Завещание Холкрофта
Шрифт:
– Чем я могу помочь?
– Когда Бомонт был в Рио, был ли он как-то связан с Морисом Граффом?
– Понятия не имею.
– Можем ли мы это как-то узнать? Нет ли в Рио людей, которые могут это знать?
– Нет, насколько я знаю.
– Черт, но нам необходимо узнать. Узнать о нем все, что только возможно.
Хелден нахмурилась:
– Это трудно.
– Почему?
– Три года назад, когда Гретхен сказала, что собирается выйти замуж за Бомонта, я была шокирована; я тебе рассказывала. В то время я работала для маленькой исследовательской фирмы на Лейчестер-сквер – знаешь, это одно из тех отвратительных мест, куда посылаешь несколько фунтов, а они добывают нужную тебе информацию. Все поверхностно, но зато у них есть свои источники. – Хелден замолчала.
– Ты собрала сведения о Бомонте? – спросил Ноэль.
– Попыталась.
– И в чем же была несообразность?
– Ну, если верить военно-морским досье, его родители были обычными людьми. Впечатление такое, что он из бедной семьи. У них был овощной или цветочный магазин в городке под названием Данхиф, к югу от Абердина, у Северного моря. И тем не менее, он учился в университете в Кембридже, кстати, на дневном отделении.
– На дневном?.. Каким образом?
– На стипендии, по-моему. Он в ней нуждался, и ему ее дали, вот только прошения о стипендии нет. Все это выглядит странно.
– Ты попыталась что-то разузнать о его семье в Шотландии?
– Да, но узнать почти ничего не удалось. Они словно сквозь землю провалились. Я разослала несколько запросов к городскому клерку, на почту – в очевидные места, которые обычно не приходят в голову. Бомонты были, по всей видимости, англичанами, приехавшими в Шотландию однажды вскоре после войны, они прожили там несколько лет и потом уехали.
– Может, они умерли?
– Нет, судя по записям. ВМФ всегда обновляет свою документацию на случай ранений или гибели. Они по – прежнему числятся живущими в Данхифе, но они оттуда уехали. У почтового ведомства не было вообще никакой информации.
Теперь пришел черед Холкрофта хмуриться:
– Это звучит дико.
– Есть еще кое-что. – Хелден выпрямилась. – На свадьбе у Гретхен был один офицер с корабля Бомонта. Его заместитель, кажется. Он был на год или два младше и явно его подчиненный, но между ними было такое взаимопонимание, которое значит больше, чем дружба, больше, чем общение сослуживцев.
– Что ты называешь взаимопониманием?
– Они как будто все время думают одинаково. Если один начинает предложение, то второй может его закончить. Один поворачивается в какую-то сторону, второй может сказать, что он видит. Понимаешь, о чем я? Ты встречал людей, которые бы так понимали друг друга? Таких людей?
– Да, конечно. Братьев, влюбленных. И часто – военных, долго прослуживших вместе. Как же ты поступила?
– По тем же источникам я проверила данные и на этого человека. Обнаружилось нечто необычайное. Их учебные и военные досье были почти идентичны, великолепны по всем статьям. Они оба были родом из неизвестных городков, их родители ничем не примечательны и явно небогаты. Оба учились в известных университетах без какой-либо явной финансовой поддержки. И оба стали офицерами, хотя раньше не обнаруживали никакой склонности к военной карьере.
– А что с семьей друга Бомонта? Тебе удалось их найти?
– Нет, они числились живущими в небольшом городке в Уэльсе, но их там не было. Они уехали несколько лет назад, и никаких сведений о них не сохранилось.
То, что удалось узнать Хелден, соответствовало теории Ноэля о том, что Энтони Бомонт был агентом ОДЕССЫ. Теперь важно было изъять Бомонта – и его сообщников – из общей картины. Им нельзя позволить и дальше вмешиваться в отношения с Женевой. Может быть, они с Хелден ошибаются. Может быть, они свяжутся с Пэйтон-Джонсом, и пусть у него голова болит о Бомонте. Но следовало рассмотреть и другие возможности, а среди них – и опасность того, что британская разведка откроет досье Питера Болдуина и вернется к «Вольфшанце».
– То, что ты мне рассказала, совпадает с тем, о чем я думал, – сказал Ноэль. – Вернемся к твоему брату. У меня есть некоторые соображения о том, что произошло в Рио. Не хочешь теперь поговорить об этом?
Глаза Хелден широко раскрылись.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Твой брат что-то узнал в Рио, не так ли? Он узнал о Граффе и бразильской ОДЕССЕ. Поэтому его травили, и ему пришлось уехать. Это были не деловые проблемы твоей матери или твоего брата. Это были Графф и ОДЕССА.
Хелден медленно вздохнула.
– Я ничего
об этом не знаю, поверь мне.– Тогда в чем дело? Расскажи, Хелден.
Она умоляюще посмотрела на него.
– Прошу тебя, Ноэль. Я так многим обязана тебе, не заставляй меня так расплачиваться. То, что произошло с Иоганном в Рио, не имеет никакого отношения к тебе. И к Женеве.
– Ты не можешь этого знать. И я этого не знаю. Я знаю только, что ты должна мне это рассказать. Я должен быть готов. Я слишком многого не понимаю. – Он схватил ее за руку. – Послушай, сегодня я вломился в комнату слепого. Я вышиб дверь, звук был ужасен – неожиданный и громкий. Это был старик, и он, конечно, не мог меня увидеть. Он не мог видеть страх в моих глазах. Его руки дрожали, и он шептал молитву по-французски… Мне захотелось подойти к нему, взять его за руки и сказать, что я понимаю, что он чувствует. Понимаешь, он не видел страха в моих глазах. А я испуган, Хелден. Я не из тех людей, которые вламываются в комнаты, стреляют и подставляются под пули. Я не могу повернуть назад, но я испуган. Так что ты должна мне помочь.
– Я хочу помочь, ты же знаешь.
– Тогда расскажи мне о том, что случилось в Рио. Что случилось с твоим братом.
– Это неважно, – сказала она.
– Все важно. – Ноэль встал и прошел через комнату к стулу, на котором оставил свой пиджак. Он показал Хелден рваную подкладку. – Посмотри. Сегодня в толпе кто-то пытался воткнуть в меня нож. Я не знаю, как ты, но я с таким прежде не сталкивался, это что-то, о чем я ничего не знаю. Это ошеломило меня… и чертовски рассердило. А пять дней назад в Нью-Йорке человек, который меня вырастил и которого я называл отцом, шел по тротуару и был сбит якобы потерявшей управление машиной, которая целилась в него и размазала его по стене! Его смерть была предупреждением. Для меня! Так что не говори мне о «Возмездии», об ОДЕССЕ, о «Вольфшанце». Я начинаю узнавать кое-что об этих сукиных детях, и я хочу избавиться от них – ото всех до единого. С деньгами в Цюрихе мы сможем это сделать. Без них нас никто слушать не станет. Это экономическая основа жизни. Людей с семьюстами восемьюдесятью миллионами просто так не отсылают. Их выслушивают. – Холкрофт уронил пиджак на пол. – Мы можем добраться до Цюриха, только удовлетворив женевский банк, а добраться до Женевы мы можем только своим умом. На нашей стороне никого нет, мы одни. Фон Тибольт, Кесслеры… И один Клаузен. Так что же произошло в Рио?
Хелден посмотрела на рваный пиджак, потом снова на Холкрофта.
– Иоганн кого-то убил.
– Кого?
– Не знаю, я действительно не знаю. Кого-то важного.
Глава 23
Холкрофт вслушивался в ее голос, пытаясь уловить фальшивую ноту. Ее не было. Она рассказала ему то немногое, что знала.
– Недель за шесть до нашего отъезда из Бразилии, – объясняла Хелден, – я приехала домой поздно вечером после занятий в университете – мы тогда жили за городом. Перед домом стоял черный лимузин, и я поставила свою машину позади него. Подойдя к двери, я услышала доносившиеся из дома пронзительные крики. Шла жестокая борьба, и я не могла угадать, кто бы это мог быть; голос кричавшего был мне незнаком. Он все выкрикивал слова вроде: «Убийца», «Это ты сделал»… что-то в этом роде. Я вбежала в дом и увидела, что в прихожей Иоганн и незнакомый человек стоят друг напротив друга. Человек пытался ударить Иоганна, но мой брат очень сильный, он схватил этого человека за руки и вытолкнул за дверь. Последние слова, которые крикнул тот человек были в том смысле, что и другие тоже знают, что они еще увидят, как Иоганна повесят за убийство, а если этого не случится, то они сами его прикончат. Он скатился по ступенькам, не переставая кричать, и побежал к лимузину, Иоганн – за ним. Он сказал ему что-то в окно, человек плюнул брату в лицо и уехал.
– Ты спрашивала об этом брата?
– Конечно. Но Иоганн не хотел об этом говорить, только ответил, что этот человек сошел с ума. Он потерял много денег, вложенных в какое-то дело, и лишился рассудка.
– Ты ему не поверила?
– Я хотела поверить, но тут начались встречи. Иоганн пропадал где-то до рассвета, исчезал на целые дни; в общем, вел себя совершенно ненормально. Потом, спустя всего несколько недель, мы улетели в Ресифи под новым именем. Кого бы он ни убил, это был богатый и очень могущественный человек. Иначе у него не появилось бы таких друзей.