Затмение: Полутень

Торренс и Клэр вскочили, перезарядили свои винтовки и понеслись к задымлённому дверному проёму, кашляя, чихая, стреляя, отводя глаза от останков Кармен; вырвались в коридор, обстреляли тех, кто оказался за углом; винтовки прыгали в руках от кашля. Сзади Гутман уложил ещё одного ВАшника в броне выстрелом из гранатомёта; Торренса и Клэр отбросило ударной волной. Кашляя, они с трудом поднялись и принялись стрелять снова и снова — туда, где сверкали стволы и суетились размытые дымом силуэты.

Они пытались не оглядываться на расколотый череп Кармен, ухмылявшийся им вслед кровавой усмешкой.

Торренс бежал по коридору, кашляя, перепрыгивая через тела, стреляя и стреляя, и всё время сдерживал истерический хохот.

Через некоторое время ответный огонь прекратился.

ПерСт, Космическая Колония

— Ты не хочешь возвращаться, — сказала Китти. — Ну честно.

— Я тебе обещал, что мы вернёмся, — пожал плечами Лестер. — И вернёмся. Но ты просто не вынесешь перелёт шаттла так скоро после родов.

Они сидели на травке Снаружи, нежась в отражённых солнечных лучах, над игровым полем для тачфутбола, и слушали концерт фолк-квартета, организованного совместно Лестером и Рассом Паркером. Расс мотался по полю в роли квотербека админской команды; техники задали Админам отменную взбучку и пока что обыгрывали их со счётом 44:12.

Снаружи было негде яблоку упасть: толпы народу бродили по полю, танцевали, пили вино из админских погребов, веселились и смеялись. Админы и техники — все вместе; толпа всех цветов кожи, кипящая неиссякаемой энергией. Китти, глядя на неё, вспомнила всемирную выставку, где побывала с братишкой Дэнни в детстве. Где-то сейчас Дэнни Торренс?

Лестер рассмеялся.

— Что смешного? — спросила она.

— Я вспомнил, какие были лица у кладовщиков, когда мы с Рассом туда завалили и приказали раздать техникам драгоценные админские запасы — для вечеринки! Для вечеринки, сэр!?

Оба захохотали. Ей стало так хорошо, как уже много месяцев не было.

— Ай, ну его, Лестер. Блокада снята. Расс тебе важный пост предложил. Аналогичная должность на Земле была бы... — Она помотала головой. — Нет, Лестер, остаёмся.

Он обнял её за плечи.

— Я так и знал, что ты согласишься, если рот на замке держать.

Хайфа, Израиль

Медный свет Израиля...

Золотые купола, полоски белых стен, лабиринт узких улочек, дух старины... а за куполами и крышами — головокружительная средиземноморская синева. Яростное солнце, казалось, вот-вот расплавит всё это и смешает с песком.

Торренс отвернулся от окна, прищурился, на миг потеряв ориентацию в сумрачной комнате с кондиционером, между рядами консолей, принтеров и экранов у стены справа. Трое мужчин и женщина сидели на тёмных деревянных стульях, а за ними со стен наблюдали портреты поколений израильских политиков: галерея печальных улыбок и сдержанного оптимизма. Ещё в комнате имелись старомодные часы с пружинным маятником и стилизованными ручками вместо часовой и минутной стрелок. Тик-так-тик-так... тикали часы.

Бен-Симон, военный атташе Моссада, сидел за коричневым металлическим столом. У него были чёрные, глубоко посаженные глаза, и длинная борода. Он носил израильскую военную форму и ермолку, красную с золотыми полосками. На столе валялось несколько трубок, но он не курил. Казалось, что Бен-Симон слегка в шоке от Стейнфельда.

Напротив сидели Стейнфельд с Уитчером, а между ними — Клэр.

— А капитан Данко не придёт? — поинтересовался Бен-Симон.

— Нет, — шевельнулся на стуле Стейнфельд. — Он ранен. И довольно тяжело. Однако можно ожидать, что поправится. Если повезёт, на следующей встрече вы его уже увидите.

— Отлично. — Бен-Симон обернулся к Торренсу и указал на свободный стул слева от Стейнфельда. — А вы, капитан Торренс, сесть не хотите?

Капитан Торренс?

— Нет, благодарю, — ответил Торренс. Расшаркивания какие-то... странно. — Я часами задницу просиживал на корабле и в вертолёте. Ближе к делу, если можно.

Бен-Симон пожал плечами. Сплетя пальцы вместе, он потрещал суставами и начал:

— Мы довольны достигнутыми на Сицилии результатами. Для вас, Стейнфельд, это большой успех. Все тамошние архивы и добрая половина европейского руководства ВА уничтожены. Полковник Уотсон, впрочем, несомненно выжил: он недавно прибыл в Рим. Крэндалл куда-то запропастился. Теперь давайте обсудим следующий шаг. Я вышел на связь с нашим симпатиком в американском посольстве. Новый президент постоянно треплется насчёт европейского крыла ВА, но не намерен выступать против них с военной силой по нескольким политическим причинам. В сухом остатке — американское общество устало от войны, а людям трудно объяснить, как трудно отличить мишени от тех, кто за ними прячется. Атака США на Второй Альянс потребовала бы вторжения в Италию, Францию, Британию, во все страны, где... — Он решительно отмахнулся. — Проблема, гм? А тем временем разведка докладывает, что погромы продолжаются. Политика европейского апартеида усиливается. Израиль тоже пока не может объявить войну, но мы предоставим вам любую помощь, не требующую объявления войны. В особенности разведывательную, логистическую и вербовочную поддержку. Отчасти и прикрытие авиации. Однако нас уже обвиняют в атаке на Сицилию, вторжении на итальянскую территорию и...

Разговор продолжался некоторое время: обсуждались детали плана и финансовые вопросы. Затем Бен-Симон пригласил всех на обед «в отличное местечко недалеко отсюда».

Торренс подумал: как это странно, после всего пережитого, получить приглашение на обед. В «отличное местечко».

— Я рад, что все остались довольны, — сказал Уитчер, — но мне бы хотелось остаться с моими друзьями наедине минут на пять. После этого мы присоединимся к вам. Нам есть что обсудить...

Бен-Симон кивнул и, улыбаясь, поднялся.

— Разумеется, разумеется. У меня тоже есть одно дело. Итак, через пять минут встречаемся внизу.

Он пошёл к двери, не переставая улыбаться до ушей, но на полпути остановился и, слегка смутившись, обернулся к ним.

— Вы... пожалуйста, позвольте выразить своё восхищение.

Стейнфельд кивнул. Бен-Симон покинул комнату.

Уитчер развернулся к Клэр и сказал:

— Юная леди, у меня для вас новости.

Торренс подумал: как это странно, что к ней обращаются «юная леди». Сегодня ему всё казалось очень странным.

— Из Колонии? — спросила Клэр тонким, дрожащим голосом. Это тоже было странно.

Уитчер кивнул.

— Я так понимаю, у вас оставались некоторые сомнения насчёт участи вашего отца... и о том, что с ним случилось. Сомнений больше нет. Простите, но я вынужден сообщить, что он мёртв.

Клэр сглотнула слюну и, помолчав, отозвалась:

— Продолжайте.

— В Колонии переворот — ну, вы знаете. Кажется вероятным, что на данный момент Прегера уже казнили. Он убил нескольких человек.

— Кого же?

— У меня нет точного списка. Вы сами узнаете.

— Что?!

— Наши люди сейчас, э-э, составляют большинство в комитете управления Колонией, или как бишь там он называется. Колония фактически превратилась в анклав НС. У нас имеются основания полагать, что местонахождение карибской штаб-квартиры стало известно ВА. Весь персонал карибской базы — все, кто согласятся, — будет эвакуирован в Колонию, как только там дела устаканятся.

— Но если ВА пронюхает, что...