Завет Локи
Шрифт:
Эван стоял рядом с Мег, глядя куда-то в ясную небесную высь; по его лицу полосами пробегал живой свет, исходивший от нашего восьминогого коня, готовившегося вновь погрузиться в бурные воды реки Сновидений.
На мгновение наши с Эваном глаза встретились. И речи быть не могло о том, чтобы высказывать свои мысли вслух; к тому же я был лишен той особой интимной связи с Попрыгуньей, которая существовала у нас, когда мы делили одно ментальное пространство, так что сейчас я смог транслировать Эвану лишь самое простое мысленное послание. И я, глядя на него и чувствуя, до какой степени напитан магией воздух вокруг нас, постарался передать ему воспоминание о том далеком дне, когда им с Попрыгуньей было по семь лет, и они в первый раз пошли в школу,
«Вот. Можешь его подержать».
«А видеть он может?»
«Нет. Но за него однажды дали целых двадцать очков в соревновании точных копий».
По-моему, получилось. Мне показалось, что Эван вздрогнул. Я очень надеялся, что сумел донести до него то, что хотел. В конце концов, это такая маленькая вещь, ни к чему не имеющая особого отношения; вряд ли она способна была привлечь внимание моих спутников. Эван перевел взгляд на Стеллу, которая, освободившись от своей временной «жилички», очаровательно (хотя и довольно бессмысленно) хлопала глазками, тщетно пытаясь понять, что происходит. Затем Эван снова посмотрел на меня, и мне показалось – о, я очень, очень на это надеялся! – что он все понял.
«Вот. Можешь его подержать. Береги его».
– Удачи, Капитан, – сказал мне Эван.
– Спасибо. Я, как ты знаешь, обычно сам творю свою удачу.
И в следующий момент нас уже вновь подхватило бешеное течение реки Сновидений – меня, по-прежнему пребывающего в обличье Попрыгуньи, бестелесную Гулльвейг-Хейд и вполне настоящего Джонатана Гифта, изо всех сил цеплявшегося за гриву коня. И, стоило мне чуточку прийти в себя, первое, что я услышал, был вкрадчивый голос Хейди:
– Хорошо, а теперь говори: каков твой настоящий план?
Глава третья
Я тут же изобразил полнейшую невинность, прекрасно зная, что, поскольку я пребываю в теле Попрыгуньи, Хейди будет трудновато различить в цветах моей ауры тонкую нить обмана.
– О чем ты? Какой еще настоящий план?
– Неужели ты думаешь, что я поверила твоим россказням? – усмехнулась она. – Кстати, почему это ты до сих пор в чужом обличье? Зачем ты таскаешь с собой это никчемное человеческое тело? Наверняка ведь задумал какую-то гнусность и старательно пытаешься это скрыть. И куда ты дел Тора?
Я только плечами пожал.
– Там остался.
– А ты его, случайно, не утопил в реке Сновидений? Скажем, опасаясь, что он станет тебе противодействовать? Может, ты вообще двойную игру ведешь? Ну и каков же все-таки твой план? Разделяй и властвуй? Или ты просто на Одина работаешь?
– Уж тебе-то следовало бы лучше меня знать, – с упреком заметил я, оглядываясь на Джонатана Гифта. – С чего бы это мне вдруг захотелось действовать в интересах Одина? И потом, я никогда бы не стал тем, кем являюсь сегодня, без двух вещей: своекорыстия и самосохранения. Неужели ты думаешь, что я действительно стал бы рисковать собственной шкурой (к которой я, надо сказать, весьма привязан, хотя в данный момент она – чисто технически! – и принадлежит не мне) ради помощи кому-то другому, а не себе любимому?
– Ты отправился сюда в телесном обличье, – сказала Хейди, – а для этого я вижу только одну причину: ты собираешься взять голову Мимира себе. И упорно обдумываешь подобный вариант, хотя это совершенно невозможно. Неужели тебе могло показаться, что благодаря этой заимствованной плоти ты сумеешь перехитрить меня, Искусительницу? – Хейди сладко улыбнулась, и у меня возникло ощущение, будто я заглянул в пылающий позолоченный горн. – Если бы на твоем месте был кто-то другой, – продолжала она, – это выглядело бы просто глупо и наивно. Но поскольку я имею дело с тобой, мне кажется, что ты все же прячешь в рукаве
некий козырь.Я презрительно пожал плечами.
– Послушай, если бы мне действительно был нужен Оракул, я, наверное, не стал бы сбрасывать его с моста Биврёст. А что касается твоих подозрений насчет Одина, то ему я точно ничем не обязан. Мало того – он, если ты помнишь, меня предал. Кстати, любопытно было бы узнать: как это тебе удалось сделать его таким беззубым и податливым? Нет, правда, таким я нашего Старика никогда не видел. Что ты такое раздобыла, что он на все готов, лишь бы это заполучить? Даже тебе готов повиноваться.
– Тебе-то зачем это знать?
Я усмехнулся.
– А затем, что я всегда не прочь одержать верх над Генералом. Интересно, как тебе удалось полностью его обезоружить? И с помощью чего? Что это? Его копье? Его вороны? Его шапка?
Хейди как-то совсем по-девчоночьи захихикала, хотя здесь она полностью утратила человеческое – то есть Стеллы – обличье и пребывала, так сказать, в своей естественной форме. Именно поэтому этот глуповатый девчачий смех и прозвучал поистине ужасно – казалось, будто прямо на голову мне водопадом льется расплавленное золото.
– Нет, это нечто куда более важное, – сказала она. – Один всегда отличался сентиментальностью, так что, когда я рассказала ему, что мой народ не сгинул во время Рагнарёка, а мирно спит подо льдом, ожидая своей истинной судьбы…
Я притворился страшно удивленным:
– Как это – твой народ?
– Ну не его же! Один никогда к племени ванов не принадлежал. Да и возникший в дальнейшем союз асов и ванов с самого начала был основан на предательстве. Один просто использовал моего отца, рассчитывая, что тот поможет ему выкрасть принадлежавшие ванам руны. Однако командовать моими соплеменниками Один никогда бы не смог. Да и они никогда толком ему не подчинялись. Они, правда, поддерживали его, но исходя исключительно из собственных интересов. И если бы тогда у них появился настоящий вожак – представитель их племени, обладающий достаточной силой, могуществом, широтой взглядов и способностью к предвидению, – то именно он повел бы их за собой. Но, увы, это место занял жуликоватый фигляр, который так любит именовать себя Генералом…
Ага, подумал я, значит, то, что рассказал мне Один, соответствует действительности! Да и в игре «Asgard!» это было предсказано. А еще там было предсказано возрождение старых богов и восстановление Небесной Цитадели. И тут у меня возникла и стала обретать реальные очертания некая странная, но весьма привлекательная идея. Если в игре «Asgard!» судьба ванов действительно описана правдиво, так, может, в этом необычном виртуальном мирке скрыты и еще какие-то интересные предвидения и пророчества?
– Значит, ты утверждаешь, что ваны уцелели? – спросил я. – Ньёрд и Идун, Фрейя и Фрейр? Браги и даже этот ублюдок Хеймдалль, которому удалось прикончить меня во время Рагнарёка? Неужели, по-твоему, и Хеймдалль все еще жив?
Хейди улыбнулась и подтвердила:
– Да, конечно. И нет ни малейших причин в этом сомневаться. Но интересы Одина, по-моему, лежат в иной плоскости.
– Позволь, я попробую догадаться. Фрейя?
Хейди, похоже, развеселила моя догадка. Здесь, в царстве Сна, наша Искусительница выглядела поистине великолепно, внушая все же безотчетную тревогу: вся черная и золотая, глаза – как пламя, а кожа – как гладкий обсидиан. Но, как ни странно, если бы ее сейчас поставили рядом с Фрейей, нашей богиней Страсти, вы могли бы подумать, что они близнецы. Они обе обладали той опасной магией, теми волшебными чарами, которые куда могущественней обычной физической привлекательности. Я и сам не раз оказывался во власти этих чар, ибо не имею против них иммунитета, а уж Один пострадал куда больше: прекрасно понимая, что такое Фрейя, он все же так и не сумел заставить себя держаться от нее подальше.