Зарево. Пекло
Шрифт:
Протерла лицо, затем смотря по сторонам. Льюис молча продолжал вести машину; его окно было полностью открыто, и горгоновец держал зажженную сигарету на вытянутой руке за пределами машины. Лесистый пейзаж сменился бескрайними холмистыми полями, позади остался горный хребет. Впереди виднелся темнеющий, выжженный город.
– Богиня Матерь, сколько я проспала… – хрипло проговорила, нащупывая под ногами бутылку с водой. Крис даже не обернулся. – Мы едем в тот город?
– Да, – коротко ответил мужчина, сжимая губы в тонкую полоску. – Проспала около десяти часов, – я поморщилась, закатывая глаза и делая пару крупных глотков воды. Шея болезненно затекла.
– Как прошла ваша вылазка? Как столкнулись с выжившими? – горгоновец сделал небрежное движение головой;
– Может, нормально объяснишь мне о том, почему ушла с базы? Почему никого не предупредила? – недовольно спросил Льюис, делая затяжку.
– Так приятно пахнет дождем, а твои сигареты напрочь убивают аромат! Можешь хотя бы сейчас не курить?!
– Чего? – мужчина выгнул брови, с искренним недоумением глядя на меня. – Что ты мне еще скажешь не делать в моей машине?
– Ты здесь не один… Уже дурно от этого запаха! Мне плохо. Выкинь сигарету или дай мне пересесть к кому-нибудь.
– Какого же… – прошипел Крис. Сжал зубы, и по его лицу нетрудно было догадаться, что в своих мыслях он уже обложил меня таким потоком красноречивых ругательств, которых мои уши еще не слышали. Он зло швырнул недокуренную сигарету на дорогу. – Я это делаю только лишь потому, что остановись я сейчас и прерви движение колонны – Сборт с меня шкуру спустит. Не устраивает со мной ехать, забирай вещички и со следующего раза проваливай в другую машину.
– Так и сделаю, – проворчала, кутаясь в плед и открывая и свое окно нараспашку. Низкие темные тучи и светлые поля, засаженные какими-то злаковыми колосьями, разрезали мир пополам. Горы, отраженные в зеркале заднего вида, казались лишь иллюстрацией на книжном развороте. – А теперь перестань фыркать и, пожалуйста, расскажи обо всем.
Крис усмехнулся. Затем без особых эмоций провел мне краткий экскурс: во-первых, в °13-16-8-28 они добыли значительно меньше, чем предполагали (запасы восполнить удалось, но это потребовало значительных трудов, сил и времени). Двадцать восьмой оказался разбит авиационными снарядами, хотя никто из горгоновцев не предполагал, что кто-то обратит на него внимание – уж точно не административный центр, да и не самый больший город местности. Некоторые районы сравнялись с землей, другие сильно пострадали от пожарищ. Около города располагались ветряные электростанции: большинство ветрогенераторов уничтожено и повреждено, но пара мельниц чудом уцелела и продолжала работу.
Когда горгоновцы уже собирались уезжать, то внезапно наткнулись на небольшую группку выживших, которые также занимались собирательством в °13-16-8-28. Пятеро. Женщина и мужчины, в числе которых и Джон с Виктором. На контакт пойти "пришлось", хотя встреча оказалась "не самой приветливой"; впрочем, недоразумение устранить удалось. После диалога горгоновцы узнали, что большая часть жителей города пыталась эвакуироваться сразу же, когда пошли слухи о распространяющейся эпидемии Северной заразы. Люди бросали жилье, машины, пытались как можно скорее покинуть город, уезжая налегке. Кто-то, кто поверил слухам сразу или кого предупредили, спастись успели (как минимум, до ближайшего блокпоста они отправились); другим повезло меньше. Северная зараза накрыла как цунами. Пробки на выездах из города заблокировали людей один на один с зараженными. Паника первых часов осознания, что инфекция добралась до их родного дома, сыграла злую шутку. Люди сами закрыли себя в клетку и выкинули ключи. А затем истребители-бомбардировщики – еще не поднялось солнце, – девятой волной похоронили остатки надежды и тех, кто не смог выбраться.
Из резиденции, выстроенной на холме и находившейся вдалеке от центра, жилых районов (да и, в общем-то, всей инфраструктуры города), Джон Грин вместе с остальными спасшимися наблюдал, как круглый солнечный диск выплывал из-за темной полосы горизонта и озарял полыхающий город. Угасающим эхом замирали в небесах вопли городских сирен. Становилось тихо. До ужаса тихо…
Джон Грин был градоначальником °13-16-8-28. Он
вместе с женой и дочерью по какой-то причине выехать из города не смогли, но при этом им удалось уцелеть, и спасти еще пару десятков человек, отказавшихся (или не сумевших) эвакуироваться по разным причинам. Все они укрылись в резиденции, спасшейся и от бомбежек, и от активного внимания уцелевших зараженных тварей, когда те пробудились в городе. Грин взял выживших под свою опеку. Расселил всех в здании резиденции. Следил (насколько мог) за порядком. Ветряная электростанция питала административное здание, которое, кроме всего прочего, (как и все правительственные объекты в нашем Государстве), было снабжено собственной водонапорной системой, отличным бомбоубежищем и всеми удобствами, в случае необходимости держать оборону. Вода, нагреватели, свет, медицинская комната. Выжившие смогли среди руин города найти и доставить в резиденцию кровати, матрасы, одеяла. Иллюзия нормальности. Фальшивая прежняя жизнь. Большего и не было нужно.По словам Джона, на данный момент в резиденции находилось около шестидесяти человек. И чем больше становилось людей, тем острее чувствовались проблемы и разногласия, которые Грин не мог полноценно разрешить.
Я не знала, какие эмоции испытывала: то ли радость от того, что мы были не единственными выжившими, то ли ужас от осознания, что весь этот кошмар происходит взаправду, то ли страх перед неизвестным. Избавиться от привкуса сюрреалистичности, эфемерности и фальши пока не удавалось.
Льюис же не дал мне своей оценки происходящего. Воздержался от собственных комментариев и мыслей. Не поделился сомнениями. Не столько, потому что злился на меня, сколько по привычке.
– Ты не выглядишь особо воодушевленным ото всего происходящего, – осторожно заметила я. Льюис скривился, промолчав. Я окинула его взглядом: весь пыльный, с темными кругами под глазами, изрешеченными тонкой сеточкой красноватых вен. Уставший, серьезный и абсолютно недовольный вообще всем вокруг. Ко всему прочему, продолжающий злиться еще и на меня.
И, конечно, было можно продолжить молчанку, гнуть свою линию, но направляться к неизведанному значительно комфортнее с расположенным ко мне Льюисом.
– Послушай, я вышла, чтобы перебороть себя. Хотя бы в малом, – сухо бросила, смотря на свои пальцы. – Пыталась подчинить страх, – Льюис повел головой, сдавленно выдыхая и сильнее сжимая руль; скривился скептически, посмотрев на меня искоса. – Я могла сказать. Но не посчитала нужным. Решила быть без "подушки безопасности". К тому же, меня бы не поддержали. Даже Норман, – с секунду подумала, – тем более Норман.
– Ну, наверное, – с легкой хитринкой протянул Крис, прищуриваясь. – Выпусти он тебя одну я, конечно, спустил бы с него шкуру, но… Но ты хотя бы была под присмотром. Какого хрена, Штеф, у меня до сих пор в голове не укладывается, что ты совершила такое безрассудство! – он посмотрел на меня, изогнув сведенные к переносице брови. – Как думаешь, что бы на это сказал Роберт, если бы не был занят Грином?! – я молча пожала плечами, на что Льюис тут же покачал головой. – Я не скажу Сборту ни слова, а ты больше не предпринимаешь подобных вылазок.
– Хорошо. Подобных больше не будет, – и прежде, чем Льюис успел возмутиться, я махнула рукой. – Не придирайся. Только не ты, – окинула Криса взглядом. – Тем более не ты. Я уже наслышана от горгоновцев о твоих своевольных выходках. Долго еще ехать?
– Не очень.
Льюис не соврал. Вскоре мы свернули на западную объездную, оставляя по правую сторону от себя обугленные стены бывших многоэтажек.
Выжженный пустой город. Везде обломки и осколки, везде руины домов. Картинка, которую слишком часто теперь видела за стеклом машины. Чудом уцелевшие улицы и районы выглядели искусственными. Игрушечным конструктором, выброшенным на кенотаф города и людских надежд. Скелеты стальных конструкций. Железобетонные останки лабиринтов проспектов и улиц. Гарью и копотью раскрашены погребенные жилые кварталы.