Затмевая солнце

— Ох, оставь этот тошнотворно совестливый тон, — вскричала я раздраженно, отворачиваясь, чтобы не видеть идеальное бледное лицо, притягивающее к себе, к моему стыду, как магнит, искаженное в страдании.

Я была слишком сердита, чтобы простить Эдварда за причиненную боль, но боялась, что уступлю слишком быстро. Поэтому продолжала кричать, хотя внутри, в глубине обливающегося кровью сердца чувствовала отчаянную надежду на то, что Эдвард теперь в самом деле никогда не уйдет… что бы ни было причиной этому.

— Что же ты за человек?! По какому такому праву решал за других, что им делать? Ты действительно заставил семью покинуть Форкс? Как это возможно, я просто не могу в это поверить! Чтобы Элис… послушалась чьего-то приказа… — Я закрыла лицо руками, прячась от ужасающей реальности. — Не может этого быть, ты просто обманываешь меня сейчас. Я не верю, чтобы Элис согласилась на такое. Ты хочешь оправдать семью в моих глазах, забирая всю вину на одного себя, но на самом деле, если бы не хотели уехать – они бы остались.

— Я убедил их, что для тебя так будет лучше, — настаивал Эдвард тихо. — Понадобился не один час, чтобы они согласились, но на кону стояла твоя душа! Для нашей семьи, потерявшей шанс на пропуск в рай, это всегда было очень важно. Карлайл никогда не обращал здоровых людей, только умирающих, и он до сих пор мучается сомнениями, был ли прав, когда изменял каждого из нас. Ты столько раз просила сделать тебя вампиром… я слишком любил тебя, чтобы и дальше рисковать твоей душой, я просто не мог позволить, чтобы…

— И тогда что бы ты сделал?! — воскликнула я, сердясь. — Если бы вдруг меня сбил тот злосчастный фургон или произошло еще какое-нибудь приключение, ты что, просто позволил бы мне умереть?

— Это естественное течение жизни, Белла! — оправдывался Эдвард, и по его лицу было видно, что он свято верит в то, что говорит. — Если бы ты умирала, я должен был бы отпустить тебя! Поэтому я ушел. Человеческое тело такое хрупкое, и я знал: случись с тобой что-то серьезное и если ты вдруг будешь умирать на моих руках – я могу не выдержать… Я не хотел становиться тем монстром, кто отнимет у тебя душу.

— Ты понимаешь, как твои слова звучат? — покачала я головой, сжимая виски руками. — Это же полный бред!

— Для тебя. Но не для меня, — упрямился Эдвард вдохновенно.

— Так я для тебя просто вещь, которую можно переставить с полки на полку по своему усмотрению?! И ты посчитал, что я не имею права на собственное мнение?

Я повернулась, чтобы видеть выражение его лица. Казалось, мы разошлись по разным полюсам, совершенно перестав понимать друг друга.

— А для тебя имело значение, что чувствовал бы я, отняв у тебя жизнь и душу? — умолял Каллен понять его. — Я не оправдываюсь сейчас, но ты хотя бы раз пыталась встать на мое место? Да, я виноват, что принял решение в одиночку – никто не ненавидит меня за это сильнее, чем я сам себя. Особенно теперь, когда смотрю, к каким ужасным последствиям привело мое решение. Но разве ты не видишь, Белла, что я хотел как лучше для тебя? Да, я совершил ошибку и это признаю. Но я всего лишь хотел спасти тебя! Уберечь от участи, которая не принесла бы тебе счастья. Я сделал это не для себя. Если бы я делал то, что хотел, ты была бы вампиром быстрее, чем успела бы оглянуться. Ничего и никогда в своем долгом бессмысленном существовании я не хотел сильнее, чем тебя. Ты – моя жизнь, ты – то, что держит меня в этом мире. И самым ужасным, самым эгоистичным поступком в моей постылой вечности стало бы обратить тебя – даже хуже, чем все убийства, которые я когда-то совершил. Я просто не мог… не мог настолько низко опуститься и отнять у тебя все, что тебе дорого, только ради того, чтобы ты была со мной…

Я молчала, потрясенная тем, как Эдвард снова перевернул ситуацию в свою пользу.

— Выходит, ты считаешь свой поступок благородным? — презрительно сплюнула я, демонстрируя то, во что превратилась – хотел он того или нет. — Твоя совесть чиста, ведь это сделал со мной не ты. Плевать, что со мной стало после того как ты бросил меня в лесу? Не имело значения, как сильно я была разбита твоим уходом, так что мне не нужны стали ни друзья, ни жизнь, о которой, по твоим словам, ты так заботился? Тебя не волновало, оправлюсь я от твоего предательства или нет, смогу ли существовать дальше нормально? Ты даже не захотел поинтересоваться, удался ли твой грандиозный план «по принуждению Беллы Свон к человечности» – нет, ты развлекался на другом конце полушария, пока я умирала без тебя, не в силах забыть твоего лица!

Эдвард поморщился от моих прямолинейных признаний, как от удара ржавого кинжала. Но я не могла прекратить – душа рвалась на части от всего пережитого, что я держала внутри так долго.

— Тебе было все равно, что стало со мной потом, безразлично, что я оставалась совершенно одна все два года. Что не с кем было даже поговорить, не на кого опереться в самую трудную минуту. Что я даже не знала, почему стала такой и что мне с этим делать, в одиночку сражалась с жаждой, мечтая быть такой же стойкой, как ты и твоя семья, невзирая на то, что вам до моей морали не было никакого дела! По-твоему, я стала счастливей, чем могла быть, если бы ты сам обратил меня?!

— Нет, нет, я не думаю так, — сдавлено прошипел Эдвард, пряча глаза – казалось, что-то душило его, он не мог говорить. Я видела, как сильно мои слова ранят его, но уже не могла остановиться.

— И вот ты явился, и думаешь, бац – и все станет как раньше? Что я прощу тебя и всех вас и радостно раскрою объятия? Нет, Эдвард, я слишком много пережила, чтобы все получилось так просто… Не знаю, готова ли я снова увидеть твою семью. Не думаю, что смогу быстро простить тебя…

Я снова отвернулась, чувствуя боль, что так грубо оттолкнула того, кого любила. Чувствуя страх, что Эдвард может согласиться со мной и просто взять и уйти… Но понимая, что обиды во мне накопилось чрезмерно, чтобы махнуть на годы одиночества рукой и снова начать доверять тем, кто меня так легко предал…

— Никто из нас не ждет, что ты сию секунду бросишься на шею…

— Правда? — скептически скривила губы я. — Тогда почему ты не поинтересовался, чего Я хочу, прежде, чем приглашать сюда Элис и остальных? Ворвался в мою жизнь, даже не узнав, готова ли я терпеть твое присутствие? Тебе не приходило в голову, что я больше не желаю тебя видеть?..

Эти жестокие слова ранили как двустороннее копье – вонзив острие в Эдварда, я убивала и собственное сердце. Эти слова были настоящей ложью – ничего я не жаждала сильнее, чем Эдварда рядом с собой. Но во мне еще оставалась капля гордости, чтобы хотя бы притвориться, будто справилась бы и одна. Я физически нуждалась в сохранении искусственной самодостаточности, иначе мое сердце было бы разбито быстрее и сокрушительнее прежнего.

— Пожалуйста, — голос Эдварда стал похож на растрескавшийся гранит, такой безумной боли в нем я никогда еще не слышала – от ее искренности и силы мурашки побежали по спине, и я ощутила себя чудовищем, разбившим его мечты и чаяния. — Прошу, не прогоняй меня, Белла, только не теперь, я этого не переживу… Когда я вернулся в Форкс несколько месяцев назад, то уже был полностью раздавлен. Я совершил ошибку и мечтал лишь об одном: снова быть рядом, на любых условиях. Я готов был на все – даже вечность стоять на коленях, умоляя тебя вернуться ко мне… Я сделал бы ради этого все, что бы ты ни попросила…