Защити меня от… себя!

— Наташа.

— Наташа, — мой голос звучит нарочито мягко, почти ласково, но она понимает, что это иллюзия. — Ты такая…глупая. Именно поэтому я снисходительно прощаю тебе то обвинение, которое мне сейчас предъявляешь. Даю ей прочувствовать каждое слово. — И всё же хочу надеяться, что больше таких слов от тебя не услышу. Иначе… очень сильно пожалеешь.

— Я…

— Ладно, как я сказал, я готов дать тебе рассрочку. Точнее, твоему папаше.

— Правда? — удивляется. — Но вы говорили про проценты… При просрочке долг станет ещё больше…

— За проценты ты можешь рассчитаться не деньгами, — смотрю в упор.

— А чем?

Она что, реально не догоняет о моих намёках?

— Можешь натурой рассчитаться. Баш на баш, так сказать.

Её реакция мгновенна. Дыхание резко обрывается, глаза расширяются, тёмные зрачки вспыхивают. Губы плотно сжимаются — сейчас, кажется, из них вырвется что-то мерзкое и откровенно оскорбительное.

Видно, как внутри неё клокочет ярость, как пальцы сжимаются в кулаки. Да, определённо, она мечтает выцарапать мне глаза после таких слов.

— Свинья!

И прежде чем я успеваю среагировать, по лицу мне прилетает звонкая пощёчина.

Буквально какие-то секунды, и снова хочет нанести второй удар, но я успеваю перехватить её руку и больно сжимаю.

— Ты охренела?! — вот так и мышка…

Не дышит, не двигается, не моргает, замерла.

Ей страшно. Боится. Руку пытается выдернуть из моих лап. Только куда малышке по силе со мной тягаться.

— Уходи! — встаю с дивана и сам открываю ей дверь. — Юристы с папашей твоим пусть работают, как я сказал. И пусть он не бегает. От меня не убеждать!

— Он знает, что вы с ним разговаривать даже не будете.

— С чего он так решил? — удивляюсь. — Хотя о чём мне с ним разговаривать. Я знаю, на что он надеялся. Что на красоту твою поведусь. Передай ему, что со мной это не работает. Баб у меня хватает. Да и отношения мне не нужны, я предпочитаю, чтобы мне не полоскали мозг всякими соплями о любви.

— Папа, даже если бы захотел, не смог прийти.

— Почему?

— Он сейчас в больнице, в стационаре.

— Но он выйдет из больницы когда-нибудь? Напомни ему, что мужчина должен нести ответственность за свои косяки. Если он выпил, и тем более сел за руль, если он разбил чужую машину, тем более такую, как мою, должен отвечать. Не находишь? И неважно, какая это сумма. Обязан был думать головой, прежде чем садиться пьяным за руль, — я не вредничаю, а реально именно так и считаю. — Ладно, некогда мне. Если не готова принять моё предложение о том, чтобы… встретиться со мной пару раз, вали.

После моих слов она поднимает на меня лицо, и я замечаю в глазах слёзы. Видимо, обидел.

Чего уж так реагировать? Я ничего особенного не сказал. Нежная, блин, барышня из восемнадцатого века!

Глава 7

НАТАША

Понимаю, что делать мне здесь больше нечего, разворачиваюсь и ухожу. Почти доехала до дома, когда не могу уже больше сдерживать слёзы.

Зайдя в подъезд, сажусь возле лифта, обнимаю колени руками и начинаю плакать.

Домой бы дойти, и там дать волю эмоциям, но я не могу даже встать. Этот человек своим предложением словно почву из-под ног выбил.

От его слов очень паршиво на душе.

Хотя чего я ждала от хама? По нему же видно, что он не будет подбирать слова с такими, как я. Понял, можно сказать всё что угодно: оскорбить, предложить лечь с ним в постель за уплату долга.

Но мой папаша, в принципе, именно на это меня и подталкивал, когда сказал, что продаст жильё и не оставит мне выбора, нежели как на улицу идти.

Через несколько минут, успокаиваясь, анализируя ситуацию, я пониманию, что этот мужчина прав, именно так я и выгляжу перед ним.

Я прихожу к нему уже второй раз, прошу не требовать такие сумасшедшие для нас деньги, но взамен ничего не предлагаю. А так не бывает! Он же предприниматель, и как там он сказал: баш на баш.

У бизнесменов всегда так, только даже при таких обстоятельствах я не стану торговать своим телом, словно я женщина лёгкого поведения.

Вообще не понимаю, как он расценил, что раз я хожу к нему из-за вопроса долга, значит, готова вместо денег предложить себя.

Этот Владислав Александрович требует, чтобы отец пришёл сам. Наверное, извинений от него, как минимум хочет.

Но отец не пойдёт, он теперь придумал отговорку, что болен. Ссылается на болезнь и стационар.

На днях позвонил, мол, плохо, дочка, решай вопрос, сам не могу, лежу в больнице с давлением.

Я, было собралась к нему, но он сказал, что в больнице карантин по гриппу, посещение больных запрещено.

Через пару дней поехала, набрала кучу вкусного из того, что он любит. В очередной раз истратила незапланированные пару тысяч, пришлось лезть в заначку, от которой и так остались практически одни воспоминания.

Опять состояние, когда надо себя заставлять общаться с ним.

Должна ухаживать, он растил меня, как иначе?

Долг, на мой взгляд, самое частое слово в его лексиконе по отношению ко мне. Он взращивал это чувство во мне ровно с того момента, как меня оставила мама.

Только я и сама никогда не забывала о своих обязанностях.

Разве с ним забудешь, если он чуть что мне нервы начинает трепать.

— Что с тобой? — выходит ко мне помятый в коридор больницы.

Замечаю, в последний год он стал хуже выглядеть.

Не знаю точно, с чем это связано. Может, действительно с возрастом, а может быть с тем, что он стал выпивать алкоголя больше обычного.

Всё чаще в его доме тусят компании, всё чаще жалобы от соседей.

Мне повезло, было куда съехать, и эти попойки не наблюдаю.

Но сбегая от него в другую квартиру, теперь понимаю, это практически ничего не изменило для меня.

— Плохо мне, дочка. Видишь, переживаю так сильно, что давление поднялось. На скорой ведь увезли! — а от самого чувствую, перегаром пахнет.

— Ты выпивал прямо в больнице? — недоумеваю.

— С чего вдруг ты так решила? — но лицо отворачивает.

— От тебя идёт характерный запах…

— Ты что меня проверять пришла, что ли? Я перед тобой отчитываться должен? Отец тебе сказал, что плохо ему, всё, неси продукты, навещай и сочувствуй!

— Зачем ты так?! Я помочь хочу.

— Проблемы с этим мужиком реши, помощница! — бесится. — Ты же мне обещала!

— Я обещала поговорить, и я поговорила.

— Ну и что он? — выжидающе смотрит на меня.