Застывший Бог

Жрец отступил еще на шаг, сбоку раздался звук, – я повернул голову на него, – кто-то из воинов-танцоров неловко выпустил из рук автомат, и тот стукнувшись о броню повис на ремне. И я, тут же почувствовал, что другой во мне тут же забыл о исчезнувшем из взгляда жреце, потому что... память его была как туман, а существование его было бесконечным сном... Он забыл о жреце. Но зато он увидел воинов.

– ПОЧЕМУ ПРЕКРАТИЛИ ПЛЯСАТЬ? – Загудело уходя от меня в небеса. – ЛЮБА МНЕ ЗВОННИЦА БРОНЕЙ, ГРОХОТ ОРУЖИЯ МИЛ! ВОИНСКОЙ ПЛЯСКОЙ ПОРАДУЙТЕ ДЕТИ ОТЦА! – я повелительно взмахнул рукой – НУ ЖЕ, ПЛЯШИТЕ!

Не знаю, что в моем – не моем голосе заставило их повиноваться. Может то, что они уже были в трансе. Иначе почему они снова начали плясать?

ПЛЯШИТЕ!

Повторил я, и воины вновь пошли по кругу, похлопывая по оружию и броне, издавая ритмичные выдохи и вскрики.

ПЛЯШИТЕ! ПЛЯШИТЕ ДЕТИ! ПОРАДУЙТЕ ПЛЯСКОЙ ОТЦА!

Несутся воины по кругу. Звенит сталь, уносятся к небу крики. Все быстрее их темп, все сильнее шаги, все громче крики. Удаль поет гимн бою, сила показывает себя танцем. Воины воют мне славу, танцем отдают уваженье и память. Да! Так! Радостно мне! Пляшите дети. Пляшите! Забытая радость играет во мне!

ПЛЯшите... – В последний раз повторил я, и... вдруг почувствовал, что на полуслове сила исчезла из голоса, и я остался один. Опустошенный, усталый, обессиленный. Воины сбились с шага и остановились. Над поляной воцарилось долгое молчание. Люди стояли переглядываясь, и каждому было страшно нарушить тишину. Даже те – шестеро главных в стороне – застыли.

– Что?.. Что это было? – Наконец выдохнул один из шести. Тот самый с бритой налысо головой. Не сам ли батька Держислав, дал голос? Никто не ответил. Вопрос повис в пустоте.

Но вот к шестерым повернулся мой дед.

– Знак! – Торжественно и убежденно сказал он. – Сам отец сейчас говорил с нами через уста мальчишки! – Вы видели.

– Нет, – мотнул головой Держислав. – Такого никогда не было.

– На твоей памяти не было, – Уточнил дед. – Но это бывало в седую старину. И вот, случилось вновь. Отец заговорил!

– Не нагоняй, Глеб, – отстранился рукой Держислав. – Мы же не знаем... Это просто слова мальчишки.

– Малец говорил не от себя. – Возвысил голос дед.
– Он приказал воинам танцевать пляску мечей, – и они послушались. Понимаешь, Держата? – Послушались. И... ты видел его руки. Ты видел разряды. Не говори что ты не заметил. Вы все видели. – Дед обвел взглядом шестерых, и остановился взглядом на старом остроносом деде, с длинными серебристыми усами и такой же длинны чубом. Добромир, – ты главный жрец. Скажи свое слово, – ты видел!

– Да! – Кивнул старик Добромир. – То есть нет... – Глаза старика забегали. – Не знаю. Я видел, но... Это небывалое. Я только читал о таком в старых книгах. – Он растерянно развел руками. – Сотни лет Всеотец не говорил с нами вот так, напрямую. И так связно... Мальчик не пил сому. Он сам... Сам поймал волю отца.

– Он чистая кровь! – Рявкнул дед. Он варяг по роду и крови!

– Но он провалил испытание. – Вмешался еще один из шести, с узким лицом узким будто топор.

– Наше испытание. – Тряхнул головой дед. – Испытание от людей. Ты слышал что сказал Перун. Перуну не любо.

– Нашим традиции освещены годами! – Гневно сказал узколицый. – Они уходят к седой древности, и...

– Насколько седой? – Переспросил дед. – А что было до неё? До древности этой седой? Годы бегут. Старшие передают заветы младшим, и младшие понимают их... – как умеют. Соответствую ли наши ритуалы тем что когда-то оставил нам наш Всеотец? Что если мы потеряли верный путь во мраке тысячелетий?

Кто-то из факелоносцев охнул.

– Довольно Глеб! – Выступил вперед Держислав. – Ты говоришь опасные речи! Ты понимаешь что делаешь? Подвергаешь сомнению сами наши основы, здесь, прилюдно, в этом священном месте. – Он обвел взглядом поляну и непроизвольно понизил голос.

– Я не подвергаю сомнению наши основы. – Отмахнул рукой дед. – Я только говорю, что парень прошел ритуал. Бог положил на него свою длань, и сказал свое слово! Ты должен пропустить парня на вторую тропу.

– Нет! Это нарушение священного ритуала! – Рявкнул жрец Добромир. – Что будет, если мы начнем нарушать наши законы?

Люди в кругах факелоносцев и танцоров взроптали.

– А от кого идут наши ритуалы и законы? – Вкрадчиво поинтересовался дед. – Кто их нам установил? Бог дал. Бог взял! Не соверши ошибки Добромир, – проникновенно ткнул пальцем в жреца дед, – ты видел, что произошло. Видел, не пытайся отрицать. Ты можешь попытаться заболтать сам себя, убедить будто ничего не было. Но ты все знаешь. И всегда будешь знать в глубине души. Если ты действительно служишь Перуну, – ты подержишь меня. Бог провел парня через испытание.

– Мы ничего не знаем, – нерешительно возразил Добромир. – Вдруг... вдруг твой парень просто шизофреник?

– Он здоров, – Утверждающе кивнул головой дед – в этом ты можешь положиться на меня. Я рощу его с детства. У нас с вами бывали разногласия, но я надеюсь, никто из вас не поставит под сомнение мое честное слово?

– Мы знаем тебя Глеб, – наконец вмешался дедов друг Бестуж. – Ты не будешь врать.

– Но вдруг здесь и правда какая-то ошибка или болезнь? – Вновь влез остролицый – Многие люди говорят от имени бога и лепечут на неизвестных языках. Большинство из них сидят по дуркам в смирительных рубашках. Дело слишком серьезное, чтобы принять его на веру, без проверки.

– А парни в смирительных рубашках часто заставляют по щелчку плясать матерых мужиков прошедших не одну войну? А молнии у них между пальцев часто сверкают? – Вкрадчиво возразил дед остролицому – А Прастен? Что молчишь? Да разуйте же глаза, вы, великовозрастные дурни! Или вы совсем закостенели умом?! Впрочем, – я не возражаю, проверяйте. – Согласился дед. – Но для проверки парень должен быть жив, и пройти на вторую тропу. Никогда не поздно вырвать из грядки сорную траву. А вот погубленный росток уже не оживишь. Добромир! Ты главный хранитель заветов Перуна. Неужели ты допустишь, что уберем из своих рядов самую чистую кровь за тысячи лет? Подумай о цене такой ошибки!

Добромир закусил губу.

– В твоих словах правда, Глеб...

– Подождите! – Наклонил голову Держислав. – Дело не в этом. Нужен, не нужен... Все же есть ритуал. Те парни, что прошли его сегодня. Они заплатили свою цену, принесли жертву Перуну, окропив алтарь. И они ждут награды. Посвященные видели – он обвел взглядом круг факелоносцев и танцоров. – А что мы скажем парням про этого. – Он кивнул на меня. – Разве такое бывало? Нас... не поймут! Это же подрыв самых устоев!

Дед вспыхнул.

– Я что, прошу тебя за пачку денег парня по-свойски пристроить? Обстоятельства. Особые. Небывалые. И люди – дед обмахнул рукой круги людей – как раз и расскажут всем нашим, что здесь случилось. Ситуация конечно не по нашему уставу. Но ты боец, Держислав! Не забыл еще этого на кабинетной работе? Устав никогда не может предусмотреть все. И на этот случай как раз и есть ты – и совет. Вы – командиры! Так оцените ситуацию. И примите верное решение!

– Ладно! – Держислав протянул к деду поднятую ладонь, и сжал её в кулак. – Я тебя услышал Глеб. Мы еще обсудим это. Не при всех... А сейчас действительно надо решать. – Глава оглядел остальных пятерых стоявших вблизи к нему. – Ваше мнение, господа-совет? Казначей Влатко, – что думаешь?