция имела п-образную форму. Наши кабинеты находились в ее восточном крыле; прямо по коридору от нас находились душевые, запасной выход во внутренний двор и еще одна лестница на второй этаж. В западном крыле, соответственно "лазарет". Я уже предвкушала момент, когда можно будет все внимательно осмотреть.

Джон нам предложил первым делом расположиться и обустроиться; позже – представить другим проживающим в резиденции. Сборт эту инициативу поддержал, дав горгоновцам немного свободного времени, попросив, однако, поторапливаться. Впрочем, никто медлить и не собрался – работающие душевые кабины. Вода. Можно полноценно помыться. Это захватило мысли: горгоновцы в срочном порядке распределили очередность похода в душ. Я оказалась в тройке последних (вместе с Сарой и Крисом).

Расположение в комнатах осталось неизменным: в одной находился Сборт (у него же хранился весь инвентарь, оружие, припасы, и вещи, не являющимися личными кого-то из "Горгоны"), вторую занимали Стэн, Стивен, Михаэль. К ним же вынужденно был смещен Сэм. Я останавливалась с Норманом, Сарой и Льюисом. Наш кабинет находился прямо в самом конце коридора. Не успели мы зайти в него и осмотреться, как Карани тут же бросила рюкзак и сумки на пол, метнувшись к пакетам с одеждой. С легкостью она вывалила содержимое всех этих гигантских бумажных свертков на две близстоящие кровати.

– Норман, это специально для тебя! Я когда увидела этот кардиган, сразу решила, что он должен быть на твоих плечах, – Роудез перехватил брошенный Сарой кардиган. Удлиненный, теплый, крупной вязки. Весь цветной, изрешеченный треугольниками, ромбами и линиями. Единственная огромная деревянная пуговица, пришитая яркими желтыми нитями.

Норман был неподдельно доволен; крепко обнял счастливую Сару, пока я опустила рюкзак и сумку на пол, буквально сканируя взглядом помещение. Высокие потолки, метра три с половиной, четыре. Два большущих окна, завешанных плотной тканью, отдаленно напоминающей шторы. Четыре простые односпальные кровати без изголовий, стоящие по две рядом друг за другом в два ряда у левой стены. Справа распахнутые шкафы, куда раньше складывали документацию. И сейчас кое-где виднелись остатки сшитых дел и папки с бумагами.

Грин упоминал: когда началась эвакуация, люди принялись спасать документы, отчеты. Подчищать доказательства темных делишек. Опустошать банковские счета. Вывозить ценности. Бумажки, как и всегда, оказались важнее живых людей.

Одинокий обшарпанный стол стоял рядом со шкафом. На столе слой пыли.

Сделала тяжелый шаг вперед, поднимая к потолку голову. Белая побелка местами осыпалась, потрескалась. Шатало здание резиденции не хило.

Горло перехватил спазм.

– Пылью и сыростью пахнет, – выдавила из себя хрипло. Переглянулась с Льюисом, немного растерянно замершим посередине комнаты. Он чувствовал то же самое. – Может, откроем окна, чтобы проветрить? – горгоновец кивнул. Направился вперед. Перехватил оба куска ткани, закрывающих окна, рывком сорвал их вниз. С шумом ткань упала на пол; огромное количество частичек пыли взметнулось вверх и медленно стало оседать в свете пробивающихся через плотную завесу туч солнечных лучей. Горгоновец распахнул настежь окно.