Затерянные в тумане

– Эти ледышки не пробивают нашу броню, но удары очень сильные! Если попадет не по защите - продырявит!
– крикнул Дима.
– Прикрой, я собью ему заклинание!

И он, на секунду выглянув сбоку, отправил в лича три огненных серпа. Взрывы заставили его защиту пойти волнами, а самого лича пошатнуться, что позволило нам взять передышку.

– Смещаемся к горящей газели! Мне нужна опора для магии!
– сказал мне Дима.

Мы приставным шагом сдвинулись на десяток метров под снова возобновившемся обстрелом. По ногам несколько раз чиркнуло, попав, в том числе, и по внутренней стороне, где брони не было. Ноги обожгло холодом, а появившееся порезы посерели, будто замороженные. Кровь из них не текла. Наконец, мы приблизились достаточно, чтобы Дима смог сунуть алебарду в огонь и начать "наматывать" его на свое оружие, попутно гася пожар. Через двадцать секунд весь собранный огонь ярким шаром устремился к личу и взорвался, заставив его защиту пойти трещинами, в которые через секунду влетел мой топор, запитанный изрядным количеством энергии. Проломив защиту, разрушив этот купол, он врезался в грудь личу и отбросил его на стену церкви, отчего с места удара посыпалась штукатурка. Я был уже метрах в трех, когда Лич поднялся и завизжал, открыв широко рот. Я уперся в щит и старался устоять на месте, но меня сдвигало, ноги со скрежетом ехали по асфальту. Сбоку на лича бросился Дима и заставил отвлечься на себя. Лич подставил руку под удар алебарды, его кости пошли трещинами, но выдержали. Пущенная в упор стрела смерти попала Диме в руку, пробила защиту моей ауры, и он упал на колени, завыл, схватившись за нее. В это же мгновение бросок моего топора раздробил череп лича и нежить осыпалась на землю. Я кинулся к брату, отдернул его вторую руку, которой он держался за раненую и увидел паршивую картину - наруч стремительно покрывался ржавчиной, а в середине, куда пришелся основной удар стрелы, уже зияла дыра, через которую было видно заживо гниющую плоть и уже показавшиеся кости. Думать было некогда - я ударил Диму ногой в грудь, роняя его на землю и нанес удар топором по локтевому сочленению, отрубая ему правую руку.

– А-а-а!!!
– он орал, выпучив глаза. Я закинул ему прямо в рот розовый камень и хлопнул рукой снизу по челюсти, так как он ничего не соображал от боли. Это сработало, как тогда с Сарделькой - камень впитался, а его культя покрылась бурлящей жижей, крайне неприятной на вид, но больше не кровоточила. Дима же перестал орать - камень явно купировал боль. В этот момент я обратил внимание на кости лича, которые с перестуком покатились куда-то внутрь церкви. И энергия после сражения еще не получена! Я бросился внутрь. Здесь должно быть что-то, что выделяется из обычных для церкви вещей. Я искал, шарил глазами, но не находил. Пришлось еще дважды раскидывать кости лича, не давая ему собраться. Но этот процесс ускорялся с каждой минутой, а я все никак не мог найти нужное, пока не обратил внимание на подставку под свечи прямо посередине зала. На самой ее вершине находился какая-то желтый камень с ровными гранями, который удачно с этой подставкой сливался.

– Ведь в церкви не должно быть таких камней, да?
– спросил я самого себя вслух, а затем нанес по нему удар топором. Раздался горестный вопль, кости начали собираться еще быстрее, а чертов камень выскочил из держака и покатился по полу. Я кинулся за ним, нанося удары и промахиваясь каждым вторым. Камень покрывался новыми трещинами, но все еще оставался целым. Когда он откатился к самой стене и остановился, я уже заносил над ним топор бойком вперед, заряженный ударной волной. Одновременно с этим лич швырнул в меня черно-зеленым комком. Удар раскрошил камень, а я за долю секунды до гибели извернулся и прикрылся щитом. Лич орал, постепенно рассыпаясь на отдельные кости, его дрянь грызла мою защиту, выбрасывая в стороны мерзкие протуберанцы и обжигая сразу все тело, даже несмотря на подставленный щит. Но мертвяк кончился быстрее меня, с ним пропала и его магия. Вылетевший шар света помог мне прийти в себя, радуя двойным повышением. Я осмотрел свою броню - вся она покрылась налетом ржавчины, но выглядела еще крепкой. Щит же был и вовсе невредим. Одним словом - артефакт. Я подобрал выпавший из лича большой радужный камень, вышел к Диме и обратился к нему:

– Ты как?

– Жить буду. Но сексуальную ориентацию придется сменить на левшу.

– Хы. Раз шутишь, то все будет в порядке. А рука еще лучше прежней отрастет! Во всяком случае, у меня регенерация стала какая-то лютая.

– Я тоже так думаю. Ты бы знал, как мне сейчас хочется жрать и как безумно чешется этот обрубок... Собирай быстрее камни, садимся в машину и поехали! Иначе я за сохранность мяса у нас в кузове не отвечаю!

Через десять минут мы гнали в сторону нашего дома, а я искренне надеялся, что за выполнение чертового задания и спасение собаки мы не заплатили Диминой рукой. И что теперь сказать Лене?

Семейная

– Дима!
– взвизгнула Лена и кинулась к мужу

– Все хорошо, милая, все хорошо. Она отрастет. Уже регенерирует вовсю, ты только не смотри, неприятное зрелище. И мне бы покушать чего, а?

– Да, конечно, конечно, сейчас все будет!

Пока Лена суетилась и бегала по кухне, Настя смотрела на меня с вопросом в глазах. Встретившись с ней взглядом, я заговорил:

– Это был, видимо, босс Малышево. И, вероятно, Шилово, потому как они вместе уже срослись, границы там особой нет. Сильная тварь. Мертвый маг, лич. В компании пяти сотен зомби и прочей слабой нежити.

– И вы полезли на эту силу в лоб, да?
– скепсиса в Настиных словах было хоть отбавляй.

– Нет, конечно. Мы же не идиоты. Мы запустили машину в сторону церкви и взорвали ее.

– Вы взорвали... церковь? Зачем?
– глаза моей жены округлились.

– Ну не саму церковь. Хотя она тоже пострадала, врать не буду. Лич просто сидел в ней, а толпа мертвяков хороводы вокруг водила. Ну вот мы эту толпу и подорвали.

– И где вы нашли взрывчатку?

– Газовые баллоны, бензин и немного смекалки. Зато я тридцать седьмой, Дима, похоже, теперь тридцать первый. И мы добыли все, что нам нужно. У нас теперь около семидесяти малых камней, пяток средних и большой, с лича. Я иду к Ване. Хочу его порадовать. Идешь со мной?

Настя оглянулась на спящего в манеже Витю, на Лену, которая начала стаскивать к Диме еду и кивнула:

– Да, идем.
– мы вышли на улицу и Настя спросила: - А что с рукой?

– Похоже, травматическую ампутацию розовый камень не лечит. Во всяком случае, не сразу - для этого требуются материалы, новую руку не создать из ничего. Там у него мясо бугрится и кость проглядывает постоянно - процесс идет. А значит, отрастет новая, уверен! Надо только броню восстановить и будет снова скакать, бурдой махать.
– Мы подошли к играющим детям и я позвал: - Ваня, сынок, у меня кое-что для тебя есть.

Когда сын подбежал ко мне, я разжал руку в перчатке, показывая радужный камень.

– Как думаешь, он подойдет?

– Да! Он подойдет! Пойдем скорее!
– он потянул меня за палец к будке. Затем выхватил камень из руки, кинул его прямо на землю, потом туда же положил ошейник, затем подумал о чем-то и потребовал:

– Давай маленькие камни!
– я передал ему часть из тех, что у меня были, зачерпнув их не глядя.
– Еще! Еще! Еще! Всё...

Ваня сложил в кучу шестьдесят камней поверх большого камня и ошейника, а затем из его рук ударил салатовый столб света, который за пару секунд сплавил все камни воедино. Затем они стали расти, превращаясь в какое-то подобие яйца. Когда яйцо достигло метра с лишним высоты и было уже больше Вани, сын закончил.

– И что дальше?
– спросила Настя.

– Нужно ждать. Всего несколько денечков. Все будет хорошо! Я побежал играть!
– и он вприпрыжку ускакал к детям, которые возились около песочницы. За ними приглядывал Потапыч, лежа рядом с прикрытыми глазами. Но я был уверен - он не спит и отслеживает все вокруг.

– Шестьдесят камней, камень магии, ошейник. Это какой-то ритуал, для которого нужно довольно много энергии.
– заметила Настя.

– Шаманизм? Друидизм? Что-то такое. Кстати, по количеству камней. Сардель был двенадцатого уровня. Зависимость прямая, похоже. Пять малых камней за уровень собаки. Вопрос только - получится ли так делать с человеком? У Вани ведь была какая-то там связь с собакеном, он сам говорил.
– ответил я жене.

– Сахаров.
– проникновенно сказала Настя и притянула меня к себе. Хотя как притянула - притянулась... я был минимум вдвое ее тяжелее, в броне-то. А затем смачно поцеловала в губы.
– Так и быть, ты прощен.

Она удалилась, покачивая бедрами. А я недовольно переступил с ноги на ногу - гульфик, сука, жмет...

***

А через пару часов, перекусив и немного восстановившись, я взял с собой деда Бориса и Настю, после чего собирался отправиться за "покупками". Оказывается, сегодня приезжал Володя и передал облегченный доспех для Насти и Лены, так как вояки видели добросовестное исполнение нами обязанностей и решили выполнить свою часть сделки немного раньше. Настя, наряженная в облегченный кольчужно-пластинчатый доспех, закрывающий самые уязвимые места, но весящий всего килограмм пятнадцать, смотрелась неплохо. Так как она изначально была у нас воином дальнего боя, то шлем я для нее попросил сделать легче и более открытый для лучшего обзора. Получился, в общем-то, неплохой шишак, как я его помнил по картинкам с крылатыми гусарами - с защитой шеи, щек и носа. Моя валькирия была очень довольна своей обновкой. И, кроме своих теперь уже мечей взяла с собой еще десяток заточенных обрезков арматуры сантиметров по двадцать пять длинной. В ответ на мой удивленный взгляд она сказала:

– Что? Я, вообще-то, тренировалась регулярно! У меня уже очень неплохо получается садить ими в мишень!

– И это очень хорошо. Хорошо то, что ты мне напомнила о своих способностях. Поход откладывается на час, снимай перчатки.

Через пару минут я вывалили все наши запасы камней и отодвинул в сторону Насти пять синих, семь зеленых, два коричневых, два оранжевых и один фиолетовый. Больше у нас не было, если не считать розовых, которые были для лечения, и желтых с красными, которых в общей сложности было двадцать три штуки.