Заставь меня остаться

Я привык за эти годы за всех нести ответственность, хотя раньше её с Егором делил, но все равно в глубине души я на него полагался как на старшего брата. А теперь что? Ждать, пока мозг умрет, и Егора отключат от системы жизнеобеспечения? А потом встречать Руса с телом нашего брата? Это сука-судьба такая: Веснин умер, теперь и Егор должен умереть?!

— Марат, что случилось? Марат, — почувствовал ладонь Алики на своей спине. — Что с тобой? Проблемы?

Покачал головой. Не могу сейчас говорить. И не потому что какие-то там слезы подкатывают, отец еще в детстве разучил нас рыдать, так как мужчины не плачут. Но слова просто не идут, горло словно огнем опаляет изнутри.

— Егор, да? — прошептала Алика. Догадливая. Или меня хорошо чувствует. — Умер? Марат, скажи хоть что-нибудь, прошу тебя!

— Не умер. Пока что, — выдавил я.

Алика взяла меня за руку, и заставила обернуться к ней лицом.

— А шанс есть?

— Не знаю, Аль. Ему хуже. Только ты не нервничай по этому поводу, пока ничего не ясно. Кома, ухудшение. Рус там, в курсе будет держать.

— Все хорошо будет! — Алика подалась ко мне в резком порыве, обхватила мои плечи, обнимая, и мои руки сами к её талии потянулись. — Всё должно быть хорошо, слышишь? Даже не сомневайся в этом!

Наивная Алика. Другую бы одернул словами про то, что все смертны, тем более инвалиды со стажем более десяти лет, но ей мне почему-то хочется верить. Что все, мать его, хорошо будет!

— Аль, ты мне нужна, — прохрипел, глядя ей в глаза. — Обещала не отталкивать, помнишь? Не прогонишь меня сейчас?

— Н-нет, — покачала она головой.

Явно растерялась.

— Даже если поцелую? Ты мне полностью нужна. Понимаешь, чего я сейчас хочу?

Понимает. Всё она понимает.

— Это же ничего не изменит, Марат. На один раз. Тебе утешение нужно? — она нервно облизала нижнюю губу.

— Да.

Боль, похоть, нежность, любовь — гремучая смесь. Сейчас мне просто нужна моя женщина. Пусть и говорит, что на один раз. Верит в это? Кажется, она вообще не ожидала, о чем я попрошу, хочет ускользнуть.

Не позволил. Прижал Алику к себе крепче, и жду. Давлю взглядом. Мне надо сейчас, просто надо!

Кажется, я это вслух сказал…

Алика вздохнула, принимая поражение.

— Надо, так бери, — обожгла она меня своим дыханием, и поцеловала.

Сама.

Глава 18

Марат заполняет мой рот своим вкусом, жадно всасывает язык. Ласкает с напором. Дико. Почти насилует мой рот.

Я знаю, что это ошибка.

Утешение, гештальт, прощальный секс — это ошибка, мы только усложним и так непростые, болезненные отношения.

Я оторвалась от Марата. Мы в паре миллиметров друг от друга. Застыли, замерли, дышим одним раскаленным воздухом. Одним на двоих… И я помню про ошибочность, про неправильность происходящего, но не могу сделать ни шаг назад, ни шаг вперед.

Странно. Всегда казалась себе последовательной. Даже глуповатой. А сейчас за одну секунду в мыслях взрываются петарды, разрывают меня на осколки, и дробят спокойствие. Оттого и мыслей много. Разных.

Когда Марат сидел передо мной, уткнувшись лицом в живот, я должна была оттолкнуть. Но не оттолкнула. Думаю об этом — почему? И вспоминаю свой испуг, природу которого не сразу поняла. А сейчас волоски на коже дыбом стоят от запоздалого страха: как я вообще на ребенка решилась? Неужели я такая дура? Ведь не было у меня папы, не было мамы, семьи. И не встреться мне Марат, пошла бы в клинику на инсеминацию или ЭКО. Родила бы в любом случае. От этого страшно, ведь случись со мной что-то непоправимое, ребенок бы один остался. Бояться поздно, дело сделано, но… всё же я идиотка, как оказалось. Бесстрашная где не нужно.

Оттого и не оттолкнула Марата. Жизнь конечна, и случись со мной беда, малыша он не бросит.

Наверное, поэтому я и столь навязчиво свою дружбу Марату в глотку впихивала! Не хочу ссориться с ним, мне он рядом нужен. Я эгоистично радуюсь тому, что Марат принял нежеланного ребенка, которого я у него буквально украла!

— Ты паникуешь, — прохрипел Марат. Потянулся ладонью к моему лицу, но не прикоснулся.

Его телефон сигналит, сообщения приходят, и Марат морщится с каждым звуком. Я впервые вижу, что он боится.

— Прочитаешь?

— Нет, — покачал он головой.

Да. Он боится. И снова петарды в голове, дробящие моё сознание. Зато приходит осознание: Марат едва ли показывал свои страхи кому-то, кроме меня. Передо мной он сейчас открыт. Как на ладони весь передо мной со своей банальной боязнью прочитать про смерть брата.

Телефон звонит. Марат морщится. Моё сердце вдребезги. Его страх заразен как чума. Я мечтаю открыть окно, и вышвырнуть этот чертов смартфон на улицу, чтобы он разбился, разлетелся по частям. Чтобы он не приносил больше дурных вестей.

Но я не могу отодвинуться от него.

— Аль… — позвал Марат.

Мне нужно сделать шаг. Назад, вперед… Хоть какой-то шаг.

Я хочу, чтобы Марат благородно отказался от моего «бери». Видит же — паникую, и это мягко сказано.

Ошибка, ошибка, ошибка… — это мои мысли. Они горят красным на черном фоне, сигнализируют об опасности. Шаг назад — здравая мысль.

— Это всё испортит… это на один раз, — я бледнею, даю понять Марату то, что ему нужно сказать.

Ну же, подтверди, что это ошибка. Не проси утешения! Я знаю, оно нужно тебе, но неужели ты не понимаешь, что станет только хуже?!

Просто, мать твою, отступи сам!

— Ты мне нужна. Хочу. Подойди, — не попросил. Повелел. — Или прогонишь?

Да!

Нет…

Просто отступлю. Утешу, как близкого, но не как любовника. Как отца моего ребенка утешу, просто поддержу. Близость — не обязательно секс. Я отчаянно боюсь всё ухудшить.

Замолчавший было телефон Марата снова зазвонил.

Марат закрыл глаза. Выдохнул через рот, будто ему физически больно. Я ненавижу этот телефон, я сейчас даже Егора ненавижу, Господи прости! Ненавижу просто потому что Марату плохо!

Я ненормальная…

— Алика! — его голос — пуля в сердце.

Без выбора. Это должно было произойти, всё остальное — жалкие трепыхания. Сомнений нет, их прострелили, убили и выпотрошили темные глаза напротив.

Я хочу огня! Порох уже во мне, пуля вошла в сердце…

— Какого хуя? — прорычал Марат, когда я сделала этот чертов шаг назад.

Усмехнулась. Подняла его телефон, и поставила на беззвучный. Эгоистка? Да!

— Чтобы не мешал, — пояснила, и распустила собранные в пучок волосы. Я знаю, как Марат от них кайфует — от не по моде длинных, блестящих, прямых моих волос. — Матершинник!