Застывший Бог

– Если кто так спросит, ты парень, должен сурово прищурить глаза, и весомо сказать, что ТАКТИЧЕСКИЕ ШТАНЫ обеспечивают их владельцу ТАКТИЧЕСКОЕ ПРЕЙМУЩЕСТВО. Обычно после этого вопросов уже никто не задает. Все хотят показать, что они тоже в теме... Но тебе пока про это еще рано. Никто не будет слушать про тактическое преимущество от такого сопляка как ты. Это должен говорить такой седой ветеран с мудрыми глазами, как я. Что вот это?

– Тактические стельки!

– А тут?

– Тактические шнурки!

– Я вообще-то показывал на тактический репеллент от комаров... но про шнурки тоже правильно. Вот это что?

– Тактические труселя!

– Вот только не надо говорить труселя! – Снова поднял указательный сосикообразный перст Горазд. Это не труселя, а... хм... “тактическое влагоотводящее нательное белье первого уровня”. Ну или там, знаешь, по-английски – “тэктикэл брифс”. Ты пойми, парень, люди к нам приходят не просто купить шмотки. Они приходят, чтобы докупить себе крутизны. Надев штаны с кучей карманов, наш покупатель ощущает себя почти как тот парень из боевика, – сильнее, смелее, круче, стройней – (пусть даже его тактические штаны имеют 86й размер). То есть мы продаем не вещи, – мы продаем людям самооценку. И тут нельзя позволить себе ни одной ухмылки или снисходительного взгляда. Твой клиент – Рембо. Твоя задача только помочь вытащить этого зверя наружу, из жирных телес. Как только твой клиент наденет наши штаны – уже никто не посмеет пристать “дай закурить”. И все девчонки будут его. Ар-ггххх! Тигр проснулся!!!

– Что, правда? – Округлил глаза я.

– Нет.

– А...если к нам придет кому правда нужны вещи для дела, а не для “тигр проснулся”?

– Такого клиента ты узнаешь после пары вопросов. Но заниматься им буду уже я. А сейчас дуй в подсобку, там сразу справа от входа в коробках будут финские резиновые сапоги. Притащи одну пару сюда, оденем вот на этот манекен.

– Тактические финские сапоги! – Гаркнул я, – Понял! Бегу!

– Когда мы одни, можешь не говорить “тактические”. – Страдальчески поморщился дядька Горазд. – Меня уже мутит от этого слова.

Бежит время...

Еще через год я познакомился с дядькой Федей. Дядьку Федю при людях так называть нельзя. У него государские звезды на погонах, и сам он обучает государских людей, как воевать. Вон они, бегут прямо под нами – государские люди. В тяжелых шлемах с забралами, и всякой навешенной на них сборе. Ощетинившись во все стороны стволами, будто чудесная многоножка жвалами, они двигаются друг за другом мелкими шажками. В комнатах многоножка распадается, а в коридорах собирается вновь. Перед каждой дверью государские люди останавливаются, потом снова идут. Снизу доносится их постоянный бубнеж:

– Работаю!

– Угол!

– Чисто!

– Работаю!

– Контроль!

– Контроль!

Так и бубнят.

Впереди государской сороконожки идет бугай, которого зовут “щитовик”. Он и вправду тащит перед собой огромный длинный щит, будто рыцарь. Сам глядит через него в окошко, а сбоку рука с пистолетом торчит. На щите у бугая нарисован веселый кислотной яркости ярко-красный смайлик. Вся остальная “сороконожка идет по коридорам за щитовиком, – в случае наприятностей, он у них за все первый ответчик. Все шишки-банки ему...

Все мы находимся в огромном ангаре, мы с дядькой Федей стоим на системе железных дорожек и пандусов висящих над потолком и огороженных узкими перилами. А тренирующиеся бубнильщики шастают под нами внизу, там прямо в ангаре построены целая сеть коридоров и комнат, считай целое здание, только без потолков. Чтоб дядька Федя мог спокойно глазеть, как они там потеют.

– Чисто! Контроль!

– Дверь.

– Чисто!..

Потеют бубнильщщики не зря, – в бескрышном здании таились по комнатам трое террористов. Террористы – смешное слово, от латинского слова “террор”, что в переводе на наш язык значит “ужас”. Выходит, – “ужасистов” внизу отлавливают... Наверно их специально на латыни называют, чтоб было не смешно, а серьезно.

Двух ужасистов государские уже тренировочно убили, а третий еще валандается где-то по комнатам. Это мы с дядькой Федей знаем где, а эти внизу – не знают. Они даже не знают, что он остался один. Для них число ужасистов, пока не зачистят здание полностью – гипотетическое, – от нуля до бесконечности. Тренировочно убитые ужасисты уже вышли из “здания”, и стоя у стены мирно переговариваются с государскими, одного из которых они тренировочно ранили в ногу и вывели тем из боя. У государского на бедре пятно краски, – ужасисты мечены пятнами гораздо гуще. Сразу видно кто в кого попал. Стреляют настоящим оружием, но тренировочными пулями с краской, только стволы под них специально заменены, – бусурманская придумка, называется – “силумишн”.

– Вот стою я здесь, – обращается ко мне дядька Федя, и иногда себя почти богом ощущаю, прости меня наш небесный отец... – Все вижу, про которых внизу, все знаю. – А как разозлюсь, могу ведь и громом с молнией поразить.

– Это как? – Удивляюсь я.

– А вот так, – дядька Федя лезет в подсумок своего пятнистого жилета, и достает гранату. – Глаза береги...

Кольцо остается у дяди Феди в руках, а гранта летит вниз, в большую комнату где бубнят и топочут ничего не подозревающие государские.

– Граната!!! – Истошно вопит кто-то внизу.

Дальше все происходит с поистине волшебной скоростью – щитовик с легкостью пушинки разворачивает свой щит к гранте, ставит его на пол и присев упирается в него, а вся остальная группа мгновенно прячется за ним “паравозиком”. Сделано ловко, но сверху от божественного дяди Феди уже летит вторая граната, аккурат на сторону хвоста группы не прикрытого щитом.

– Бл!... – Раздается снизу. Это неинформативное слово почему-то все всем объясняет, не иначе они там внизу телепаты. Паровозик разваливается, кто-то один неимоверным адовым рывком выскакивает в дверной проем, а остальные как подрубленные колосья валятся на пол подальше от скачущих по бетону стальных яблок. Двое счастливчиков заваливаются за диван, один лежа прикрывается поваленным стулом, остальные просто целуются с бетоном сливаясь с ним до полной плоскости.

– БА-ББАХ!

Это ба-бах, я слышу не слишком громко, – потому что на мне как и на дядьке Феде, активные наушники. Зато на левый глаз, которым я сквозь прищур смотрел вниз – я ослеп. В голове плавают пятна. Хорошо что я прикрыл второй глаз. Меня покачивает.

– Я ж говорил, – глаза береги. – Хмыкает мне дядька Федя.

Снизу доносятся матюги.

Зрение мое проясняется, внизу копошатся государские. Один из стульев, рядом с которым оказалась граната лишился трех ножек от взрыва.

– Товарищ полковник, ну это ж свинство, – тоном обиженного ребенка басит снизу дяде Феде государский размером с хорошего медведя. – откуда в комнате граната? Да еще две. Мы же её зачистили.

– Гранаты – товарищ майор – всегда появляются ниоткуда. – Наставительно сообщает дядя Федя. Мало ли откуда, – инсургенты вбросили из-под приподнятой половицы. Так что не надо мне тут плача Ярославны. Война и есть форменное свинство. Продолжайте!

– Есть продолжать, – кряхтит майор.

Сороконожка-паровозик идет дальше.