Заставь меня жить

На пару мгновений смыкаю пальцы вокруг худых запястий, вглядываюсь в такое, казалось бы, спокойное лицо Люпина, да только морщина возле уголка слегка поджатых губ и потухший взгляд выдают хозяина с головой.

Он что-то решает для себя мысленно, наконец, вздыхает и, оставив меня, отходит к окну, щурится от яркого солнечного света.

– Неспроста мы в курсе практически всех планов Пожирателей Смерти, - начинает Ремус, но вдруг замолкает.

– Ну, тут я и сам догадался, - осторожно произношу, как бы подталкивая профессора к продолжению.

Он приглаживает волосы надо лбом, и этот жест я хорошо знаю: Люпин всегда так делает, когда ему предстоит сказать что-то не очень приятное.

– Пойми, Гарри, я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление о произошедших событиях и роли некоторых людей в них.

Тру лоб в непонимании, ёрзаю в кресле.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты сможешь увидеть Сириуса на Рождественские каникулы. Что бы он тебе не сказал, как бы не отозвался о знакомых тебе людях, не принимай это на безоговорочную веру. Он пострадал и из-за этого может видеть случившееся в несколько искажённом свете…

Ремус останавливает взгляд на моём лице. Я примерно догадываюсь, какое у него сейчас выражение.

– Я же просил полного доверия. Что мешает тебе сказать всё, как есть, а не говорить загадками, смысл которых я вообще не могу понять?

Полный пытливости, взгляд, тихий выдох и:

– Всё дело в профессоре Снейпе. Он знал о предстоящем нападении Пожирателей Смерти. Он сам был среди них, потому как у него не было другого выхода, но атаковала Сириуса Беллатриса, он чудом уклонился от Авады Кедавры, но пара боевых заклинаний всё же попала в него.

И всё застывает внутри меня. Я только и смог, что вдохнуть и забыть, как дышать дальше. Странная, подозрительная тишина в сознании, в животе такое чувство, будто всё сжимается в комок, решая, что делать дальше: всё-таки расслабиться или взорваться в оглушительной истерике.

Он сам вызвал меня к себе. Он сам рассказал мне о нападении, но умолчал о самом главном. Он заставил меня взять себя в руки, в то время как ни словом не обмолвился о, чёрт возьми, том, что был на одной стороне с потенциальной убийцей моего крёстного. Он так целовал меня, и я просто не могу верить в то, что этот человек способен причинить боль мне или моим близким.

И вновь в мыслях единственная фраза, всё время одна и та же, яркая и неотступная: «Кто угодно, но только не Снейп».

Ухожу от Люпина под предлогом обеда, правда, он не старается меня задержать, лишь награждает напоследок характерным долгим взглядом.

Надо постараться успокоиться, надо отключить чувства и эмоции, трезво оценить ситуацию.

Да, он действительно Пожиратель Смерти, он искусно играет роль верного последователя Волдеморта даже после загадочного исчезновения последнего, он является тем единственным человеком, который способен сделать со мной всё, что угодно: и встряхнуть, и успокоить, и поругать, и окончательно запутать своей, казалось бы, незаметной и почти завораживающей заботой.

И он впервые что-то скрывает от меня. Или, скорее всего, я наивно полагаю, что до сегодняшнего дня профессор рассказывал мне абсолютно всё. Конечно же, не всё. Только то, что мне необходимо было знать, не более.

И он участвует в нападении на Сириуса, на последнего родного мне человека, которого сейчас уже могло не быть в числе живых.

Мерлин, моя голова сейчас лопнет.

Обед идёт насмарку в полном смысле этого слова, так как думаю я не о еде. Вилка замирает на полпути ко рту, а всё внимание сейчас нацелено на фигуру мастера зельеварения, который с присущей ему отрешённостью от окружающего мира заканчивает обед, будто нет в этом огромном зале десятков гудящих учеников. Пока Невилл жалуется на сложность и невыполнимость домашнего задания, я прокручиваю в памяти сегодняшнее утро. Какая всё-таки у Снейпа выдержка. Ходить вокруг да около, не затрагивая скользкую тему. Но если взглянуть на ситуацию с противоположной стороны, то его участие в нападении, по сути, не самое главное. У него действительно не было выхода. Именно он предупредил Орден о нападении на Нору. Если бы не он, тогда Сириус точно мог погибнуть. И, возможно, не только Сириус, ведь там были и родители Рона…

С силой сжимаю виски, абсолютно забывая о том, что я не один и наверняка привлекаю внимание друзей своим странным поведением.

Просто не могу понять: я правда верю в то, что Снейп не рассказал мне всего только из побуждений заботы о моей нервной системе или я стараюсь любым способом оправдать его?

Хотел бы я заглянуть в его мысли. Надо обладать великой проницательностью, чтобы по его поведению, выражению лица, интонации голоса, движениям и взглядам можно было хотя бы предположить, что он думает на самом деле, чем руководствуется, совершая тот или иной поступок.

Он - величайшая загадка, которую я страстно желаю разгадать.

* * *

Жар огня опаляет лицо, кажется, что даже выжигает меня изнутри. Я кричу изо всех сил, но не слышу собственного голоса. Я пытаюсь бежать, достигнуть пылающего дома, но не могу ступить и шагу. Я рву на себе волосы, слыша сводящие с ума крики мамы и папы, но ничего, совсем ничего не могу поделать…

Теперь же мой крик слышит вся спальня. Большие дрожащие ладони прижимаются к моему вспотевшему лбу, слева раздаётся чей-то свистящий шёпот, постоянно повторяя моё имя, сквозь тонкую кожу опущенных век замечаю, как справа вспыхивает маленький огонёк.

Дёргаюсь, как от сильнейшего Круциатуса.

– Потушите свет… - всё, на что хватает моих сил.

Тихое шиканье, ругань сквозь зубы - и вновь спальня погружается во тьму.

Только сейчас решаюсь открыть глаза. Испуганные Рон и Невилл по обе стороны моей кровати, ничего не понимающий Симус так и не смог подняться со своей.

– Мне приснился страшный сон.
– Голос хрипит, а сердце стучит, как бешеное.

Друзья переглядываются, после чего Невилл качает головой и бредёт обратно к своей кровати. Рон о чём-то задумывается - я никогда ещё не видел его настолько удручённым - и, только когда он укрывается одеялом, раздаётся его негромкая фраза:

– Ты звал своих родителей.

Только это было лишь начало. Мой кошмар перекочевывает в реальность.

Сегодня Хэллоуин. Сегодня я говорю друзьям, что наш план с посещением Лондона отменяется. Много чего следует за этим: и непонимание, и недоумение, даже претензии, жестокие и обидные слова, обвинение в трусости и малодушии. Ситуацию спасает Гермиона, которая сразу же становится на мою сторону и убеждает Рона в том, что идея изначально была обречена на провал, что в плане были огромные недочёты и строился он в основном на одних лишь предположениях и надежде на удачу, а это весьма ненадёжно. Рон сдаётся, но весь вечер старается держаться от меня подальше.

Сейчас, когда только-только заканчивается праздничный ужин и все выходят на улицу, я сижу на камне и наблюдаю за тем, как ученики разжигают большой костёр, чтобы стало немного теплее, потому как вечера уже довольно-таки холодные. Неподалёку топчется Рон, усиленно разглядывая высохшую жёлтую траву, в то время как Гермиона что-то говорит ему с крайне обеспокоенным видом, то и дело бросая на меня короткие взгляды. Отворачиваюсь и запускаю пальцы в спутавшиеся пряди волос, едва заметно раскачиваюсь из стороны в сторону.