Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

Глава 12

Иногда стоит и сомневаться

Король Океании, родной брат Валарда Гауса, казалось, сердца не имел. Повествуя о нем, Лундес подчеркнула, что, к счастью, не была представлена ему, иначе не смогла бы написать ни слова, так как ходила бы без рук.

200 лет спустя

«Когда на пути попадается сумасшедший, – читал Тэас, – одним лишь богам известно, чем это может обернуться. Таких, как Георг Гаус, в вашем времени сажают за решетку, но чаще казнят. И это при ваших-то законах, когда казнь – это особый случай. Однако в мое время в Океании этот псих был королем, и его придворным приходилось приспосабливаться и выживать. Он убивал, пытал и издевался над всеми своими подданными. Про рабов и вовсе говорить нечего. Что такое раб, если лорд при его дворе – навеки проклятое, трясущееся существо.

Будучи первенцем короля Арлема Гауса, Георг получил власть. Валард был младшим принцем, к тому же он вывел графство из состава Океании и больше за трон не боролся. Георг получил корону слишком просто, без борьбы. А ведь все, что он умел, – это резать. Не разбирался в интригах и не испытывал сомнений. Он был бездушным садистом. Куда хуже Фавластаса. Но кое-кого этот садист все же любил… помимо себя. Своего старшего сына и наследника – Симиона. Младшему, Владимиру, любовь отца не досталась, потому что еще с детства принц был на стороне своего дяди и двоюродных братьев. Когда он подрос, то понял, что открыто выступать против отца – равносильно самоубийству. Однако втайне от короля и своего брата, принц по-прежнему навещал графство и встречался с родственниками».

200 лет назад

В тот поздний осенний вечер в Порте-Лагуне, центральном городе Океании, проходил пир в честь дня рождения короля. Снаружи серый замок, окутанный пеленой дождя, был таким же мрачным, как и всегда. Лишь внутри, в тронном зале, играла торжественная музыка, и «праздновали» аристократы. Все они были вынуждены присутствовать, в противном случае их казнили бы. Впрочем, явившись туда, они рисковали не меньше. Пьяный тиран мог уничтожить их просто за то, что вино оказалось кислым или слишком темным.

Потупив взгляд, Владимир залпом осушил бокал. Его тошнило от всего происходящего. Куда ни глянь, всюду ложь. А музыка просто сводила с ума. Он бы с радостью покинул зал, только вот не мог, ведь обещал Фредрику и другим, что будет приглядывать за обстановкой при дворе.

– «Сосредоточься! – мысленно приказал он себе. – Что ты шатаешься, как жалкий пьяница?! Соберись!» Но это не очень-то помогало. Особенно когда до его слуха доносился голос родного брата.

– А мне нравится вырез… вот здесь особенно, вот здесь, – игриво шептал тот, сидя неподалеку и наслаждаясь обществом придворной колдуньи. Ее звали Глэдис, и она была не просто колдуньей при дворе тирана, она была мглистой. В свое время ей удалось втереться в доверие к Георгу, да еще и соблазнить наследника престола. Владимир знал, что если бы на месте брата оказался он сам, тиран уничтожил бы его за подобную любовь. Король предоставлял полную свободу только Симиону.

– Вырез такой же, как и всегда, – отвечала она. Владимир сморщился. И почему он должен это слушать? А она все не унималась: – Ты специально так смотришь на меня, показываешь всем за столом, что нашел золотую жилу, не так ли? – У нее был довольно низкий голос, голос много повидавшей в жизни женщины, ничуть не забитой, не сомневающейся и не пуганой. Пожалуй, только такая и могла быть при дворе тирана. – Не старайся, – говорила она, – все равно на нас никто не обратит внимания, особенно в этот вечер. Все так напряжены, – теперь она ухмыльнулась. – Боятся твоего отца. Все, что ты тут изображаешь, видит лишь твой братишка. Сегодня он тоже не в духе, ты шепни ему на ушко, что небезопасно так откровенно выказывать презрение королю…

– Знаешь, что? – Симион перестал улыбаться. – Я шепну тебе на ушко, чтобы ты прикрыла свой рот. Тебе позволено многое, но Владимир – не твоя забота. Только я знаю, что и когда следует делать, особенно в отношении брата.

– Да, пожалуйста, – она пожала плечами, мол, дело твое. Не хочешь, не надо. А затем как будто отвернулась, и начала беседу с кем-то другим. На самом деле ее внимание по-прежнему было обращено на Симиона. Она ждала, что он последует ее совету. Теперь он с брата глаз не спустит.

Владимир поставил пустой бокал на стол и стал разглядывать напряженные лица аристократов. Всех их он знал по именам и титулам, по лживым заслугам. Несколько женщин бросали в его сторону страстные взгляды, он же мечтал их придушить.

– Сегодня ты особенно мрачен, – обратился к нему старший брат. – Почему не ешь?

– Ты отвлекся от своей женщины, – шепнул Владимир. – Вы так мило ворковали, пока не вспомнили про меня. Что и как я делаю, тебя не касается…

– Не будь идиотом. Ты же знаешь, какой сегодня день. Если не притронешься к еде и отец узнает, он сочтет это оскорблением.

– Не узнает. Он даже не заметит, если я с голода умру или повешусь на одной из его виселиц.

Симион напрягся, но Владимир, улыбнувшись, добавил:

– Да расслабься. Вешаться я не собираюсь.

– Конечно, – сказал Симион. – Можно подумать, тебе духу на это хватит. Вот что, выпей и забудь о том, что тебя беспокоит. У твоего отца сегодня день рождения. Хоть тебя не радует это событие, то ради себя изобрази, что радует, как это делают другие.

Владимир покачал головой, покосившись на короля.

– Да посмотри ты на него. Неужели тебе не мерзко? Посмотри, как он доволен собой. Я ненавижу его. Если и подниму бокал, то не за его здравие.

– Не нарывайся на неприятности. Мне тяжело оберегать тебя от отца, когда ты… Хватит, – отрезал Симион, напряженно оглядевшись по сторонам, – не будем больше.

– Я рад, что ты не безнадежен, – тихо сказал Владимир.

– Что? – Симион нахмурил брови, но в этот момент двойные дубовые двери распахнулись, и в сопровождении двух стражей короля в зал вошел человек, чье лицо и тело были плотно обмотаны в красные ткани. Все замерли. Кто-то даже испустил протяжный стон.

– Опоздавшие обычно попадают на виселицу… – шепнул Владимиру высокий лорд преклонного возраста.

– Он что-то спрятал под одеждой, или это горб? – в свою очередь поинтересовался принц. При этом он не сводил глаз со странного визитера, промокшего под проливным дождем.

– Похоже, горб… – тихо предположил лорд.

Охрана шагнула в сторону гостя. Им было приказано убить его, не задавая вопросов. Король тем временем спокойно восседал на троне, даже не за столом. От вида еды ему, вероятно, было так же дурно, как и Владимиру. Поначалу правителя личность незнакомца не интересовала, но когда мечи охраны столкнулись с магической защитой визитера, король округлил глаза. Еще бы, ведь никто в тронном зале, кроме Глэдис, магией не обладал.

– Колдунья! – позвал тиран. Его взгляд был холоден как лед.

Симион потянулся за оружием, неохотно выпустив ладонь Глэдис. А ей подняться из-за стола все же пришлось, такова была ее роль при дворе. Тяжело быть единственным магом.

– Стражники и колдунья пусть замрут, – потребовал гость. – А вот мы поговорим, король!

Владимир глазам своим не верил. Маг бросил вызов его отцу. Но радоваться не стоило. Колдун не внушал доверия. Симион дернул Глэдис за руку, но она так и осталась стоять. Тогда наследник перевел взгляд на брата: