Заставь меня жить

Мой деликатный стук остаётся без внимания. Не верится, что Снейп так крепко спит. Глубоко вдохнув, второй раз за день открываю дверь ровно настолько, чтобы в образовавшийся просвет могла поместиться голова.

Комната выглядит почти так же, как и несколько часов назад. Исключение составляют стул, со спинки которого свисают аккуратно сложенные рубашка и брюки, и разобранная постель. За пышным одеялом виднеется тёмная голова и часть руки, силой гравитации соскользнувшая с края кровати.

Он действительно крепко спит.

Полностью открыв дверь, я замираю в проёме, абсолютно не зная, что делать. Волнение за близких людей умножается на какое-то ненормальное любопытство, но в то же время мне не даёт покоя чувство такта, недавно упомянутое Снейпом.

Пол нехотя скрипит под подошвой кед, когда я переминаюсь с ноги на ногу, а одеяло тут же шевелится. Вот сейчас он проснётся и пошлёт меня к чертям на барабан.

Втянув голову в плечи, я спешу покинуть комнату и бесшумно прикрыть за собой дверь. Тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на первом этаже, вновь накрывает дом, а меня озаряет запоздалая догадка.

Волшебные часы Молли, они же показывают местоположение всей семьи Уизли! Вот я дурак, не догадался взглянуть на них, тем самым избавив себя от лишнего волнения и неловкого положения, в котором я вновь едва не оказался по собственной глупости.

Будто опомнившись, подрываюсь с места и бегу вниз к волшебным часам. Взглянув на циферблат, расслабленно опускаюсь на удачно подвернувшийся стул. Стрелки с именами друзей и Артура находятся на полпути к надписи «Дома».

Не зная, чем себя занять, хожу вдоль длинного обеденного стола. Слова Снейпа о том, что магические раны никогда не заживают до конца, не идут из головы. Словно в подтверждение им подушечки пальцев находят шрам на лбу. Казалось бы, с того памятного вечера, когда Реддл не на шутку разошёлся, прошло два с лишним месяца. Видимо, отголоски прошлой боли до сих пор беспокоят Снейпа. Дополняет и без того нерадостную картину накопившаяся усталость. И всё равно, несмотря ни на что, он продолжает сражаться.

При мысли об этом у меня что-то начинает болеть в области солнечного сплетения. Нет, это не жалость - профессор убил бы меня на месте за это чувство - это что-то такое странное, необъяснимое. Такое ощущают, когда переживают за близких людей. За тех, кто ради тебя готов потратить последние силы, не побоявшись иссякнуть.

Когда моего слуха достигает звук приглушённых шагов на верхнем этаже, я даже сидеть начинаю ровнее. Выждав несколько минут, неловко поднимаюсь по лестнице и стучу в заветную дверь. Если он меня не пошлёт, это будет чудом.

Когда я скромно заглядываю внутрь, профессор, до этого круживший по комнате, замирает на полушаге. Узкие ладони сцеплены в замок за спиной, голова слегка склонена, левая бровь требовательно выгнута. Конечно, он ждёт объяснений.

– Я хочу извиниться за своё не совсем корректное поведение.

– В очередной раз, - кивает Снейп и вопросительно смотрит на потолок, словно там есть объяснение всем моим странным поступкам.

Я дёргаю уголком рта и слишком сильно сжимаю дверную ручку, так и не решаясь полностью войти. Несомненно, он понимает, о чём идёт речь. Мои завуалированные нравоучения о том, что и как ему надо делать. Господи, если бы я только мог сказать ему, как я за него переживаю, когда он покидает Нору, как я всеми силами гоню от себя чёрные мысли и молюсь никогда более не попадать в сознание Волдеморта.

Если бы я только мог…

Прямоугольный кусочек неба в окне окрашивается в насыщенный винный цвет, отсутствие искусственного освещения в комнате даёт волю длинным теням, которые обосновываются в углах и подбираются к фигуре профессора. Я покачиваюсь из стороны в сторону, не зная, что делать дальше. Он не выражает недовольство моим присутствием (видимо, это уже неизбежно) и в то же время не демонстрирует заинтересованности.

Трясу головой так сильно, отчего там что-то нехорошо щёлкает. Ему-то какая разница, нахожусь я в его комнате или где-то ещё? Скорее, это меня беспокоит.

Он поворачивает голову в мою сторону, будто хочет что-то сказать, но вдруг громкий хлопок аппарации, подобно раскату грома, сотрясает окрестности. Я не успеваю сообразить, в чём дело, как за этим хлопком следует ещё несколько таких же, а кусочек неба в окне внезапно вспыхивает ярко-изумрудным. Молниеносная догадка перехватывает дыхание, Снейп с выражением ужаса на лице хватает свою волшебную палочку со стола, отталкивает меня в сторону кровати, бросая: «Никуда не выходи!», а сам вылетает в коридор.

Резко приземлившись на пружинящий матрац, я задеваю локтём спинку стула и, морщась от боли, слышу леденящий кровь женский крик. Господи, кто это? Гермиона, Джинни, Молли?

И он ещё хочет, чтобы я после этого прятался, как крыса?!

Свинцовые до этого ноги наливаются невиданной силой, я вылетаю из комнаты, на ходу вытягивая палочку из кармана джемпера, на последнем повороте перед лестницей меня заносит, отчего я чуть не встречаюсь носом с косяком неудачно подвернувшейся двери. Внизу на лестничной площадке мелькает спина Снейпа, я устремляюсь вслед за ним, перепрыгивая через ступени. О стенки черепа безумно бьётся дурацкая мысль, вернее, воспоминание о позднем вечере на площади Гриммо, изумрудные вспышки и пожар…

Вдруг неимоверный треск заполняет всё вокруг, потом перерастает в жуткий гул, а я не сразу понимаю, что это защитные чары так реагируют на попытку вторжения извне. Гул стремительно нарастает, сводя с ума барабанные перепонки, так что мне даже приходится остановиться и прижать ладони к ушам, как вдруг всё смолкает, но ровно на одну секунду. Мощная ударная волна встряхивает всю конструкцию дома в стремлении разнести его в щепки. Защитные чары не поддаются, но только не дом.

Не успеваю схватиться за поручень, когда неимоверная встряска будто толкает меня в спину. Я лечу вперёд и со всей силы натыкаюсь животом на перила, отчего подкатывает жуткая тошнота и темнеет в глазах. Что-то хрустит прямо над головой, и я, словно в замедленной съёмке вижу, как отваливается огромная деревянная балка, до этого удерживавшая крышу под самым козырьком, сгребая вслед за собой все стропила. Огромная масса дерева устремляется вниз, прямо на лестницу. Микроскопической доли секунды достаточно, чтобы понять, что ни я, ни Снейп не успеем укрыться, только если…

Балка цепляется за лестничные пролёты, когда я, из последних сил борясь с дурнотой, перепрыгиваю через ограждение и лечу вниз, прямо на Снейпа, обернувшегося на грохот. Падаю на него, сбиваю с ног и тем самым выталкиваю в кухню. Жуткий грохот закладывает уши, волна пыли забивает лёгкие и глаза, град из щепок и осколков черепицы больно бьёт по спине, и всё это ощущается сущим адом, которому, кажется, нет конца. Но даже это не идёт в сравнение с тем, что мы двое чудом избегаем погребения под грудой деревянных обломков.

Снейпу приходится гораздо хуже, чем мне: под весом моего тела он резко приземляется на спину и морщится от ушибов, а я пытаюсь откашляться от пыли. Когда мы, наконец, открываем глаза, на наших лицах застывает выражение чистейшего неверия.

Он приподнимается на локте, касается моей перепачканной пылью щеки и смотрит в глаза так, как не смотрел никогда. Он не может поверить в то, что я сейчас буквально спас его. Он…

Целует меня так неожиданно, а мне остаётся только догадываться, каким образом я успеваю синхронно приоткрыть свои губы.