Глава 1

НАТАША

Телефон звонит не переставая, настойчиво, будто нажата кнопка повтора.

— Наташа, я попал, — глухо шепчет в трубку отец, и в его голосе слышится странное напряжение.

— Папа, куда попал? Ничего не понимаю. Ты где? С тобой всё в порядке? — сердце начинает колотиться быстрее, в голове мелькают тревожные догадки.

— По-крупному, дочка. Попал в ДТП. Бегом ко мне. Меня надо спасать!

— От чего спасать?!

— От ментов, этого бандита, что во второй машине, и от тюрьмы, Наташка!

Отец диктует мне адрес, куда нужно подъехать, и пока я еду, шестое чувство подсказывает: с его голосом что-то не так, и эта авария принесёт нам кучу проблем.

На месте оказываюсь через пять минут, заставляя таксиста поддать газу, и нарушать все возможные правила дорожного движения.

Такси останавливается недалеко от места ДТП.

Сразу же замечаю знакомую машину. Перед у автомобиля смят, фара разбита, а сам он сидит и смотрит на меня, бледный и… странный.

— Что случилось? — нервно спрашиваю, подбегая к нему.

— Наташа, успокойся, со мной всё в порядке. Ничего не болит, — он гладит меня по голове, как маленькую девочку, и от этого становится ещё страшнее.

Это плохой знак. Потому что обычно он такой ласковый только когда выпьет.

Как только он начинает говорить, сразу же ловлю знакомый, резковатый запах алкоголя.

Опускаю лицо в разочаровании. Не хочу на него сейчас смотреть.

Всё ясно. Опять вся та же история, что случилась с ними недавно: алкоголь, машина, авария. Третья, кстати, за последний год.

— Ты опять выпивал? — спрашиваю, и мой голос звучит тихо, почти шёпотом.

В этих трёх словах — вся усталость от бесконечного круга одних и тех же ошибок моего отца. Даже не моих собственных. И от этого ещё тяжелее.

— Совсем чуть-чуть, — отмахивается отец, избегая моего взгляда. — Дура одна нервы подняла, взбесила. Надо было успокоить нервную систему. — Он делает паузу, затем наклоняется ближе и спрашивает: — Наташка, жвачка есть? Менты скоро подъедут.

— Ты реально думаешь, что поможет жвачка? — кривая улыбка появляется на моих губах, но в глазах — только боль.

В этот момент мне хочется либо закричать, либо разрыдаться, но я понимаю — это всё равно не поможет.

Внутри всё сжимается в тугой узел. В горле сразу же начинает першить, чувствую, вот-вот и прорвётся рыдание. Но я глотаю этот ком, заставляя себя дышать ровно, повторяя и снова: «Не сейчас, Наташа. Только не сейчас».

Отец, кажется, даже не осознаёт всей серьёзности ситуации. По его поведению можно подумать, что это обычная мелкая неприятность, а не третье за год ДТП в пьяном виде.

Я абсолютно уверена — на этот раз его лишат прав без всяких разговоров.

— Ну, хотя бы выхлопа не будет, — бормочет он себе под нос, словно пытаясь найти хоть какой-то позитив. — А с ментами… Проблема, конечно, но разберёмся.

— Кто разберётся?

— Деньги какие-нибудь брала с собой? — игнорируя мой вопрос, задаёт свой.

— Нет, зачем? — не сразу, но догадываюсь, к чему он клонит.

— Ну как же… — чешет задумчиво затылок и поглядывает то на машину, то на меня. — В прошлый раз получилось же всё уладить таким способом. На этот раз тоже можно попробовать.

— Где я тебе столько возьму?! У меня не печатный станок! — вдруг срываюсь, и вся накопленная злость вырывается из меня наружу.

Но, встретив его холодный, раздражённый взгляд, мгновенно замолкаю, стиснув зубы.

Перевожу взгляд на машину, в которую он врезался, и меня накрывает волна леденящей паники.

Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: машина очень дорогая, люкс-класса, не меньше.

Это видно по безупречному лакокрасочному покрытию, по эмблеме на радиаторной решётке, по дизайну…

Такую машину не спутаешь с обычной. Даже человек, совершенно не разбирающийся в автомобилях, сразу поймёт — ущерб будет колоссальным.

Страховка ОСАГО ни в коем разе не покроет убытки, причинённые моим отцом этой машине.

Да, повреждения у машины не критичные, но, я примерно догадываюсь, что детали на неё стоят баснословных денег.

Смешно вспоминать слова отца, сказанные пару секунд назад про деньги. Улыбаюсь губами в горькой иронии.

Он что, всерьёз думает моих жалких накоплений хватит, чтобы откупиться от хозяина этой машины?

Да там, наверное, сумма ущерба будет как минимум с тремя нулями, а у меня в кошельке последняя тысяча на проезд и еду.

— А где водитель той машины? — смахиваю предательскую слезу, которая всё-таки выкатилась, и снова поворачиваюсь к отцу.

Голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно.

— В машине сидит, — кивает в сторону дорогого автомобиля. — С кем-то по телефону разговаривает. Я не полез к нему с извинениями, чтобы не нарываться… Да и выхлоп… сама понимаешь, — теперь словно оправдывается передо мной.

— Ну, может, и хорошо, что не полез, — выдавливаю я тихим, прерывистым шёпотом. — А то, возможно, придушил бы тебя на месте. — В горле снова ком, но я глотаю его. — Я бы даже оплакивать тебя не стала.

— Что ты там бубнишь себе под нос? — хмурится отец, и в его глазах мелькает раздражение.

— Ничего… — опускаю глаза. Трусость снова побеждает. Не могу сказать ему это прямо — не сейчас, не здесь. Вместо этого спрашиваю: — Сколько ты выпил? Говори лучше правду.

— Я не считал, — отмахивается он, как от меня как от назойливой мухи.

— Как я устала от всего этого… — поднимаю лицо к небу, быстро-быстро моргаю, чтобы новые слёзы не успели накатиться.

Пока разговариваю то с отцом, то сама с собой, краем глаза замечаю движение. Из дорогой искорёженной машины выходит её хозяин.

Замираю. Молчу. Жду, когда он подойдёт к нам ближе.

Не могу объяснить, но чувствую страх перед ним. Ноги подкашиваются, а внутри ледяной ужас. Мы здесь одни. Защитить нас некому.

Наблюдаю, как он осматривает свою машину, обходя её несколько раз, трогает демонстративно разбитую заднюю фару, проводит пальцами по поцарапанному бамперу, а потом, через несколько минут демонстративно цокая языком и хмуря брови, переводит глаза на меня.