Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

– Смотрите, ребята, парень! Откуда ж он взялся?
– завопил один из стражников.
– Держи его, Ренфру!

Лафайет бросился вперед, увернувшись от сокрушительного удара. Но кто-то схватил его за ноги, и, падая, он почувствовал, что девушку вырвали у него из рук. О'Лири ударился головой о плинтус - и все поплыло у него перед глазами. Его поставили на ноги и прислонили к стене.

– Ну и ну, гляньте только, кого мы поймали!
– сказал довольно ухмыляющийся стражник, внимательно разглядывая пленника. Тем временем его товарищи выворачивали карманы Лафайета, освобождая его от многочисленных приборов, которыми снабдил его Пинчкрафт.
– Какой же шустрый, право слово! Но я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем пускаться на такое дело. Кое-кому наверху не очень-то понравится, что ты оказался здесь, вдвоем с ее светлостью, да к тому же ее светлость в таком виде!

– Ни в каком она не в виде, - пробормотал Лафайет, стараясь собраться с мыслями.
– На ней розочки.

– Эй, а это кто там лежит за кроватью?
– удивленно спросил другой стражник.
– Никак, лорд Чонси? Вы только посмотрите, какой у него синяк под глазом!

– Ну, ты даешь, парень! Теперь тебе припишут еще и нападение на его милость, - сказал сержант.
– Ты, видно, совсем не соображаешь, что делаешь. Сидел бы себе на месте, и все было бы хорошо. Так нет!

Двое стражников держали Лафайета за руки, а третий положил бесчувственную девушку на постель.

– Ну, ладно. Мел, хватит глазеть, - проворчал сержант.
– Пошли, надо препроводить этого молодчика обратно в камеру, пока кто-нибудь не хватился, что он исчез. А то потом разговоров не оберешься!

– Можно... можно я скажу ей пару слов?
– взмолился Лафайет, подталкиваемый к двери.

– Ну что ж, валяй, думаю, ты заслужил это право. Только быстро!

– Дафна, - зашептал он. Веки девушки дрогнули, она медленно открыла глаза.
– Дафна, с тобой все в порядке?

Какое-то мгновение она в недоумении смотрела вокруг, потом взгляд ее остановился на Лафайете.

– Ланселот?
– чуть слышно проговорила она.
– Ланселот... любимый...

– Ну, хватит, пошли!
– заторопил его сержант.

Лафайет в отчаянии бросил на девушку последний взгляд - и вышел из комнаты в сопровождении трех охранников.

9

Лафайет сидел в кромешной темноте, прислонившись спиной к сырой каменной стене, и дрожал от холода. В камере стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь шуршанием мышей в гнилой соломе да хриплым дыханием другого заключенного, который спал на подстилке в углу. За все то время, что Лафайет находился здесь, он так и не проснулся. Несмотря на вонь в темнице, О'Лири, казалось, все еще ощущал запах "Лунной розы". При мысли о прекрасной, стройной девушке, которую он так недолго держал в объятиях, сердце Лафайета сжималось от тоски. Он вновь и вновь вспоминал все, что произошло с ним с того самого момента, как он очутился в Стеклянном Дереве.

– Да, нечего сказать, я блестяще справился с этим делом, - бормотал Лафайет.
– А ведь мне повезло, как никогда, - я сразу же попал к ней в комнату - и все равно ничего не вышло. Я делаю ошибку за ошибкой с тех самых пор, как очутился на крыше ветряной мельницы. Я подвожу всех и каждого: Свайнхильд, Родольфо, Пинчкрафта, не говоря уж о Дафн... то есть, леди Андрагорре.

Встав на ноги, он сделал четыре шага. Дальше была стена, как он уже знал, успев обследовать камеру. Постояв, он повернул обратно.

– Но ведь должен же быть какой-то выход!
– простонал он.
– А вдруг... Он закрыл глаза (что было совершенно излишне при данных обстоятельствах) и попытался сконцентрировать физические энергии.

– Я снова в Артезии, - зашептал он.
– Я на маскараде - поэтому на мне этот дурацкий костюм от Спронройла. Я вышел в сад подышать свежим воздухом. Сейчас я открою глаза и окажусь во дворце и...

Лафайет умолк. Из-за вони, стоящей в камере, он никак не мог мысленно перенестись в сад, где самым сильным запахом был аромат гардении.

– Ну... тогда я осматриваю трущобы, - поправился Лафайет.
– Вот только в Артезии нет трущоб, - вдруг вспомнил он.
– Зато они есть в Колби Конерз. За моим пансионом была отличная маленькая трущобка. Там поселились решительные люди - они до конца дней своих были готовы хранить уголь в ванне.

Он еще сильнее зажмурился, сосредоточившись на своих физических способностях.

– Я - участник федерального проекта по оказанию помощи неблагополучным семьям. Я собираю материал для книги о том, сколько времени потребуется малообеспеченной семье, чтобы превратить в привычный хлев чистую, новую квартиру, полученную от благотворительной организации.

– Послушай, нельзя ли бредить чуть-чуть потише?
– раздался из угла неприятный, ворчливый голос.
– Я пытаюсь немного вздремнуть.

– Вот как? Значит, ты все-таки живой, - ответил Лафайет.
– Я восхищен твоей способностью спать в этом свинарнике.

– А ты можешь предложить что-нибудь другое?
– последовал недовольный вопрос.
– Может, лучше лежать и думать о всех неудобствах этой камеры?

– А что, если тебе подумать о том, как отсюда выбраться?
– спросил его, в свою очередь, Лафайет.
– Неплохо бы нам обоим попытаться ответить на этот вопрос.

– Да, ты умеешь задавать вопросы. А как у тебя с ответами на них?

Лафайет решил про себя, что, судя по голосу, его собеседник был заносчивым, нетерпимым и слабохарактерным типом. Он едва сдержался, чтобы не ответить ему резкостью.

– Я осмотрел дверь, - сказал он с напускным оптимизмом.
– Похоже, что она отлита из чугуна, что существенно уменьшает наши возможности.

– Что ты говоришь? Неужели тебя может остановить такой пустяк, как чугунная дверь? Судя по всему, ты можешь взять и сорвать ее с петель, а потом ударить ею кого-нибудь по башке.

– Нам придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выбраться отсюда, только и всего, - сказал, еле сдерживаясь, Лафайет.

– Ну, и прекрасно. Займись этим, а я пока немного вздремну. Последние сорок восемь часов у меня были очень напряженными...

– Вот как? Ну, не такими напряженными, как у меня. Начать с того, что я очутился на крыше ветряной мельницы, потом сразился с великаном, который задумал меня убить; попал в плен к пиратам, два раза побывал в тюрьме, упал в шахту лифта, был обвинен в шпионаже и летал на ковре-самолете. Я уж ничего не говорю о теперешней переделке.

– А-га!
– зевнул его товарищ по несчастью.
– Тебе повезло. Вот мне действительно пришлось несладко: я вел переговоры с сумасшедшим принцем, торговался с герцогом, участвовал в дерзкой спасательной операции и обманул колдунью. Меня били кулаками, ногами, пытали и бросили в темницу.

– Ясно. Ну, и что же дальше?

– А ничего. Видишь ли, на самом деле это просто сон. Я скоро проснусь и ты исчезнешь, а я смогу вернуться к моей прежней жизни.

– Все понятно: бедняга, ты помешался в одиночном заключении! Забавно, однако, - прибавил О'Лири, невесело усмехнувшись.
– Ты уверен, что я плод твоего воображения. Со мной тоже такое бывало раньше. К сожалению, все мои галлюцинации оказались вполне реальными.