Заставь меня остаться

— Я и не требую.

Вру. Я этого и хотел, чтобы Алику тошнило от Веснина. И чтобы она полностью меня простила за него.

— У меня ворох обид. Я в шоке. В ужасе даже. Но девять, сорок дней, годовщину… всё это я буду делать. Как и навещать его. И ребенку нашему я расскажу то, во что сама верила, и что видела — о принципиальном служителе закона. Я постараюсь хоть как-то искупить то, что папа творил, но я все равно его люблю.

— Понимаю, — кивнул, усмиряя ярость.

Ни хуя не понимаю. И ребенок наш про Веснина знать не будет, как и сказочки про доброго деда слушать. О своих родителях я ему расскажу, ими можно гордиться, а не лгать о них, выдумывая легенды.

— Но говорить мы больше про это не будем. Я понимаю твои чувства, а ты просто прими мои. Оставим моего папу в прошлом, — подытожила Алика.

Единственная, блядь, разумная мысль!

— Как Егор? Ты звонил в больницу?

— Ночью Рус писал. Было ухудшение, но брату вроде лучше. Стабилизируют.

— Уверена, он выкарабкается!

— Знаешь, я почему-то теперь тоже в этом уверен. Заразила ты меня своим оптимизмом!

— Хоть чем-то приличным смогла заразить, — подмигнула Аля. — Но это правильно. Егор — хороший человек. Я мало его знаю, но он показался мне одним из лучших людей на свете. Хватит ему страдать уже, нечестно это.

Не могу не согласиться. Егор, наверное, лучший из всех нас. Нет, не без косяков, конечно. По юности попойки были, трава. Кокс вместе пробовали, блядей снимали. Драки, гонки, клубы, запилы — всё было. Кровь кипела, тестостерон шарашил. Но Егор быстрее меня в адекват пришел. Потому что старший, и за нас всех ответственность чувствовал. Завязал с гулянками, девушку постоянную нашел. Подозреваю, не из-за любви, а чтобы нам пример преподать. Да и после всего что с ним случилось не окрысился, человечность не потерял.

Я бы смог так?

Нет. Сто процентов — нет. Слишком темный у меня образ мыслей.

Если кто и заслуживает хэппи энда — это мой старший брат.

— Позвони Руслану, Мар! Расспроси подробнее — как Егор, какие улучшения. Это важно — на связи быть, — подтолкнула меня Алика к тому, до чего я в принципе сам должен был дойти.

Крепче сжал ей руку, достал из кармана телефон, и набрал на дозвон Руса.

Глава 24

Идем с Маратом по улице. Ладонями сцепились. Мар по телефону разговаривает, привычно коротко и резко задает лаконичные вопросы.

Слышу как эмоционирует Руслан.

Внутри меня штиль.

Хорошо так… ветерок, прогулка, о-о-о-о, дождик начал накрапывать! С ребенком все хорошо, с Егором, уверена, тоже будет. Потихоньку папины грехи начну искупать, а если сама не вывезу — Марат подхватит.

Я в нём уверена. Все сомнения — прочь, поганой метлой их из сердца!

Я его за эти сутки лучше узнала, чем за все время, пока вместе жили. Так странно это, так нелогично. Любила его безумно, хотела, ребенка от него планировала, но прочувствовать смогла только сейчас. Слабости увидеть, уязвимые места. Толику доброты, которая в нем есть. Благородные устремления и сомнения. А раньше почему не стремилась его узнать-то? И Марат тоже… он же меня не знал совсем!

Теперь вот узнаём друг друга. Шаг за шагом. Мне не всё нравится, конечно, и я не идеализирую Марата. Но, как оказалось, любят не за достоинства, а за недостатки. Или же это только я такая дефектная…

А-а-а, плевать! Какая уж есть! Факт остается фактом: без Марата мне хуже, чем с ним. Я люблю его, он — меня, он нужен нам с малышом. Засыпать и просыпаться я хочу с ним. А с совестью я как-нибудь договорюсь.

— Идем обратно. Сейчас зарядит, — Марат сбросил звонок, мы развернулись и, под усиливающийся дождь, пошли обратно к машине.

Только и делаем что гуляем в последнее время.

— Ну? Что?

— Рус в дрова. Говорит что ухудшения нет, Егор пока стабилен, если динамика будет положительная, то дозировку препаратов снизят, и выведут его из комы. Прогноз… положительный, — Марат посветлел лицом, произнося это. — Хер знает, будет он ходить, или нет, но очнуться должен. Это главное.

— Да! — закивала я, и взвизгнула.

Дождь и правда зарядил. Резко из моросящего в ливень перешел, будто я снова в тропиках, а не в средней полосе.

— Бежим, — потянула Марата за руку, и мы побежали по тротуару.

Я смеюсь. Хохочу даже. Раньше от дождя я недовольно пряталась под зонтами, или на худой конец под сумочкой, а сейчас мне нравится это. Нравится! Бежать вот так с Маратом!

Боже, да у меня не мозг, а розовый кисель…

— Давай лучше так, — хриплый голос Марата, рывок, и я у него на руках. — А то упадешь, и снова по больницам. Нет уж!

— Ну неси! — фыркнула я.

— Как скажете, царица!

— Повелеваю! — расхохоталась.

Не верю, что мы себя так ведем! Сдержанный Марат, и скромная я. Надо же! Но ему тоже нравится то что происходит, я вижу это по его лицу, по глазам, я просто чувствую — кожей, сердцем, душой! Мар будто десяток лет сбросил!

Навстречу нам две девчонки. Идут, прижавшись друг к дружке, чтобы под одним зонтом уместиться. А я у Марата на руках. Ловлю один насмешливый и один завистливый взгляды, и улыбаюсь в ответ. И у вас всё будет, девчонки! Надеюсь только, что вам не придется из дерьма как мне выплывать, и на сделку с совестью ради счастья идти…

—Прошу в карету, — Марат поставил меня на ноги, открыл дверцу авто, и я опустилась на сидение.

А через пару секунд Марат запрыгнул на водительское. С обоих нас вода течет, мои волосы — сосульки, одежду хоть выжимай.

— Обогрев включу. Только простыть не хватало тебе.

— Не ворчи, — я провела пальцем по стеклу.

За ним уже ничего не видно. Сплошная вода. Ну… хоть помылась, а то ночью я на это дело забила, а утром не до того было.

Отвернулась от окна, расслабилась, и взгляд мой как обычно на Марата упал. А он тоже на меня смотрит. С нежностью.

— Я рад, что с ребенком все хорошо. Не простил бы себе, — тихо сказал он мне.

— А я бы себе не простила. Но теперь хоть знаю про спецэффекты. Я из-за этого толчка и спазмов решила, что…

— Я знаю, — Марат сжал мою ладонь. — Будем беречься.

— Ммм, никакого секса?

— Не настолько, — покачал он головой. — Но вчера я увлекся, да.

— Мне понравилось, — прошептала я, и сама покраснела, до того голос у меня… не знаю, как из порнофильма.

Взгляд Марата изменился. Теперь в его глазах не нежность, а голод. Я кожей его чувствую, как ласкает меня, как трахает глазами. Скользит по губам, опускается на шею, по которой капельки воды бегут на грудь. И ниже смотрит, на мое тело, облепленное мокрым сарафаном.