Заставь меня остаться

Ей я об этом тоже сообщу, но чуть позже.

— Хватит и отчества, — заявила она.

— Не хватит. Ребенок должен носить фамилию отца. Всё, успокойся, не воюй, — тихо рассмеялся из-за её грозного вида, сел рядом с ней, и чтобы отвлечь, приблизил ладонь к животу Алики. — Можно прикоснуться?

— Зачем? Он пока даже не толкается. Чуть больше сантиметра ростом.

— Все равно. Ребенок в животе, я хочу… просто потрогаю, ладно, Аль? Не вредничай. Позволь мне.

Она прикусила губу. Смущается. А я безумно хочу стать ближе, хоть и сам знаю, что смысла нет пока живот её трогать. Но почему бы не воспользоваться ситуацией?

— Ну ладно, трогай, — вздохнула она.

Я прижал ладонь к её животу. Сейчас с полминуты подержу, погрею её собой, затем двинусь к груди, поцелую, и всё случится. Алика вся в моменте, очарована материнством. Все сложится как надо!

Но я вдруг залип. Держу ладонь на её животе, и ведь он все еще плоский, но меня торкает не только в сексуальном плане. Снова вспомнилось сердцебиение, которое я услышал. И снимок, что выдала нам врач — ни хера не понятный, ребенка не разобрать, мелкий он еще совсем, с зернышко, но он там, в животе Алики.

Не могу я именно в этот момент все в секс перевести. Хочется вот так сидеть, греть её живот своей ладонью, и любоваться смущенной улыбкой Али.

Какая же она красивая и нежная!

— Я прочитала, что дети рождаются с длинными ногтями, — хрипло прошептала она.

— Как у Росомахи?

— Ага, — хихикнула она. — Почти. И сразу нельзя их подрезать, пластины мягкие. Я даже фотографии новорожденных смотрела, хотела понять, как их ногти выглядят. И правда, с таким шикарным маникюром детки рождаются. Это так мило!

— Я тоже посмотрю. Не знал.

Не могу не улыбаться. В жизни трэш, я должен про брата думать, который, кажется, решил умереть, но сейчас я счастлив.

Алику я люблю, это глубокое чувство, я без него себя уже не мыслю. Она в моей крови. Но сейчас я не только люблю её, а еще и влюблен. Как подросток. Она про ногти шутит, и я ведусь, смеюсь вместе с ней, и еще больше очаровываюсь. Мы столько этапов в отношениях с Алей упустили!

Да и сам я по жизни многое упустил. Чувства меня мало интересовали, в старших классах я начал активно трахаться, рожа у меня смазливая была, и девчонки легко на это велись. Когда легко дают, не до влюбленностей, хочется многих попробовать. Затем универ, работа, я дико уставал, и секс воспринимал как способ отдохнуть и снять стресс. Я вообще влюблялся хоть? Или только в пятилетнем возрасте у меня любовь с девочкой из группы в детском саду была?

Кажется, только к Алике чувства и проснулись. Её не только любить охуенно, но и влюбленным в неё себя ощущать.

— Я хочу, чтобы ребенок на тебя был похож, — снова, в который раз за день, Алика всадила в меня нож своими словами.

И приятно, и больно от них. Дух вышибает.

— Почему?

— Ты сильный. Я почему-то думаю, что ты и в детстве таким был. Если мальчик родится, то хочу, чтобы он как ты был — сильным, пробивным. А если девочка… знаешь, тоже! Девочкам вообще сложнее в жизни приходится. Так что пусть и девочка на тебя будет похожа, и не вырастет слабохарактерной.

— А я хочу, чтобы на тебя ребенок был похож, — честно признался я Алике в том, что только что сам понял. — Я уже думал об этом. Льстит, когда ребенок — вылитый отец. Но гораздо более охуенно если он или она будет на тебя похожа, и знать, что без меня этого малыша бы не было. Ладно, мальчик пусть как я будет, а девочка в тебя.

— Вот и порешали, — рассмеялась Алика. — Давай теперь обсудим, в какой университет наш малыш пойдет!

— Нет уж, все по порядку: обсудим кружки, в которые отведем ребенка, выберем школу, а потом уже универ обсудим, — поддержал я шутку.

С каждой секундой еще сильнее влюбляюсь. Это вообще нормально — влюбляться в ту, которую уже пиздец как любишь? Или я один такой псих? Но Алика просто идеальная! Может, не для всех, но для меня точно.

Не удержался. Качнулся вперед, и прижался лицом к её животу. Дышу ртом, согреваю его своим дыханием. Соблазна в этом ноль, но сейчас это кажется правильным и единственно возможным. Мне и охренительно хорошо, и одновременно с этим охренительно плохо сейчас. Раздрай полнейший.

— Марат… не надо, — шепнула Алика взволнованно, и положила ладонь на мою шею.

Но не отталкивает. Гладит.

Каблук херов, но иначе сейчас не могу.

— Не пристаю же, Аль. Просто сам не ожидал, что меня так торкнет этот день. Отцовство. Имя будем выбирать, — проговорил отрывисто, и отстранился, чтобы не смущать её. — Из тебя отличная мама получится.

— Спасибо.

— Я тоже не подкачаю. Вроде есть какие-то занятия для беременных, — пришла мне в голову еще одна каблучарная мысль. — Видел в фильмах. Гимнастика, все дела. Обычно парами на эти занятия ходят. Подыщем?

— Да я дома занимаюсь, по роликам из интернета учусь. Много полезного нашла, кстати. Как правильно дышать, что делать, когда начнет спина уставать, — засмущалась Алика.

— Все же, присмотри. Я только за, чтобы вместе куда-то ходить.

— Не представляю тебя на таких занятиях, — призналась Алика. — Но я посмотрю в интернете Может, полезно будет вместе сходить, когда я уже с животом буду. Не зря же некоторые парами ходят. И насчет имени, не торопись, но начни думать над этим. Ты свои варианты предложишь, я свои, и вместе договоримся как-нибудь.

Ноги начали затекать, пришлось с сожалением оторваться от Алики.

Больше не шарахается от меня. Прикосновения принимает. Я не неотразим. В юности был смазливым, а сейчас я едва ли красавчик, жизнь наложила свой отпечаток. Но я знаю, как подвести женщину к сексу. И точно знаю, как сегодня дожать Алику — вместе повозимся с её псом, затем погуляем, вечером устроимся на диване смотреть какой-нибудь сопливый фильм про любовь, я приобниму её, и дальше все по накатанной. После секса она мне точно про дружбу втирать не станет.

Так и поступлю.

«Егору хуже стало. Мозг пока функционирует, но меня из реанимации выперли, врачи набежали. Марат, это пиздец. Походу он не очнётся. Пора семье рассказать, хули дальше молчать?» — прочитал сообщение от Руса, заглянув в телефон.

Сжал кулак так, что кости заскрипели.

Вроде и готов был, но как оказалось, нет. Не был! Настраивал себя, что из Штатов Егор не вернется, но оказывается, верил я совсем в иное. Что выживет, что операция успешно пройдет. Или, похер, неуспешно, но хоть хуже не станет! Да пусть бы на кресле остаток жизни провел, но живым! Умирает ведь, и… умрет? Мой старший брат?