Заветы предательства

— Они мои братья, — отвечал Крий.

— Этому не будет конца, — спокойно проговорил Борей. — Надежда обрывается на том пути, которым теперь пошел ты.

— Борей, надежды нет уже давным-давно, — голос Крия стал низким и хриплым. В груди он чувствовал биение машин, заменивших его сердца. — Она пропала в тот самый миг, когда пал наш примарх, когда отцы оказались смертными в наших глазах. Эта война закончится совсем не так, как думаешь ты, Борей, не так, как желает твой господин, — он замолчал и поднял руки вверх. Звякнули разбитые цепи, которые до сих пор болтались у него на запястьях. — Но я исполню данное мной обещание, хотя с тобой не вернусь. Ты волен воспользоваться моим обязательством. Когда придет время, ты сможешь нас призвать.

Борей долго смотрел ему прямо в глаза, затем спросил:

— Как?

— Игнарак. Безмолвие некогда горящих гор, которые разгорятся. Отправь сообщение из одного-единственного слова. Если мы все еще будем держаться, то мы услышим и ответим тебе.

Борей ничего не сказал. Лицо его вновь стало замкнутым и суровым, непроницаемым. Крий сделал шаг назад, собираясь уйти прочь. Два легионера Железных Рук помогли Борею подняться по трапу «Грозового орла», и Крий услышал, как пилот-сервитор бормочет кораблю на языке машин.

Добравшись до самого верха пандуса, Борей снова обернулся к Крию.

— Какое слово? — крикнул он ему. Крий взглянул вверх на храмовника. — Какое слово тебя призовет?

Двигатели «Грозового орла» начали наращивать энергию, взволновался раскаленный воздух ангара.

— Пробудись! — ответил ему Крий.

На усиливающемся ветру Борей помедлил чуть-чуть на вершине трапа и отвернулся.

ГАЙ ХЕЙЛИ БЕЙ И ОТСТУПАЙ

Когда-то сынов Ноктюрна было много, но осталось лишь четверо — брат Жо’фор, угрюмый Ге’фаст, юный послушник Го’сол и молчаливый Донак. Они присели за камнями над тропой. Никто из Саламандр раньше не знал друг друга, и то, что они сбились вместе посреди безумной резни, было само по себе великим чудом.

Десантники говорили шепотом. Уже много дней они не решались использовать общую вокс-сеть. По ветру едва слышно разносились голоса и постоянный скрежет точильного камня о клинок Донака. Го’сол повел плечами, чтобы размять онемевшие мышцы.

— Когда они покажутся?

Жо’фор поднял руку, призывая к тишине:

— Имей терпение, послушник.

— И замри, — добавил Ге’фаст. — Твои движения выдадут нас врагу.

Го’сол покраснел от слов Ге’фаста:

— Прошу прощения, владыки.

— Не стоит, — ответил Жо’фор. — Не так должны были проходить твои тренировки, но злоключения помогут тебе стать сильнее.

Скаут кивнул.

— Если мы выживем… — угрюмо проворчал Ге’фаст.

У старого воина не хватало терпения, чтобы поучать новичка. Жо’фор пока не успел понять, обычное ли это состояние Ге’фаста или злоба, проснувшаяся после виденных зверств.

— Брат, нужно поддерживать боевой дух послушника, — призвал Саламандра.

— А что насчет нашего боевого духа? Мои сны состоят из образов страшного предательства и смертей наших братьев от рук тех, кого мы звали друзьями.

— Просто будь полегче с парнем. — Жо’фор поднес к глазам прицел и осмотрел место, где они наспех заложили взрывчатку. — Я больше беспокоюсь за Донака. Он не произнес ни слова с тех пор, как мы его нашли. Пламя в глазах нашего брата потускнело, а кузни сердец практически остыли.

Ге’фаст посмотрел на второго десантника:

— Ты ведь понимаешь, что даже космодесантник не все может вынести. И тебя это коснулось, не отрицай.

Жо’фор ответил тихим, едва различимым голосом:

— Коснулось, брат. Мои сердца ноют от печали, мой разум не может до конца осознать чудовищность произошедшего. Мои глаза болят от горя. — Он повернулся к Ге’фасту. — Но сильнее всего мой гнев. Мы служили в разных ротах, но все четверо были рождены в огне и ярости. Наше братство нерушимо. Это поддерживает меня, придает мне сил. Другие легионы могут обрушить на сынов Ноктюрна что угодно, но им никогда не разбить наши братские узы. Придет время расплаты. Это я и скажу любому, кто сомневается в нас.

Ге’фаст мрачно кивнул. Когда он снова заговорил, то был уже спокойнее:

— Поэтому мы и следуем за тобой, брат.

— Еще не все потеряно, — ответил Жо’фор. — То, что предатели тратят столько времени на зачистку, дает мне надежду. Я не верю, что мы последние слуги Императора на Исстване-Пять.

Ге’фаст усмехнулся за забралом шлема:

— А если последние?

Жо’фор слегка развернулся:

— Тогда мы будем сражаться до самого конца. Теперь помолчи. Приближаются Повелители Ночи.

Все воины застыли, слившись с камнями. Они ждали, пока до генетически усиленного слуха не донесся звук двигателей. Го’сол поднял взгляд:

— Вы слышите?

— Мотоциклисты, — ответил Ге’фаст. — Отступаем?

Жо’фор покачал головой:

— Слишком поздно. Смотрите!

Из-за поворота показался силуэт легионера. На нем не было брони, а бледную плоть покрывали рубцы. Десантник, шатаясь, двинулся в сторону ущелья, где были заложены мины-ловушки Саламандр.

— Сейчас? — Го’сол достал детонатор, но Жо’фор резко поднял руку:

— Стой. Перед ними бежит не предатель…

Далекий рокот двигателей перерос в рев, и из-за скалы показался десантник в темно-синей броне. От того, с каким мастерством он вел мотоцикл по узкому неровному пути, захватывало дух.

Предатель догнал спотыкающегося легионера и ударил его заостренным кнутом. Из стилизованных аугмиттеров шлема раздался резкий смех. За первым мотоциклистом следовали еще четверо. Знаки молний на их броне были запятнаны высохшей кровью.

Сердца Жо’фора переполняла ненависть. Десантник повернулся к Го’солу. Лицо скаута горело от возбуждения.

— Подожди, пока пленник отойдет.

Одинокий легионер еще не покинул зону поражения, но мотоциклисты уже догоняли его. Еще немного, и они тоже могут избежать взрыва.

У Жо’фора все сжалось внутри.

— Давай, Го’сол! Сейчас!

Раздался страшный грохот, и из растущих теней расцвели взрывы нескольких зарядов. Лидера Повелителей Ночи выбросило из седла, как тряпичную куклу, а мотоцикл, кувыркаясь, полетел вниз по склону.

Выжившие предатели затормозили и стали лихорадочно озираться, пытаясь разглядеть нападавших в облаке скрывшей их пыли. Жо’фор рванулся вперед, к врагу, который решил снять шлем. Предатель поплатился за это.

Кипящая струя прометия из огнемета Жо’фора окатила Повелителя Ночи. Горящая плоть потекла с его костей, и воин с криком упал с мотоцикла.

Остальные резко развернулись и открыли огонь. Предательство не лишило их умения сражаться, и в каменистую почву ударили болты, но Ге’фаст и Донак вели огонь из укрытия и не боялись возмездия. Один из Повелителей Ночи поднял плазменный пистолет, но не успел выстрелить — болт пробил его нагрудник, и предатель упал на руль.

Врагов осталось всего двое. Один завел двигатель и резко направил мотоцикл вверх по склону, а второй прикрывал его плотным огнем. Предатель, направляясь к Жо’фору, петлял из стороны в сторону, как сумасшедший. Повелитель Ночи пытался ударить цепным мечом по голове Саламандры, но мотоцикл поскользнулся на щебне, и ездоку пришлось вытянуть руку, чтобы не упасть.